Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен. Страница 138

Они находились на расстоянии одного дня пути от реки П'аты, а это означало, что битва должна была начаться со сгущением сумерек. Двое моряков Седьмых стояли по бокам командной палатки Колтайна, и историк узнал одного из них. Это была женщина, которая кивнула:

– Привет, историк.

Ее бледные глаза выглядели так, будто какая-то невидимая рука уже в течение длительного времени давит ей на грудь. Антилопа с трудом заставил себя улыбнуться в знак приветствия.

Миновав высокие флаги, Лист пробормотал:

– Ну и ну, историк.

– Достаточно реплик, капрал, – если бы Антилопа обернулся в этот момент и взглянул на лицо Листа, то увидел бы веселую усмешку. «Человек приобретает вес и мудрость только в том обществе, где на ним не осмеливаются подшучивать юнцы вдвое моложе возрастом. Слишком трогательна эта иллюзия соревнования. Кроме того, мой взгляд на эту женщину был слишком жалостливым, и не важно, что в тот момент шепнуло сердце. Положи конец своим глупым мыслям, старик».

Колтайн стоял у центрального столба, на его лице было довольно мрачное выражение. Прибытие Антилопы с Листом прервало важный разговор. Булт и капитан Затишье сидели в походных креслах с угрюмыми лицами. Сормо, завернувшись в шкуру антилопы, стоял спиной к дальней стене, его глаза были скрыты в тени. В воздухе чувствовалось царящее напряжение.

Булт прочистил горло.

– Сормо нам рассказывал о кончине семка. Духи поведали, что на него кто-то напал и изранил до смерти. В ночь набега демон ходил по земле. Его следы очень трудно обнаружить. В любом случае, демон появился, покалечил семка, а затем исчез. По всей видимости, историк, у Когтя была компания.

– Имперский демон?

Булт пожал плечами и перевел свой ничего не выражающий взгляд на Сормо.

Колдун, похожий на черного грифа, сидящего на изгороди, слегка пошевелился.

– Имел место прецедент, – произнес он, – однако Нил полагает иначе.

– Почему? – спросил Антилопа.

Повисла длинная пауза. Наконец Сормо ответил:

– Когда Нил впал в прострацию той ночью… нет, он подумал, что его разум сумел справиться с магической атакой семка… – было очевидно, что колдун с трудом подбирает слова. – Танно Бродящая Душа этих земель, по слухам, способен производить поиски через спрятанный мир – не настоящий Путь, а королевство, в котором духи свободны от плоти и костей. По всей видимости, Нил попал в подобное пространство, где и столкнулся лицом к лицу с… кем-то еще. Сначала он подумал, что это был внутренний мир его самого, чудовищное отражение…

– Чудовищное? – переспросил Антилопа.

– Юноша одного с Нилом возраста, имеющий демоническое лицо. Нил искренне верит, что он был вместе с еще одним чудовищем, которое атаковало семка. Имперские демоны редко имеют близких друзей среди людей.

– Тогда кто же его послал?

– Возможно, никто.

«Неудивительно, что черные перья Колтайна стали дыбом». Через несколько минут Булт шумно вздохнул и вытянул свои кривые ноги.

– Камист Рело приготовился встретить нас с противоположной стороны реки П'аты. У нас нет сил обойти его с противоположной стороны. Поэтому нам придется идти напролом.

– Ты поедешь с моряками, – сказал Колтайн Антилопе. Историк взглянул на капитана Затишье. Рыжебородый мужчина усмехнулся.

– Судя по всему, ты заработал лучшее место, старик.

– Дыханье Худа! Я не продержусь и пяти минут на первой линии боя. Мое сердце чуть не остановилось во время стычки прошлой ночью.

– Это не будет первой линией боя, – произнес Затишье. – У нас нет на это достаточного количества людей. Если все пойдет по плану, то нам даже не придется оголять мечи.

– О, это очень хорошо, – Антилопа повернулся к Колтайну. – Возвращение слуг обратно к их хозяевам было большой ошибкой, – произнес он. – Кажется, знать решила, что ты больше не будешь забирать у них людей, если они окажутся не в состоянии даже ходить.

