Дети Линзы-3: Дети Линзы - Смит Эдвард Элмер. Страница 15

Кларисса не протестовала открыто против сурового режима, в котором с самого рождения воспитывался ее сын Кристофер. Она знала, что это необходимо. Просто немыслимо, чтобы Кит не стал линзменом, а следовательно приходится преодолевать немалые трудности. Однако Клариссу радовало то, что остальные четверо детей — девочки. Ее дочери не будут линзменами. Хорошо зная, какова ноша линзмена, она лично позаботится об этом. Будучи истинной женщиной, она всеми силами пыталась превратить дочерей в свое точное подобие, но безуспешно.

Дочери Киннисонов не играли с куклами или с другими девочками. Их любимое занятие — «приставать», как мать это называла, к линзменам — предпочтительно к линзменам второго уровня, если кому-либо из их четверки случалось оказаться поблизости. Девочки увлекались не игрушками, а атомными машинами и флаерами, когда повзрослели — космическими катерами и кораблями. Они читали не буквари, а галактические энциклопедии. В любое время без разрешения могли уйти из дома, и Кларисса никогда не знала, чего от них ожидать.

Но девочек нельзя было назвать непослушными. Они любили мать с искренним обожанием и изо всех сил старались не волновать ее, поддерживали с ней контакт, где бы ни находились — на Теллусе, Фралле или Альзакане или в одной из бесчисленных щелей в межгалактическом пространстве. Отца, брата, друг друга они любили с точно таким же искренним пылом. Они всегда скромно вели себя, не проявляя ни малейшего интереса ни к одному из мальчиков и мужчин. Эту черту их характера, по правде говоря, Кларисса понимала меньше всего.

Единственное, что в них тревожило мать, — полная самостоятельность с тех пор, как только они впервые встали на ноги, и нежелание подчиняться никакому контролю.

Кэтрин быстро позавтракала и посмотрела на мать с едва заметной улыбкой.

— Извини, мам, я думаю, тебе надо просто махнуть на нас рукой как на неисправимых. — Ее прекрасные глаза, такие же, как у Клариссы, только другого цвета, затуманились, когда она продолжила:

— Мама, мне действительно жаль, что мы не можем быть такими, как ты хочешь. Знаешь, как мы старались! — но мы просто не в состоянии. Это что-то здесь, — она постучала розовым пальчиком по виску и по лбу, — Считай фатализмом, но по-моему, мы созданы, чтобы однажды совершить нечто грандиозное, хотя никто из нас не знает, что именно.

Кларисса побледнела.

— Я тоже так думаю, дорогая, но боялась говорить… Вы — дети Кима и мои… Если у кого и была совершенная, предопределенная свадьба, так это у нас… Ментор говорил, что наша свадьба необходима… — Она остановилась и в это мгновение поняла почти все. Никогда раньше Кларисса не была так близка к истине, но оказалась не в состоянии до конца постичь ее. Она продолжала:

— Я бы снова так поступила, Кэтрин, даже зная все, что произойдет.

— Я не сомневаюсь, мама, — прервала ее Кэтрин. — Когда я встречу такого человека, как папа, то сделаю все, чтобы стать его женой, даже если мне придется выцарапать глаза Кей и выдрать у Кам и Кон все волосы. Но раз мы заговорили о папе — что ты думаешь о происходящем на Раделиксе?

Наконец обе женщины поднялись. Взгляд искрящихся карих глаз проник в глубь бархатистых темно-зеленых глаз с золотистыми искорками.

— Не знаю, — медленно и многозначительно произнесла Кларисса. — А ты?

— К сожалению, тоже, — промолвила Кэтрин голосом ангела-мстителя. — Как говорит Кит, я бы отдала четыре передних зуба и правую ногу до коленного сустава, чтобы узнать, кто или что стоит за этим, и мне очень хочется полететь туда.

— Правда? — Кларисса помолчала. — Рада слышать, я бы и сама так поступила, невзирая на все, что он говорит, но только не смогла бы ничего сделать… Если это та работа, о которой ты сказала, то сделай все возможное, дорогая! Все, чтобы он вернулся ко мне!

