Дети Линзы-1: Серый Ленсмен - Смит Эдвард Элмер. Страница 17

И линзмен с планеты Земля принялся снова тщательно, город за городом, прочесывать планету Раделикс. Но теперь Киннисон был не один. Рядом с ним находились другие лин-змены, и каждый свой шаг он тщательно планировал и обсуждал с ними. Тем не менее поиски шли удручающе медленно, пока наконец Киннисон не вышел на некоего бармена, который, судя по всему, знал того, кто был нужен линзмену. Сам бармен был тучен и пользовался скверной репутацией. С того момента, как Киннисон «вычислил» бармена, поиски главы преступного синдиката заметно ускорились. Раздобыв необходимые сведения, Киннисон направился в город, где находилось питейное заведение бармена. По иронии судьбы этим городом оказался Ардит, столица планеты Раделикс, тот самый Ардит, с которого начались поиски.

Перед Киннисоном со всей остротой встал вопрос, как действовать дальше. Методы, которыми он до сих пор столь успешно действовал на Бойсии II и других базах, здесь, на планете Раделикс, неприемлемы. Одно дело несколько десятков обитателей, другое сотни и тысячи. Малейшая оплошность угрожает полным провалом всей операции. Действие на расстоянии также исключалось: Киннисон не был эрайзианином, и сфера распространения его телепатем имела ограниченный радиус. Оставалось одно: стать работягой-докером.

И Киннисон стал докером. Подчеркнем: стал настоящим докером, а не делал вид, будто он докер. Его рабочий день был наполнен тяжелым физическим трудом. Руки огрубели, соответствующие изменения произошли и во внешности. Он много и жадно ел и еще больше пил. Но где бы он ни был, требовал, чтобы ему наливали из той самой бутылки, из которой пил сам бармен: и в ту пору, как и сейчас, бармены пили не столь потенциально разрушительные напитки, которыми потчевали своих посетителей. При всем том Киннисон неизменно напивался до такого же состояния полного беспамятства, как и другие его коллеги-докеры.

Киннисон скрупулезно следил за тем, чтобы жить строго по средствам, и тратил ровно столько, сколько зарабатывал тяжелым трудом. Около трети заработанного шло компании за жилье и пансион. Все остальное Киннисон тратил за стойкой тучного бармена или оставлял в игорном зале его заведения. Дело в том, что Боминджер (так звали бармена), хотя и ворочал крупными делами и совершал солидные коммерческие сделки, отличался патологической жадностью и не гнушался любой прибыли. Деньги есть, деньги, считал Боминджер, сколь бы мала ни была сумма и каков бы ни был источник прибыли. Разумеется, линзмен превосходно знал, что крупье и банкометы в заведении Боминджера нечисты на руку. Читая в их умах, как в открытой книге, Киннисон был великолепно осведомлен о всех махинациях и уловках, к которым они прибегают, запуская колесо рулетки, о крапленых картах и многих других тайнах их ремесла. Но выигрывать у них или пытаться бороться было бы бесполезно и даже опасно, так как сразу привлекло бы к нему внимание и выделило из остальных посетителей заведения. К очередной получке Киннисон проигрывался в пух и прах. Подобно другим докерам, он все свободное время проводил в питейном заведении Боминджера, бесцельно слоняясь из угла в угол в смутной надежде на бесплатную выпивку, которую выставит кто-нибудь из более удачливых игроков или посетителей, еще не успевших спустить все до последнего, иногда на выигрыш в карты или в рулетку. Так он торчал в заведении до тех пор, пока кто-нибудь из вышибал не вышвыривал его на улицу.

