Тунеядцы Нового Моста - Эмар Густав. Страница 34

— Боже мой! Да у кого же хватит совести продать его?

— Если он не станет остерегаться, господа, так такой человек найдется; сумма назначена круглая. Парламент предлагает предателю от имени короля полтораста тысяч экю.

— О! — вскричали все.

— Итак, милый Генрих, — спокойно продолжал Бассомпьер, вдруг обернувшись к секретной двери, — если хотите верить, скрывайтесь лучше, чем теперь скрываетесь, иначе вас скоро арестуют, друг мой!

— Parbleu, милый мой Бассомпьер, — весело ответил герцог, совсем отворив дверь и подходя к нему, — только вы умеете проникать в тайны…

— Которых от меня не скрывали, не так ли, Генрих? — дружески переспросил он.

— Так не вас же мне бояться!

— Конечно, нет, но других, мой друг. Parbleu! Через две недели мы, без сомнения, начнем перестрелку; но пока я очень рад, что еще раз могу пожать вам руку.

— И я также, милый Бассомпьер!

— Ну, довольно об этом! Теперь чувства в сторону. Надо бежать, Генрих!

— Бежать! — воскликнул герцог, отступая с негодованием.

— Просите его вы, господа! Втолкуйте ему, что в нем вся надежда протестантов; может быть, вы убедите его, я отказываюсь.

Все обступили герцога, осыпая самыми горячими просьбами.

Герцог слушал, улыбаясь, покачивая головой, но ничего не отвечая.

— Послушайте, это надо кончать! — вдруг нетерпеливо заявил Бассомпьер. — Генрих, или вы, поддаваясь своей гордости некстати, останетесь и будете арестованы, или…

— Франсуа, — перебил герцог — если б кто-нибудь другой, а не вы, мне это говорили!..

— Вы бы убили его, конечно! Но вы меня не убьете, Генрих; с вашего позволения, я продолжаю: вы скроетесь, чтоб отомстить; ведь со смертью де Рогана ваша партия навсегда погибнет. Сохранив же себе жизнь и свободу, вы можете победить. Неужели вы бросите друзей, которые пожертвовали всем для вас и готовы за вас умереть?

Наступило минутное молчание.

Герцог поднял голову; глаза его были полны слез.

— Жестоко вы говорите со мной, Франсуа, — взволнованно произнес он, — но сказали правду; благодарю вас; я не принадлежу себе. Моя смерть погубит мужественных людей, вступивших за святое дело веры. Простите мне минутную слабость, мои благородные друзья! Я согласен бежать.

— О, герцог! — вскричали все, бросившись к нему и целуя ему руки.

— С вами во главе мы победим! — с энтузиазмом произнес граф дю Люк.

— Но как бежать? — с тревогой поинтересовался герцог Делафорс.

— Любезный герцог, — сказал Бассомпьер, — не для одних же рассказов я приехал! Все уже готово для бегства монсеньора. К счастью, я командую швейцарцами; не надо только терять время. Через час уже может быть слишком поздно; о присутствии герцога в Париже и так подозревают; если я открыл его убежище, то могут открыть и другие.

— Говорите, Франсуа, что нужно делать?

— Мой экипаж во дворе; наденьте мундир швейцарского полка, и вот депеша в Корбейль, где стоит несколько батальонов; разумеется, она не имеет никакого значения. Вы поедете за моей коляской верхом; я объезжаю городские караулы. У Сен-Марсельской заставы я дам вам эту депешу, и вы уедете.

— Отлично! — согласился герцог. — Это совершенно безопасно.

— А я? — спросил де Лектур.

— Ты приедешь ко мне после, — ответил герцог и шепнул ему несколько слов.

— Хорошо, — прошептал в ответ де Лектур.

— А как же с костюмом? — полюбопытствовал де Роган.

— Вот, извольте, — подал ему мундир герцог Делафорс, взяв его у принесшего одежду секретаря.

Де Роган прошел за перегородку и стал переодеваться.

— Лошадь готова, — прибавил Делафорс.

— Все идет как по маслу, — засмеялся Бассомпьер. — Вот подосадует-то Люинь! Я заранее наслаждаюсь! Готовы ли вы, Генрих? Пора!

— Готов, Франсуа, — объявил герцог, выходя из-за перегородки.

Его нельзя было узнать.

— Отлично! Едем! Хитер будет тот, кто нас поймает!

