Вождь Сожженных лесов - Эмар Густав. Страница 2

Слугам молодой девушки не было причинено ни малейшего зла и ничего не было у них снято.

Несколько часов спустя их нашли и освободили.

Известие об этом ужасном происшествии произвело страшный переполох в асиенде.

Дон Пабло поклялся отомстить за свою невесту и, отправившись тотчас же за похитителями, спасти молодую девушку, хотя бы это стоило ему жизни.

В восемь дней он успел собрать небольшой отряд из лесных охотников под начальством Кастора и, прибавив к ним несколько слуг своих, отправился во главе этого отряда, поклявшись возвратиться домой не иначе, как с невестой.

Дон Пабло был очень богат и не жалел денег для достижения своей цели, а потому через несколько дней ему удалось напасть на след похитителей молодой девушки.

Не теряя из виду раз найденного следа и с неутомимой энергией следуя по нему, он углубился в горы Рошез.

Остальное известно читателю.

Этот поступок капитана Грифитса был первым шагом к следующим за тем преступлениям.

Он упрекал себя в беспечности, которая была причиной того, что добыча ускользнула из его рук.

Капитан потерял всякую надежду на изменение обстоятельств к лучшему; напротив, он видел, что положение его становилось все хуже и хуже, так как, вооружив против себя в одно и то же время и белых охотников, и краснокожих, он не имел ни малейшего повода надеяться возобновить когда-нибудь дружественные с ними отношения.

Единственным оставшимся у него союзником, на содействие которого он имел право рассчитывать и с которым он смело встретил бы всевозможные опасности, был капитан Кильд.

Капитан Грифитс узнал через своих шпионов, что племена индейцев, собиравшиеся зимою для преследования бизонов и серых медведей на своей территории охоты, составили наступательный и оборонительный союз; что Валентин Гиллуа участвует со своими охотниками в этом союзе; что Искатель следов, хотя, по-видимому, и не принимает никакого участия в делах индейцев, в действительности же он главный начальник этого грозного союза, и что вожди краснокожих ничего не делают без его инициативы.

В то время как капитан с грустью вдумывался в свое неловкое положение и досадовал на себя, сознавая, что во всем этом много было его собственной вины, его ожидали две новости, последовавшие одна за другой, которые ставили его в высшей степени затруднительное, критическое положение.

Одно из этих известий привез ему задушевный друг его Джемс Форстер, который однажды утром возвратился в свой лагерь с двумястами пятьюдесятью всадников Сожженных лесов.

В первую минуту капитан был в восторге от встречи с Джемсом Форстером; помощь двухсот пятидесяти человек, храбрых, испытанных в военном деле и привыкших к опасностям, была для него драгоценна в настоящую минуту, когда он был окружен врагами и должен был каждую минуту ожидать нападения на свои траншеи.

Но его радость была непродолжительна, вскоре она заменилась сильной досадой.

Капитан Форстер привез ему несколько писем, содержание которых было для него далеко не утешительно; в подлинности этих сообщений нельзя было сомневаться, так как они исходили от главного начальника республики Красной реки.

Вот содержание этих писем вкратце:

«Генерал-губернатор Канады, глубоко оскорбленный приемом, которым встретили Сожженные леса посланного им губернатора, и особенно манерой, с которою они требовали от губернатора возвращения Канады, решился отомстить бунтовщикам, как он их называет, и заставить их повиноваться».

Далее говорилось, что он, не заявляя никому жалоб за нанесенное оскорбление, скрыл свой гнев, чтобы замаскировать свои действия и чтобы потом, застав неприятеля врасплох, нанести ему страшный удар; он потихоньку собрал значительные силы на нескольких пунктах канадской границы, и, когда, по его мнению, настала минута, чтобы уничтожить тех, которые осмелились сопротивляться британскому правительству, он сконцентрировал свои силы, собрав их в одну массу, и неожиданно передвинул их на территорию союза, с ожесточением нападая и разрушая все, что только попадалось на пути; офицер, командовавший этой грозной экспедицией, был личный враг Сожженных лесов; опираясь на некоторые обстоятельства, он утверждал, что имеет основательные причины относиться к ним враждебно.

