Первый Линзмен-1: Трипланетие (Союз трех планет) - Смит Эдвард Элмер. Страница 52

— Уже опередили, — спокойно сказал капитан. — Они пришли за мной. У них парализа…

Его голос прервался на середине слова. Скрипнув зубами, Костиган включил основной ультраволновый радар своего корабля, пытаясь определить, куда потащили Брэдли, и уже не заботясь о том, что его самого засекут — невиане явно были предупреждены. На экране появилось несколько монстров, влачивших неподвижное тело капитана в маленькую лодку; затем они направились к одному из крупнейших городских зданий. Брэдли положили в центральном холле, окруженном многочисленной охраной. Надежда таяла. Конвэй повернулся к девушке и, даже сквозь стекло шлема, она увидела, как исказилось от отчаяния его лицо. Он дважды пытался что-то сказать, но голос изменил ему. Однако корабль по-прежнему мчался вперед.

— Да, — ответила Клио на немой вопрос. — Мы должны его спасти! Я понимаю, что ты можешь сбежать со мной, но тогда… тогда я никогда не подам тебе руки, а ты меня навсегда возненавидишь.

— Ты ошибаешься, — боль еще не исчезла из его глаз, голос был хриплым и ломким, но руки уверенно сжимали рукояти управления. — Ты самая чудесная женщина, которую я когда-либо видел, и я буду любить тебя всю свою жизнь, что бы не случилось. Я продам душу дьяволу, если он пообещает спасти тебя, но добрых дьяволов нет, и мы по уши увязли в этой каше, милая. Если амфибии убьют Брэдли, мы отомстим — но тех пор, пока мы живы, мы будем вместе или… или не будет никого.

— Да, — повторила она, удивленная и немного испуганная тем искренним чувством, что прозвучало в его словах. В этот миг душа любимого человека раскрылась перед ней до конца. Ни тяга к жизни, ни страсть к женщине не могли принудить его к подлости и предательству. — Мы пробьемся… и забудь о том, что я женщина. Мы — трое людей, трое против этих монстров, и я — я буду делать то, что надо… вести судно, стрелять, бросать бомбы. Что у меня получится лучше всего?

— Бросай бомбы, — коротко приказал он. Конвэй знал, что требуется предпринять, чтобы победить без потерь.

— Я пробью дыру в здании, а ты забрось контейнеры с газом. Три самых крупных швырнешь, как только я ударю, а остальные запусти, когда я сломаю стену. Они сработают и в воздухе, и в воде.

— Но Брэдли! Он тоже отравится! — в ясных глазах сквозило недоумение.

— Ну, тут уж ничего не поделаешь. У меня есть антидот, и он сработает в течение часа после отравления. Час — очень много, но больше десяти минут мы здесь не задержимся. Сюда плывут вооруженные твари и надо расправиться с ними поскорее, пока не прибыли боевые корабли. Ну, с богом, — начали!

Зависнув над плоской крышей башни, в котором лежал обездвиженный Брэдли, он включил луч деструкции. Твердый металл начал крошиться, в образовавшееся отверстие влетели три контейнера с Ви-два, треснули, залив весь этаж ядовитыми парами. Затем луч вспыхнул еще и еще, на полную мощность, прожигая перекрытия и стены. Середина здания рушилась под действием лучей и тяжести садившегося корабля; теперь оно напоминало разворошенную нору, а в самой крупной ее камере находилась желанная добыча. И корабль устремился в нее, сметая все на своем пути.

Вооруженные охранники со всего города стекались к башне. Большинство — простые стражи, даже не снабженными масками, но кое-кто носил и маски, и тяжелое снаряжение. Эти были очень опасны.

Конвэй отвернулся от пульта и поднял «левистон».

— Я не могу использовать лучевые орудия рядом с Брэдли. Оставайся здесь, Клио, и прикрой меня, — приказал он, подходя к люку.

— Не могу! Не буду! — отчаянно вскрикнула девушка. — Я не знаю, как управлять их оружием! Я убью и тебя, и капитана, сама того не желая. Но стрелять я умею и без работы не останусь! — Она схватила пистолеты и бросилась вслед за Конвэем к люку.

Уложив четырех стражей, две фигуры в скафандрах устремились к телу беспомощного Брэдли, парализованного врагами и отравленного друзьями. Некоторое время невиане отступали, но когда люди добрались до-капитана, в дверях появились шесть хорошо вооруженных амфибий. Вспышки «левистона» стали бесполезным фейерверком искр, пули глухо щелкали о защитные экраны.