— Сейчас, Франсуа, только два слова скажу этим господам.

— Скорее!

— Господа! Отъезд мой не должен мешать вам исполнять принятую на себя обязанность. Позорный приговор, которым хотят меня запятнать, должен служить вам стимулом. Меньше чем через десять дней вы получите от меня известие; может быть, мы опять примемся за прежнее, но, видит Бог, клянусь вам, друзья, что если нас вынудят на войну, мы горячо поведем ее — не с королем, которого любим иуважаем, а с его недостойными фаворитами, которые его обманывают и губят нашу несчастную родину.

— Аминь! — весело заключил Бассомпьер.

— Господа, употребите сегодняшний день на то, чтоб повидаться с друзьями, условиться с ними и узнать общественное мнение. Если народ за нас, мы можем быть уверены в победе; а теперь до свидания! Я не прощаюсь с вами. Через десять дней мы опять увидимся, чтобы больше не разлучаться, а победить или умереть вместе. Обнимите меня все!

Они по очереди обнялись с герцогом, плача и повторяя уверения в полной преданности.

— Ну, я готов, Бассомпьер! — сказал герцог.

— Так едем!

— До свидания, господа!

— До свидания! — крикнули все в один голос.

Сделав еще прощальный жест рукой, де Роган вышел за Бассомпьером.

Пять минут спустя застучали колеса уезжавшего экипажа.

— Уехал! — произнес Делафорс. — Храни его Бог!

— Храни его Бог! — с чувством повторили все.

ГЛАВА XIII. Что представляла собой таверна «Клинок шпаги» на улице Прувель

то время, о котором идет наш рассказ, на углу улицы Прувель, против церкви святого Евстафия, был дом в несколько этажей, с колоннами, образовавшими арку, под которой можно было отлично спастись и от дождя, и от снега, иот солнечных лучей; оттуда был виден только самый крошечный кусочек неба.

Над воротами этого дома качалась со скрипом вывеска сполустертыми изображениями чего-то непонятного. Это была таверна «Клинок шпаги». Эта таверна славилась известностью во всем Париже иокрестностях; как только, прозвонив, смолкал angelus 18, туда собирались все самые знатные придворные пить, нет, играть и драться в компании гуляк всякого сорта.

Впрочем, весь этот смешанный люд всегда находил в «Клинке шпаги» хорошее вино, сговорчивых женщин и хозяина, ради выгод делавшегося слепым, немым и глухим ко всему, что совершалось в его таверне поздними вечерами.

Дозорные давно и хорошо знали это место и тщательно избегали его; большая часть из них испытала кулаки его посетителей.

Днем, как и все подобные заведения, «Клинок шпаги» имел самый безобидный вид и манил роскошной обстановкой; только вечером таверна превращалась в разбойничий притон. Теперь трудно и подыскать что-нибудь подобное.

Мэтр Жером Бригар, хозяин ее, был высокий толстяк лет сорока пяти, с красным лицом, косыми глазами, мясистыми губами и вдавленным подбородком. Он замечательно напоминал своей физиономией барана, но в нравственном отношении не отличался бараньими свойствами. Он был силен, как бык, ловок, как обезьяна, и страшно зол.

Его боялись не только жители квартала, но даже многие из его посетителей, которые, однако, были вообще не трусливого десятка.

Отец Жерома Бригара участвовал в борьбе Лиги и приобрел грустную известность в качестве сторонника партии вроде Истребителей. Ему пришлось покинуть город, когда Бриссак продал Париж королю.

Однако он ушел не с пустыми руками; его патриотизм во время Лиги не мешал ему заботиться и о своих делах, и он оставил сыну хорошо обставленное торговое заведение.

Месяцев через шесть после бегства отца молодой Бригар, никому не объясняя причины, продал вдруг заведение и купил дом, о котором мы сейчас говорили.

Место он выбрал удачное; дело быстро пошло в ход, вся знать стала собираться в его таверну.

Почтенный хозяин радостно потирал руки; он давал полную свободу своим посетителям и даже подстрекал их в питье, игре и драках; он первый спешил зажигать факелы, если противники выходили драться на улицу, отодвигал столы и скамейки, очищая место, если дуэль происходила в самой таверне. После дуэли раненых уводили товарищи, мертвых переносили к церкви святого Евстафия, мыли пол — ивсе было кончено.