Тунеядцы Нового Моста - Эмар Густав. Страница 104

ГЛАВА XVI. Как началась осада Монтобана

Сбылось все, что предвидел герцог де Роган. Де Люинь настаивал теперь, чтобы не начинать осады Монтобана, потому что армия слишком ослабела; но все остальные генералы и маршал Лесдигьер были против него. Король беспокоился, видя, что лето кончается, а ничего еще серьезного не сделано, и семнадцатого августа королевская армия выступила. Король приехал в местечко Пикеко, и осада сейчас же началась.

Так как коннетабль отменил первое распоряжение о том, чтобы герцог Вандомский привел набранное им семитысячное войско, королевские войска не могли окружить Монтобан со всех сторон. Тогда город не выдержал бы.

Атак было назначено три.

Коннетабль сильно рассчитывал на сведения, доставляемые перебежчиками, и надеялся, что один вид королевских войск сейчас же заставит протестантов сдаться. Но д'Орваль, губернатор Монтобана, поймал изменников и велел их повесить на валу.

Один выход из города был не занят осаждающими, и де Роган несколько раз приезжал в Монтобан инкогнито ободрить жителей и удостовериться, может ли город хорошо сопротивляться.

Между тем первый порыв радости протестантов при виде беспрестанных ошибок королевской армии утих, а дальнейшие действия королевского войска были энергичнее и правильнее. Протестанты надеялись на искусство одного де Рогана из всех своих генералов, но сильно опасались, чтобы в минуту крайности он не бросил их и не укрепился в Кастре или Монпелье.

Де Роган заметил это и, созвав в думе самых значительных буржуа Монтобана, стал ободрять их и уверять, что он слишком далек от мысли бросить город.

Решив доказать им на деле, что они ошибаются, он велел сейчас же начать отделывать огромный особняк на соборной площади и готовить его к приезду хозяев, а сам уехал, обещая скоро вернуться.

Между тем королевские войска все теснее и теснее охватывали город; скоро должна была прекратиться всякая возможность выйти оттуда. Герцог Лесдигьер энергично подводил к городу траншеи, а коннетабль де Люинь трусливо прятался за прикрытиями.

Де Роган знал все, что делается в королевской армии, от шпионов и от людей, беспрестанно являвшихся из города в лагерь.

Грабеж, убийства и зверства не прекращались в течение всего этого времени. В описываемую нами эпоху во время мирных переговоров резались и бились, как во время битвы, вешали пленных начальников и заживо надевали на острие шпаги жителей, не щадя ни пола, ни возраста.

В то время как Бойе, один из адъютантов де Рогана, с графом дю Люком и другими смелыми военачальниками отвлек герцога Ангулемского ложной атакой занимаемой им позиции, в город въехал де Роган с герцогиней и огромным запасом провианта. Приехали с герцогиней также и Бланш, и графиня дю Люк; дам конвоировало человек двадцать отважных дворян, в числе которых были братья Кастельно и де Леран.

Жанне поневоле пришлось уехать из Кастра, так как там она была бы слишком одинока и в случае взятия города оказалась бы в руках врагов, а это была слишком страшная перспектива.

Герцог де Роган просил жену убедить ее ехать с ними в Монтобан; во избежание всяких толков графиня поместилась не в особняке де Рогана, а в соседнем доме; он имел внутреннее сообщение с комнатами герцогини, так что подруги всегда могли видеться.

С Жанной приехал также и Роберт Грендорж. В Кастре по приказанию Жанны для нее наняли еще четверых слуг, в их числе — огромного детину сленивым лицом, его звали дю Тальи, а мы назовем его настоящим именем — Лабрюйер. Он бы ни за что не уехал из Кастра, если бы не боялся Клода Обрио, обещавшего отыскать его, где бы он ни был, и повесить в случае неисполнения его приказаний.

Осада между тем продолжалась; роялисты заперли город со всех сторон.

На своем военном совете они решили прежде всего взять предместье Вилль-Бурбон. Но это оказалось нелегким делом. Герцог де Майен, неопытный в военном деле, велел обстреливать предместье и, решив, что по нему выпущено достаточное число ядер и пуль, начал атаку, хотя многие более опытные офицеры предвидели, что она не удастся.

Граф де Теминь бросился с мушкетерами за траншеи.

