Степные разбойники - Эмар Густав. Страница 67

— Зачем бледнолицый охотник желает спасти меня?

— Потому, — ответил Валентин не колеблясь, — что брат мой — великий воин своего племени и поэтому он не должен умереть. Он свободен.

И протянув вождю руку, он помог ему подняться и идти. Индеец последовал за ним без сопротивления, но не произнес при этом ни слова.

Подойдя к тому месту, где паслись лошади команчей, Валентин выбрал одну из них, оседлал и подвел к апачу.

Тот во время недолгого отсутствия охотника оставался неподвижно стоять на том месте, где тот его оставил.

— Пусть брат мой сядет на лошадь, — сказал ему Валентин. Индеец был еще настолько слаб, что Валентин должен был помочь ему сесть в седло.

— Может ли брат мой держаться в седле? — заботливо спросил его Валентин.

— Да, — коротко ответил апач.

Охотник взял ружье, лук и стрелы индейского вождя и подал их ему.

— Пусть брат мой возьмет обратно свое оружие, — тихо сказал он ему. — Такой великий воин, как он, не должен возвращаться к своему племени, как какая-нибудь трусливая женщина. Он должен иметь возможность застрелить оленя, если тот встретится ему на пути.

Индеец взял оружие. Нервная дрожь прошла по всему его телу, и несмотря на всю свойственную индейцу невозмутимость, лицо выразило сильное внутреннее волнение. Этот человек, смотревший без содрогания в лицо ужаснейшей смерти, был побежден благородством поведения француза. Гранитное сердце его смягчилось, слезы, без сомнения впервые пролитые им в жизни, катились из его лихорадочно воспаленных глаз на бледные щеки, подавленное рыдание вздымало его грудь.

— Благодарю! — сказал индеец резким, прерывающимся голосом, когда он снова обрел способность говорить. — Благодарю. Брат мой добр, он приобрел себе друга!

— Брат мой ничем мне не обязан, — ответил охотник просто. — Я поступаю так, как мне велят долг и религия. Индеец с минуту был погружен в задумчивость.

— Да, — пробормотал он наконец, с сомнением покачав при этом головой. — Я уже слышал от отца Серафима, главного священника бледнолицых, что Бог их всемогущ и милосерден. Так ли это?..

— Помните, вождь, — перебил его Валентин, — что я спас вам жизнь во имя отца Серафима, которого вы, кажется, знаете.

Апач тихо улыбнулся.

— Да, — сказал он. — «Воздай добром за зло».

— Вспоминайте о великих принципах, которые я применил сегодня на практике, — воскликнул горячо Валентин, — они поддержат вас в страданиях.

Черный Кот покачал головой.

— Нет, — сказал он, — прерия имеет свои законы, которые непреложны. Краснокожие по своей природе отличаются от бледнолицых. Их закон — закон крови, и измениться не может. Закон этот гласит: «Око за око, зуб за зуб», он завещан им предками, и они обязаны подчиняться и следовать ему. Но краснокожие никогда не забывают ни обиды, ни благодеяния. У Черного Кота память долгая.

Наступило минутное молчание. Собеседники пристально смотрели друг на друга.

Наконец апач снова заговорил.

— Пусть брат мой одолжит свою фляжку, — сказал он. Охотник исполнил его желание. Апач приложил фляжку ко рту, отпил из нее глоток и передал ее обратно Валентину. Нагнувшись затем к охотнику, он положил ему руки на плечи, поцеловал его в губы, влив при этом ему в рот часть вина, оставленного им во рту. Эта церемония на Диком Западе есть нечто вроде таинства, она — знак наибольшей приязни, которую может питать один человек к другому. Обменявшись таким поцелуем, двое людей становятся привязанными друг к другу до гробовой доски, ничто не в силах их разлучить, и они обязаны не колеблясь помогать друг другу при любых обстоятельствах.

Валентин был знаком с этим обычаем. Поэтому, несмотря на то отвращение, которое он при этом испытал, он не только не воспротивился этому знаку своеобразного внимания со стороны апача, но, напротив, выказал при этом большую радость, понимая, какие выгоды он может извлечь позднее из этого союза с одним из самых влиятельных вождей апачей в своей борьбе с Красным Кедром, которому он поклялся жестоко отомстить.

— Мы теперь братья, — сказал Черный Кот торжественным тоном. — Отныне днем и ночью, в какой бы уголок прерии бледнолицый охотник не направил своих шагов, друг будет всегда следить за ним, чтобы охранять его.

— Мы братья, — ответил охотник. — Черный Кот всегда найдет меня готовым прийти к нему на помощь.

— Я это знаю, — сказал вождь. — Прощай, я возвращусь к воинам своего племени.

— Прощайте! — сказал Валентин.

И с силой ударив по крупу лошади, вождь помчался во весь опор и вскоре исчез во мраке ночи.

Валентин несколько минут прислушивался к удалявшемуся топоту конских копыт и после этого задумчиво направился к хижине, где мисс Эллен ухаживала за Белой Газелью.