Вольные стрелки - Эмар Густав. Страница 15

Здесь будет уместно сказать несколько слов о военном устройстве в Мексиканских Соединенных Штатах в описываемое время. Оно отличалось, подобно прочим отраслям администрации, при помощи которых функционировало удивительное правительство этой оригинальной республики, характерными особенностями.

Массам вообще нравится военная форма, и так как военная жизнь заключает в себе много привлекательного по сравнению с обыденной жизнью, то всем народам свойственно в большей или меньшей степени увлечение мишурой золотого шитья, красивым бряцанием оружия, громом барабанов и резкими звуками труб.

Молодые нации особенно любят играть в солдаты, им нравятся развевающиеся перья и султаны, гарцевание коней, сверкание стали.

Борьба Мексики против Испании длилась десять лет и отличалась упорством, ожесточением и лихорадочной возбужденностью обеих сторон.

Мексиканцы, находившиеся в состоянии полного порабощения у своих завоевателей, к моменту начала революции были также дики и нецивилизованы, как и во дни своего покорения. Большинство из них не знало, как заряжается ружье, многие не видали даже огнестрельного оружия.

Однако горячая жажда свободы, наполнившая их сердца, привела к тому, что успехи их в военной тактике превзошли всякие ожидания. Спустя короткое время испанцы узнали, что значат эти жалкие повстанческие отряды, предводительствуемые местным духовенством. Вооруженные копьями и стрелами, они так успешно отвечали ими на огонь карабинов, что испанцы, отступая шаг за шагом, скрываясь за стенами своих крепостей, постоянно терпели страшные поражения.

Разлившиеся по всей стране воодушевление и ненависть к поработителям превратили в воина каждого, кто был способен носить оружие.

Когда была провозглашена независимость и окончена война, вместе с тем уменьшилась и роль армии. Новое государство не имело общей границы ни с каким другим государством, оно не имело повода бояться постороннего вмешательства в свои внутренние дела или страшиться иноземного нашествия.

Войска должны были сложить тогда свое оружие, которым они так доблестно завоевали свободу своей родине, и вернуться к мирным занятиям. Это был их долг, и все ждали, что они так и поступят, но глубоко ошиблись.

Армия почувствовала свою силу, захотела сохранить свое положение и диктовать свои условия. Не видя пред собою внешних врагов, армия стала вмешиваться в течение внутренней жизни страны, взялась руководить ее управлением. Но частые раздоры и разногласия между ее честолюбивыми вождями стали разрешаться в губительных междоусобицах.

Тогда-то и началась эпоха различных пронунсиаментос 8 , неудержимо влекущих Мексику к той пропасти, которая должна рано или поздно поглотить и независимость ее, приобретенную столь дорогой ценой, и самую ее национальность.

Для офицеров пронунсиаментос имели, однако, другое значение. От подпоручика и до дивизионного генерала — все пользовались ими, чтобы повышаться в чинах. Подпоручик делался таким образом капитаном, капитан — полковником, полковник — генералом, а генерал объявлял себя при этом президентом мексиканской республики. Случалось, что в одно и то же время в республике оказывалось два или три президента, а иногда их число доходило до пяти или даже до шести. Единый президент считался чем-то необычайным. Нам думается, что со времени провозглашения независимости едва ли было хоть раз, чтобы одно и то же лицо оставалось президентом в течение шести месяцев подряд и чтобы его правление не омрачалось появлением нескольких соперников.

Следствием такого положения дел явилось то, что армия потеряла всякое уважение, и насколько во времена борьбы с Испанией пребывание в ее рядах было почетно, настолько в описываемое время оно стало обозначать стремление к легкой наживе и безделью. Армия стала вербоваться из подонков общества, из бандитов, иноземцев с темным прошлым на своей родине и даже из преступников.

Достигнув случайно известного положения, все эти люди изменяли лишь свой облик, но в душе сохраняли все свои пороки и привычки, усвоенные ими ранее. Юноши хороших фамилий с трудом соглашались надеть эполеты и вообще презирали военную службу.

Конечно, в столь плохо организованной армии дисциплины не существовало, понимания военного дела не было, дух чести отсутствовал. И такою стала та армия, которая насчитывала столько славных подвигов. Ее солдаты и офицеры совершали когда-то чудеса отваги и храбрости в различных перипетиях войны за независимость! Но все это были предания минувших дней. В описываемое время чувство долга находилось в презрении, честь, этот стимул, столь дорогой для солдата, была низвергнута, даже дуэль — зло, неизбежное для того, чтобы заставить уважать мундир, — вышла из употребления, так что оскорбивший мексиканского офицера подвергал себя одной опасности: быть предательски убитым из-за угла.

Чтобы сделаться солдатом в лучшем смысле этого слова, требуется долгая подготовка и выработка характера. Долгое и серьезное изучение дела, привычка переносить суровые лишения, умение глядеть спокойно в лицо смерти, безграничное хладнокровие — вот что необходимо для солдата, вот что дает ему силы приносить в жертву свою жизнь и свято исполнять воинский долг.

Большая часть мексиканских генералов покраснела бы от стыда за свое невежество, если бы их поставить рядом с любым младшим офицером любой европейской армии. Они не знали решительно ничего и понятия не имели о том деле, руководить которым их поставила судьба.

Для мексиканского офицера описываемого времени в жизни существовала одна цель — менять шарфы. Полковник носил шарф красный, бригадный генерал — зеленый, дивизионный генерал — белый. Вот ради достижения этого последнего цвета и устраивались всевозможные пронунсиаментос.

Одетые в лохмотья, голодные мексиканские солдаты являлись сущим бичом для страны и, подолгу не получая жалованья, притесняли мирных граждан и при всяком удобном случае грабили их.

Легко понять, насколько страшна была для всех такая деморализованная армия: она не знала над собой никакой узды, жила вне закона, который она презирала. Современное положение Мексики лучше всего доказывает, к чему может повести такой порядок вещей.