Протестанты выставили к ретраншементам Тунеядцев. Те, сделав залп, скрылись за ретраншементы.

— Вперед! Холодным оружием! — крикнул де Теминь. Мушкетеры бросились вперед, повторяя крик; их встретил новый залп протестантов.

Ряды осаждающих разом поредели.

— Вперед! — снова вскричал де Теминь, подняв над головой шпагу, но вдруг пошатнулся и упал мертвым.

Мушкетерами овладел панический страх; не подобрав даже тело своего генерала, они повернули назад и побежали. Протестанты преследовали их свистками.

— Ко мне, дворяне! — закричал де Майен. Собрались человек триста дворян-волонтеров и бросились

вперед с возгласом «Да здравствует король!»

Положение роялистов становилось критическим, из трехсот их осталось девяносто семь, и те все были ранены.

Герцог Лесдигьер велел отступать. Де Майен, боясь за свою оплошность, скрепя сердце повиновался.

Девяносто семь человек дворян, построившись сжатой колонной, распустив знамя, с обнаженными шпагами, гордо и медленно пошли обратно в лагерь.

Герцог Делафорс и граф д'Орваль запретили стрелять по ним и вместе со своими дворянами, сняв шляпы, прокричали:

— Да здравствует король!

Отступавшие обернулись, тоже сняли шляпы и повторили то же самое.

Таким образом друзья и недруги обменялись любезностями; дворяне-роялисты восстановили честь мушкетеров и хотя не выиграли битвы, но совершили геройский подвиг.

ГЛАВА XVII. Где мэтр дю Тальи, Алиас Лабрюйер, становится интересным

Главная квартира герцога была в Кастре; туда отправляли и рекрутов, которых набирали и обучали.

Раз утром герцог поехал подкараулить и перехватить обоз с провиантом и боевыми припасами, о котором его предупредили. На дороге ему попались двое всадников, между которыми ехал, по-видимому, пленный.

— А! Это вы, капитан Ватан! — приветствовал герцог. — Как поживает граф дю Люк?

— Он здоров, монсеньор, — отвечал капитан, — и прислал нас к вам вот с этим плутом…

— Что это за человек?

— Не знаю, монсеньор; похож на изменника. Сегодня ночью мы перехватили богатый обоз провианта, посланный герцогом Ангулемским королевской армии.

— Значит, моя сегодняшняя прогулка закончена, — весело произнес герцог, — я ведь тоже караулил этот обоз. Много убито?

— Нет, монсеньор, всего двое-трое. Овладев обозом, мы увидели убегавшего опрометью человека. Мы его хотели повесить, но он сказал, что ушел из Монтобана с письмом от графа д'Орваля и герцога Делафорса к вам.

— Надо это разъяснить.

— И граф дю Люк думает так же, монсеньор.

— Пойдемте, господа, — пригласил их герцог, — сейчас все это объяснится.

Они вошли за де Роганом в его особняк. Герцог привел их всвой кабинет; сев к столу, он внимательно посмотрел на хитрое лицо незнакомца и велел ему подойти.

— Кто ты такой? — спросил он.

— Монсеньор, я честный человек.

— Не торопись заявлять о своей честности; это незаметно по твоей физиономии. Отвечай только на мои вопросы. Кто ты такой?

— Я бедняк, монсеньор, из здешних, меня зовут дю Тальи; месяца два тому назад графине дю Люк угодно было нанять меня в слуги.

— Как же ты очутился здесь?

— Три дня тому назад, монсеньор, господин граф д'Орваль искал смельчака, хорошо знающего дороги в этой стороне, чтобы послать его с письмом к вам. Я вызвался; герцог дал мне пятьдесят пистолей и сказал, что письмо к вам очень важно. Я только успел миновать передовые посты герцога Ангулемского, как увидел несшихся за мной всадников и, конечно, побежал от них. Почтенный капитан схватил меня и хотел повесить; я сказал ваше имя, монсеньор, и вот меня к вам привели.

— Так ты хорошо знаешь дороги?

— Я здесь вырос, монсеньор.

— Если ты правду говоришь, тебе бояться нечего, — сказал герцог, — напротив, ты заслуживаешь награды и получишь ее. Но все-таки надо принять меры предосторожности.