Вследствие этой вражды он даже и не пробовал смягчать получаемые им бесчеловечные приказания, а, напротив, еще преувеличивал их, так что эту войну смело можно было сравнить с войною диких или пруссаков, и это сравнение нисколько не было бы преувеличено, потому что как у одних, так и у других был один и тот же девиз: грабеж, насилие и пожар.

К счастью Сожженных лесов, губернатору Канады не удалось обмануть их своим наружным спокойствием; они не доверяли англичанам и притом были слишком опытны, хитры и скрытны, чтобы не следить за тайными действиями неприятеля; как ни старались усыпить их бдительность, они всегда были настороже и с удвоенным вниманием наблюдали за всем, что происходило.

Это недоверие спасло их.

Атака, так хорошо придуманная, была ужасна.

Но Сожженные леса ожидали ее и встретили мужественно.

Война внезапно приняла характер всеобщего ожесточения.

Сожженные леса хотя и были отбиты во многих стычках, но они также нанесли англичанам громадные потери и вынудили их вести партизанскую войну.

Все деревни были опустошены; испуганные жители, оставив дома свои, уничтожили съестные припасы и скот, которые они не могли взять с собою; остались обитаемы только два или три города, которые были в состоянии держаться в осадном положении; вся страна вооружилась.

Положение англичан было ужасно; всюду, где только они являлись, находили еще горящие развалины; жатвы были сожжены на пне; ни продовольствия для людей, ни фуража для лошадей они нигде не могли достать; доставка же провианта из Канады была сопряжена с большими затруднениями, так как большая часть обозов была отбиваема союзниками, отряды которых скрывались с этой целью в оврагах и лесах.

Положение Сожженных лесов также далеко не было блестяще и обещало сделаться критическим, если бы война продолжилась долгое время.

Колонна, состоящая из шестисот всадников, под начальством Джоржа Эллиота получила задание от английского правительства пробиться через горы Рошез до окрестностей реки Неас, где она должна была соединиться с корпусом в тысячу пятьсот человек, высланным из Ванкуве, или, вернее, из английской Колумбии.

Эти полторы тысячи человек, собранные в Книсбору (нынешний Ню-Вестминстер) и уже раз действовавшие с войсками сира Джоржа Эллиота, должны были отправиться на союзников Красной реки и поставить их таким образом между двух огней.

Начальник союзников, располагавший очень малым количеством войск, поспешил отправить к Джону Грифитсу капитана Джемса Форстера с двумястами пятьюдесятью человек — единственные силы, которые он мог предоставить распоряжениям Грифитса, — с приказанием препятствовать во что бы то ни стало соединению английского отряда, следовавшего из Книсбору, с армией сира Джоржа Эллиота; капитану Джемсу Форстеру велено было находиться под командой Джона Грифитса и повиноваться ему во всем беспрекословно.

Воспрепятствовать соединению двух корпусов — дело не легкое! Но капитан Грифитс очень хорошо понимал, что если ему это удастся, то дело союзников никогда не может быть проиграно.

Обо всем этом он сообщил в нескольких словах своему другу Джемсу Форстеру.

— Враги наши, — прибавил он, — без сомнения, выжидают только удобного случая, чтобы воспользоваться нашею оплошностью, а потому мы должны действовать как можно энергичнее, чтобы избегнуть грозящей нам опасности.

В это время в комнату вошел лейтенант Маркотет и сказал, что в их лагерь прибыл маленький отряд, состоящий из десяти всадников, что начальник отряда желает видеться с капитаном Грифитсом, чтобы лично вручить ему очень важное письмо.

— Что это за люди? — спросил Грифитс.

— Я их не знаю, — отвечал лейтенант, — но они, кажется, американцы.