– Они показали спины, – проревел Булт. – Я имею в виду слуг при переправе Секалы. Эти люди просто держали щиты – на большее они были неспособны.

– Дядя, у тебя сохранился тот свиток, в котором они требуют компенсации? – спросил Колтайн.

– Да.

– И эта компенсация была рассчитана на основании денежной стоимости каждого слуги?

Булт кивнул.

– Забери слуг и заплати им все сполна, в золотых джакатах.

– Да, хотя все это золото знати придется тащить самим, а это ох как нелегко.

– Пусть лучше это будут делать они, а не мы. Затишье прочистил горло.

– А ведь эти монеты – жалованье солдат, не так ли?

– Когда империя у тебя в долгу – это очень почетно. Состояние дел, по мнению Антилопы, было таковым, что скоро все эти известия вызовут большой общественный резонанс. Молчание, которое повисло в командной палатке после слов Колтайна, только подтвердило эти опасения.

Ночные бабочки роились в небе на фоне бледной луны. Антилопа сел около затухающих угольков костра. Он нервничал так сильно, что даже не смог уснуть. Со всех сторон доносился мерный храп – городок устал. Даже животные не издавали ни одного звука.

Ризаны сновали в теплом воздухе над костром, подхватывая за крылья летающих насекомых. Тут и там раздавался хруст жующих челюстей.

Внезапно темная фигура появилась около костра; она присела на корточки, сохраняя молчание.

Через несколько минут Антилопа произнес:

– Даже кулак нуждается в отдыхе.

– А историк? – проворчал Колтайн.

– Он никогда не отдыхает.

– Мы отказываемся от физиологических потребностей, – сказал викан.

– И так было всегда.

– Историк, ты шутишь прямо как викан.

– Я пообщался с Бултом, у которого всегда имелись проблемы с юмором.

– Это более чем очевидно.

На какое-то время между ними повисло молчание. Антилопа не мог претендовать на то, чтобы завести с этим человеком разговор по душам. Если кулак терзался сомнениями, то он этого не показывал, да и никогда не показал бы. Командир не может проявлять слабость перед подчиненными. Однако в случае Колтайна подобное поведение было продиктовано не только его высоким рангом. Даже Булт порой вынужден был признать, что его племянник отграничивал себя от остальных людей гораздо сильнее, чем порой того требовали виканские традиции и характер.

Колтайн никогда не выходил с речами перед народом, и если ему приходилось быть на виду у солдат, то он никогда не терзался сомнениями, подобно другим командирам, что о нем могут подумать. Кроме того, у Колтайна был удивительный дар быть постоянно в курсе того, что происходит внутри подчиненного ему войска.

«И что же произойдет в тот день, когда вера иссякнет? А что, если мы находимся за несколько часов до этого дня?»

– Враг постоянно громит наши отряды, – произнес Колтайн. – Мы не можем знать, что он приготовил для нас сейчас… Долина непроницаема.

– А как же союзники Сормо?

– Все духи захвачены. «Ох уж этот бог семков».

– Кан'елды, дебрахлы, титанси, семки, тепаси, халафаны, убарийцы и гураны.

«Четыре племени и шесть городских легионов. Неужели я слышу сомнения?»

Кулак сплюнул на догорающие угольки.

– Армия, которая поджидает нас, является одной из двух, что держат весь юг.

«Откуда, во имя Худа, ему это известно?»

– Неужели Ша'ика вышла из Рараку?

– Она не могла. Это ошибка.

– Но что же ее сдерживает? Неужели восстание на севере захлебнулось?

– Захлебнулось? Нет, вовсе нет. А что касается Ша'ики… – Колтайн помедлил, для того чтобы привести в порядок головной убор из вороньего пера. – Возможно, она имеет видение того, что произойдет в будущем. Возможно, она знает, что Вихрь обречен на провал, что даже сейчас адъюнкт императрицы собирает свой легион – гавань Унты заполнена транспортом. Победы Вихря сиюминутны; первая кровь, которую он за собой повлек, объясняется только слабостью империи. Ша'ика знает… Дракона уже разбудили. Пока он движется крайне медленно, однако с приходом всеобщей ярости он очистит эту землю от берега до берега.