— Конечно, мама. — Эмоции матери ошеломили ее. — Но у меня нет дурных предчувствий, и не волнуйся так, а то у тебя появятся морщины. Как только разберусь, что там происходит, сразу расскажу тебе обо всем. Привет!

Кэтрин повела свой недетектируемый катер на высокой скорости к Раделиксу, и провела на планете и в ближайшем окружении исследование. Об истинном состоянии дел она частично узнала, некоторые данные вычислила, но целостной картины у нее не получилось.

Кэтрин наблюдала за похищением Киннисона, но была не в состоянии помешать. Она не могла ничего предпринять, не привлекая к себе внимания, — иначе при ответном действии была бы разрушена вся структура Галактического Патруля. Однако, когда босконский корабль исчез, она нащупала трубу и последовала за ней. Кэт мчалась за кораблем, пытаясь совершить что-либо полезное, что могло быть приписано случайности или удаче. Она твердо знала: те, кто захватил Киннисона, не ошибутся и все их возможности просчитаны наперед.

Когда Киннисон сосредоточил внимание на выключателе мысленного экрана босконского капитана, Кэтрин направила мимо экрана плотный мысленный луч по каналу, о существовании которого не знали ни линзмен, ни пират. Она мгновенно подчинила разум капитана, и он сел именно так, как нужно было Киннисонуна долю сантиметра слишком близко к подлокотнику. Тумблер щелкнул, и Кэтрин быстро отключилась. Она была уверена в том, что отец посчитает происшедшее чистой случайностью и что ситуация, оказавшись в надежных руках Киннисона, ничем не угрожает, по крайней мере какое-то время. Кэт снизила скорость и увеличила расстояние между кораблями, но держалась поблизости, на случай чего-либо неожиданного.

Почти одновременно со щелчком выключателя разум капитана слился с разумом Киннисона. Линзмен собирался заставить пирата отдать приказ и захватить корабль, но ему пришлось изменить план. Не отдав приказа, капитан вскочил с кресла и бросился к пульту управления лучами. Другие члены команды видели, что случилось, и слышали многозначительный щелчок тумблера. Все они имели инструкции, предписывающие, как следует действовать в конкретной ситуации. Как только капитан оказался у пульта управления, один из команды спокойно прострелил ему голову.

Удар пули и гибель разума, в который проник его собственный разум, потрясли Серого линзмена так, словно пуля попала в него самого. Одной лишь силой воли он заставил мертвого капитана сделать три последних шага и отключить питание удерживающих его лучей.

Освободившись, Киннисон рванулся вперед, но остальные бросились к тем же приборам. Он все же успел добраться до них первым и взмахнул своим бронированным кулаком.

Нет смысла подробно описывать, что может сделать удар перчатки с дуреумовыми вкладками, нанесенный изо всех сил Кимболлом Киннисоном. Голова противника разлетелась на куски. Развернувшись, он ударил очередного противника ногой в стальном ботинке. Двумя неотразимыми ударами Киннисон прикончил еще двух босконцев. Двое оставшихся повернулись и в страхе побежали прочь. Но к этому времени линзмен снова включил питание. А когда толкатель D2P швыряет человека о переборку, от него остается только мокрое место.

Киннисон подобрал и подключил свои излучатели. Пока все было в порядке. Но на борту корабля еще остались другие люди, некоторые из них были в скафандрах с дуреумовыми вкладками, таких же надежных, как у него.

Кэтрин, решив, что пока все складывается не так плохо, сияла от гордости за своего отца. Она, линзмен третьего уровня, не чувствовала жалости к врагам Цивилизации. Кэт сама направила бы луч так же безжалостно, как и Серый линзмен. Она могла подсказать Киннисону, что делать дальше, или даже вложить нужные сведения в его разум украдкой, но стоически удержалась. «Пусть сам справляется, — подумала Кэт, — пока ему сопутствует удача».

На корабле оставалось еще двадцать босконцев корабль был не очень большим. Десять из них, одетые в скафандры, находились на корме, шестеро, тоже в скафандрах, — впереди, и четверо, не имевшие скафандров, в рубке управления. Киннисон решил сначала заняться теми, кто был на корме. Он пошарил вокруг и нашел дуреумовые космические секиры. Взвесив их в руке, выбрал хорошо сбалансированную секиру нужного веса. Затем он побежал по трапу в кают-компанию.