Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен. Страница 40

– Ну что, проверим, вернулась ли к тебе неуемная силушка?

– Думаю, опасаться нечего, – Трелл подошел к заграждению, вытянулся и снял сверху первый гранитный блок. Взвалив его на плечи, Маппо внезапно вздрогнул и взвыл как дикий зверь. Икариум подскочил, помогая опустить эту тяжесть на землю.

– Дыханье Худа! Скорее всего, я что-то не до конца рассчитал.

– Ясное дело, раз послышались такие стоны. Может быть, начнем работу вместе?

Через двадцать минут тяжелого труда неутомимая парочка наконец-то освободила достаточно большое отверстие, чтобы пробраться в задний коридор. В последние пять минут работы у друзей появился зритель – маленький бхокарал, который молчаливо наблюдал за их усилиями, свесившись с каменных перил. Когда Маппо, а затем Икариум пробрались через образовавшийся лаз, обезьянка почему-то за ними не последовала.

Перед путешественниками открылся длинный коридор, представляющий собой широкую аллею: с обеих сторон его окружал строй ровных колонн, оказавшихся не чем иным, как стволами древних кедров. Каждый из них был толщиной не менее одного размаха рук. Кое-где осталась шероховатая темная кора, однако в большинстве случаев она полностью осыпалась и лежала на полу плотным ковром.

Маппо положил руку на одно из древних изваяний.

– Только представь себе те усилия, которые были потрачены для того, чтобы перетащить сюда все это убранство.

– Да это же Путь, – ответил, фыркнув, Икариум. – Остаток запаха сохранился даже по прошествии всех веков.

– По прошествии веков? И ты можешь распознать, что это за Путь?

– Куралд Галейн. Это самый древний из Путей Тьмы.

– Тисте Анди? Во всех исторических источниках, известных мне, нет ни одного упоминания о присутствии на континенте Тисте Анди. То же самое, впрочем, относится и к моей родине – по другую сторону Ягут Одан. Ты уверен в своих словах? Это же лишено всякого смысла.

– Конечно, не уверен, Маппо. Просто у меня есть ощущение Куралд Галейна, вот и все. Я чувствую Тьму – и это не Омтос Феллак, не Телланн и не Старвальд Демелайн. А другие древние Пути мне не известны.

– Мне тоже.

Не говоря больше ни слова, они отправились в путь.

По подсчетам Маппо, коридор заканчивался где-то через триста тридцать шагов еще одной восьмиугольной комнатой, уровень которой был поднят на ширину руки над высотой расположения коридора. Каждая каменная плита, выстилающая поверхность пола, также имела восьмигранную форму. Вероятно, на их поверхности когда-то находился сложный рисунок, который сейчас был наполовину уничтожен чьей-то поспешной варварской рукой.

Переступив порог комнаты, Трелл почувствовал, что густая шерсть на задней поверхности шеи внезапно поднялась в каком-то смутном онемении. Икариум стоял рядом.

– Мне кажется, – произнес Ягут, – что нам не удастся проникнуть в эту комнату.

Маппо что-то проворчал в знак согласия. Весь воздух вокруг был пронизан запахом волшебства – старым, затхлым, липнущим к телу и обладающим огромной силой. Подобно волнам жара, магию источали даже каменные плиты для мощения, рисунки, нанесенные сверху, и варварские отметины, пытающиеся их скрыть. Икариум покачал головой:

– Если это Куралд Галейн, то его запах мне не знаком. Он… чем-то искажен.

– Осквернен?

– Возможно. А еще вонь отметин клыков значительно отличается от запаха, исходящего от самих плит. ТЫ когда-нибудь с чем-то подобным встречался? Возможно, это смертельные слезы Дессембра, Маппо.

Трелл присел у ближайшего камня, покрытого следами когтей. Глубоко вдохнув через ноздри, он произнес:

– Сольтакен. Д'айверс. Да, это острый запах Меняющих Форму. Конечно! – внезапно воскликнул он со звериным воплем, и эхо прокатилось по каменным сводам. – Это же Тропа Руки, Икариум. А ворота – они прямо здесь.

– Я думаю, даже нечто большее, чем ворота, – произнес Икариум. – Посмотри на неповрежденные плиты – что они напоминают?

Маппо имел на это абсолютно точный ответ. Чем больше он смотрел на них, тем больше уверенности было в его душе. Однако понимание происходящих событий ставило еще больше встречных вопросов.