Монстры перешли в атаку. За их спинами теснилось еще около двадцати одетых в маски солдат; еще дальше слышалось шлепанье ног спешившего на помощь подкрепления. Ситуация усложнялась. Если все эти твари устремятся сюда, спасения не будет. Решение было принято мгновенно. Костиган бросился к кораблю, крикнув девушке:

— Держись, малышка! Сейчас я с ними разберусь! Постарайся перебить тех, что в зале, и подтащить Брэдли к люку.

Вернувшись к пульту, Костиган сузил радиус действия лучей до тонкого мощного пучка — энергетической молнии — и один за другим шестеро тяжеловооруженных упали. Посмотрев на Клио, припавшую к полу, он решил, что девушке пока ничего не грозит, и переключил внимание на подходы к башне, заполненные монстрами, стекавшимися со всего города. Снова и снова вспыхивали лучи, и все живое замирало. Распадались в прах не только невиане — чудовищная энергия уничтожала здания и механизмы, превращая их в клубящиеся облачка пара.

Избавившись от угрозы, Конвэй отправился на помощь Клио. К его удивлению, девушка прекрасно справлялась сама. Массивные тела амфибий усеивали пол, а Клио, не глядя на трупы, изо всех сил тянула Брэдли за ноги.

— Ты просто прелесть! — ухмыльнулся Костиган, затаскивая капитана в люк. — Женщина моей мечты — прекрасная и такая полезная! Забирайся внутрь, и мы отправляемся.

Маленький крейсер устремился вверх. Да, Костиган не тратил время напрасно в своей стеклянной тюрьме! Следящим лучом он обшарил каждый дюйм кораблика, часами наблюдал за ним во время испытаний, изучая каждую деталь вооружения и управления.

Теперь Конвэй знал судно как свои пять пальцев, и собирался воспользоваться этим. Взвыли генераторы, работавшие на аллотропном железе; полициклический экран отразил снаряды и смертоносные лучи защищавших город субмарин, и крейсер устремился к свободе с максимальным ускорением, оставив позади погоню; бесконечный космос раскинулся перед ним. — Ты сделал это, Конвэй! Ты сделал это! — восторгу Клио не было предела. — Ты просто чудо, милый, настоящее чудо!

— Пока еще сделано немного, — предупредил девушку Костиган, — и самое худшее впереди. Нерадо! Из-за него я так спешил удрать побыстрее. Его корабль слишком опасен для нас, и я попробую увеличить скорость до предела, чтобы нас разделяло как можно большее расстояние.

— Ты думаешь, он нас выследит?

— Думаю! Я это знаю! Во-первых, мы редчайшие образцы чужой жизни, которые должны остаться на Невии навсегда — уже ради этого он пойдет за нами на край света. Во-вторых, мы их крепко напугали и озадачили своим побегом; в-третьих, мы слишком много знаем, чтобы вернуться на Землю; в-четвертых, наши земноводные передохнут от воспаления селезенки, если мы сбежим на их новейшем скоростном судне. Можешь не сомневаться, что нас выследят.

Замолчав, Конвэй сосредоточился на управлении, увеличив скорость так, что защитный экран начал светиться. Вскоре они оказались в открытом космосе. Включив автопилот, Конвэй встал и повернулся к беспомощному телу капитана.

— Он такой… такой… мертвый! Конвэй, ты сумеешь привести его в чувство? — со слезами на глазах спросила Клио.

— Конечно. У нас еще масса времени. Три инъекции в нужные точки — и все будет в порядке… — Костиган вытащил из приклада «левистона» маленькую плоскую коробочку, в которой оказалась игла и три баллончика с лекарством. Раз, две, три — он ввел заранее отмеренные дозы жидкости, а затем перенес капитана на низкую скамью.

— Ну вот. Действие газа закончится через пять-шесть часов. Паралич пройдет намного раньше и, проснувшись, он будет в полном порядке. Мы сделали все, что в наших силах, и теперь подождем результата.

Только теперь Конвэй повернулся к Клио и посмотрел в ее глаза. Широко открытые, ясные, они ответили на его взгляд без тени сомнения или страха, тем древнейшим взором, которым испокон веков смотрели женщины на своих избранников. Суровое лицо Костигана чудесным образом преобразилось, его руки, сильные и нежные, — привлекли девушку к себе. Губы прижались к жаждущим губам, глаза ласково заглянули в глаза, и влюбленные замерли, прижавшись друг к другу; ласковые волны счастья покачивали их. Они забыли о прошлом, перестали тревожиться о будущем и наслаждались чудесными минутами настоящего.