Но чем бы ни занимался Киннисон — работал ли в доке, играл ли в карты или предавался возлияниям, он неустанно изучал Боминджера и принадлежавшие ему увеселительные заведения. Ни разу линзмену не удалось проникнуть сквозь мыслезащитный экран тучного бармена или застать Боминджера врасплох, без экрана. И все же он смог выяснить многое. Киннисон трудолюбиво, страницу за страницей, перечитал многие тома тщательно оберегаемых от постороннего глаза бухгалтерских книг, изучил груды документов, скрытых в недрах массивных сейфов. Незримо Киннисон присутствовал на совещаниях главарей, ибо их мыслезащитные экраны не могли помешать утечке зрительной или звуковой информации. Выяснилось, что сам босс юридически не является владельцем злачного места и тесных, как тюремные камеры, номеров, в которых наркоманы, курившие, нюхавшие или вкалывавшие с десяток различных наркотиков, предавались пороку. И тем не менее и заведение, и номера, равно как и многое другое, официально были его собственностью. Киннисон устанавливал, выслеживал и идентифицировал одного агента за другим. Пользуясь своим сверхчувственным восприятием, он обследовал переходы, ведущие в покои, скрытые в глубине дома. Здесь его ждали неожиданные открытия. Один сравнительно короткий коридор привел в помещение, обставленное с неслыханной роскошью. В таком соседстве нищеты и богатства нет ничего особенно удивительного. Но оказалось, что короткий коридор вел в кафе «Нализок», излюбленный притон великосветских наркоманов планеты Раделикс! В нижнем этаже все выглядело вполне пристойно и невинно. Грабеж совершался совершенно открыто: гостям подавали такие счета, от которых у простых смертных наверняка потемнело бы в глазах. Но были комнаты наверху, похожие на камеры-одиночки, и хотя посетители кафе «Нализок» одеты по последней моде и принадлежат к высшему свету, по существу они ничем не отличались от тех бедолаг, которые принимали наркотики по соседству в жалких клетушках.

Мужчины, женщины и девушки лежали в забытьи. Их тела были скованы судорогой, характерной для любителей тионита. Сильно сжатые зубы, напряжение в каждой мышце, зажмуренные глаза, сжатые кулаки, бледные, без единой кровинки, лица, словно высеченные из мрамора, заторможенные эмоции, ощущение, будто все желания сбылись… И жестокая действительность: кажущееся устранение всех препятствий на пути к осуществлению желаний в действительности означало лишь неумолимое сползание к черте, отделяющей экстаз от смерти. Такова участь тех, кто принимал тионит: погоня за каждым микрограммом этого вещества, прием, ощущение неземного блаженства и страшной слабости, не позволявшей сдвинуться с места, клятвы и обещания ни за что на свете не притрагиваться больше к страшному яду и прием его во все больших дозах до тех пор, пока быстро слабеющее тело способно выдержать, и, наконец, роковая черта.

Киннисон видел расплывшиеся в идиотских улыбках лица курильщиков хадива, трясущиеся руки тех, кто предпочитает колоться централином, безнадежно глупевших пожирателей бентлама… К чему продолжать? В небольшом квартале, примыкавшем к заведению Боминджера, наркоманы с планеты Раделикс могли без труда раздобыть любую отраву, которой услаждали себя, ускоряя свою кончину. И нужно сказать, что поток посетителей не иссякал. Даже если вам требовалось нечто необычное, вы всегда могли получить то, что соответствовало вашему вкусу, разумеется, за особую плату.

И Киннисон изучал, постигал и анализировал. Все сведения он ежедневно докладывал — через Линзу — линзменам из Управления по борьбе с наркобизнесом.

— Киннисон! — запротестовал однажды Уинстед. — Сколько вы еще собираетесь заставлять нас ждать?

— До тех пор, пока не выйду на их верхушку или они не выйдут на меня, — ответил Киннисон.

Вот уже многие недели его Линза была запрятана в ботинке, завернутая в листок фольги из сильно заряженного металла. Обнаружить ее можно только с помощью остро направленного детекторного луча. Но и в столь необычном месте Линза функционировала превосходно.

— Сопряжено ли это с опасностью для вашей жизни? — спросил Уинстед, возглавлявший Управление по борьбе с наркобизнесом.

— Да, и с каждым днем все большей. Все больше актеров принимают участие в драме. Я могу допустить какую-нибудь оплошность. Очень трудно все время быть в напряжении.

— В таком случае предоставьте действовать нам, — настаивал Уинстед. — Мы уже знаем достаточно, чтобы уничтожить сеть наркобизнеса одним ударом на всей планете.

— Прошу вас пока ничего не предпринимать. Ваше продвижение в распутывании наркотической сети нормально для ваших возросших сил. Все, что сверх нормы, немедленно вызовет у дельцов от наркобизнеса тревогу. Вы можете захватить всех, кто замешан в наркобизнесе на планете Раделикс, но мне этого недостаточно. Я охочусь не за мелкой рыбешкой, а за акулами. Поэтому сидите тихо, пока я не подам вам сигнал действовать. Хорошо?