– Вроде бы, я вижу какое-то сходство, – решил сказать он. – А может, и нет… Это меня раздражает, – закончил он. – Здесь, очевидно, нет никакой связи.

– Неправда, – ответил Икариум. – Мы должны подойти к тому месту, которое намеревались обнаружить с самого начала, Маппо. Мы приближаемся к пониманию – теперь я в этом абсолютно уверен.

– Икариум, ты думаешь, что Искарал Пуст готовился встретить еще и других посетителей? Сольтакен, Д'айверс неминуемо откроют ворота. В таком случае этот верховный священник и Королевство Тени находятся в самом центре пересечения Путей?

– Я не знаю. Давай спросим у него самого. И друзья отступили через порог назад.

«Мы приближаемся к пониманию». Эти четыре слова наполняли душу Маппо леденящим страхом. Он чувствовал себя зайцем, который при виде охотника с луком не знал, куда деться: каждое направление бегства было так же бессмысленно для спасения, как и то место, в которое его загнали. Он стоял на стороне силы, которая потрясала его воображение, – силы прошлой и настоящей. «Безымянные Творцы, с их надзором, советами и проницательностью, их скрытые цели и смутные желания… Если легенды Треллов имели хоть толику правды, то все эти творения были преисполнены глубокой старины. Икариум, мой дорогой друг, я не могу рассказать тебе ничего. Мое проклятье – молчание на каждый твой вопрос, а рука, которую я подаю тебе как друг, ведет нас только ко лжи. И хотя я поступаю так во имя любви, это стало моей расплатой… такой тяжелой расплатой».

Вхокарала ожидал их на лестнице, проводив друзей до самой поверхности земли.

Войдя в башню, они обнаружили верховного священника в прихожей, которую он превратил в собственную спальню. Бормоча что-то под нос, Искарал Пуст наполнял плетеную корзину для мусора гнилыми фруктами, мертвыми летучими мышами и изуродованными телами ящериц. Хмуро взглянув через плечо на Маппо и Икариума, появившихся на пороге, он произнес: – Если те грязные мартышки будут преследовать вас, скажите им: «Остерегайтесь моей ярости». Какую бы я комнату для себя ни выбрал, они начинают в ней хранить свои жутко воняющие съедобные остатки. Я теряю терпение! Они смеются над верховным священником Тени и скоро об этом пожалеют!

– Мы обнаружили ворота, – сказал Маппо. Искарал ни на секунду не прекратил своего занятия.

– О, правда, вы это сделали? Дурачье! Ничего подобного! Жизнь отданная – за жизнь принятую. Вы обследовали каждый угол, каждую щель, не так ли? Идиоты! Такое самонадеянное пустословие – высшее проявление невежества. Покрутились вокруг и решили, что я испугаюсь? Xa! У меня есть свои секреты, планы и схемы. Гениальность Искарала Пуста не может никак быть испорчена такими личностями, как вы. Да посмотрите на себя! Два древних воина на этой беспощадной земле. И почему вы не вознеслись, как все остальные? Я расскажу вам. Долгожительство автоматически не награждает мудростью. Да, именно так. Я думаю, вы убьете любого паука, которого выследите. Так было бы гораздо лучше, потому что это – Тропа мудрости. О да, действительно, Тропа!

У бхок'арала мало ума: крошечные мозги внутри крошечного круглого черепа. Зато они хитрые, как крысы, а глаза блестят подобно черным камням. Однажды на протяжении четырех часов мне пришлось, ни разу не оторвавшись, смотреть в эти глаза. Это было соревнование, которое никто не хотел проигрывать. Четыре часа – лицом к лицу, так близко, что можно было ощутить на себе запах его глупости. И кто победил? Это было в ущелье богов…

Маппо взглянул с недоумением на Икариума, а затем, прочистив горло, спросил:

– Так кто же, Искарал Пуст, победил… в этой битве разума? Верховный священник пристально уставился на Трелла.

– Посмотри самостоятельно на это существо, которое ни секунды не колебалось в своей цели, как бы скучна и крайне неуместна она ни казалась, и ты обнаружишь в нем крайнюю степень тупоумия. Бхокарал может пялиться своими глазами целую вечность, так как за ними нет ни одной здравой мысли. Я имею в виду, за его глазами. Доказательством моего превосходства стало то, что скоро я нашел более интересное развлечение.