Первый Линзмен-2: Первый Ленсмен - Смит Эдвард Элмер. Страница 12
Глава 5
РИГЕЛЬ
Несколько часов Вирджил Сэммз сидел неподвижно, уставившись в свой экран, на котором разворачивались неповторимые панорамы космических чудес — переливающиеся россыпи невероятно крупных разноцветных бриллиантов, разбросанных каплями сверкающих брызг по черному бархату пространства. Не то чтобы его совсем не привлекали подобные картины — обычно при виде их испытывал благоговейный трепет любой, самый испытанный космический волк, — просто слишком много тяжких дум ворочалось в его голове. Он должен был решить задачу, которая, судя по всему, решения не имела. Как?:. Как ему сделать то, что он должен сделать?
Наконец, осознав, что приближается время посадки, он встал, выключил экран, легко выплыл из каюты в коридор и, придерживаясь за поручень, добрался до рубки управления. Конечно, Сэммз мог бы провести там все путешествие, но зная, что офицеры Флота не очень любят, когда в их святилище находятся посторонние, он отправился на мостик лишь тогда, когда в этом возникла настоятельная необходимость.
Капитан Винфельд уже находился в кресле перед своим штурманским экраном; корабельные компьютеры мерно пощелкивали, переваривая очередную порцию расчетов.
— Я как раз собирался послать за вами, Первый Ленсмен, — Винфельд махнул рукой, показывая на кресло. — Прошу вас, займите место капитан-лейтенанта. — Затем, после короткой паузы, он скомандовал:
— Мистер Уайт, включайте безынерционную тягу.
— Всему экипажу — внимание! — спокойным голосом произнес в микрофон капитан-лейтенант Уайт. — Подготовиться к инерционному маневрированию. Конец связи.
Рассыпанные по панели крохотные красные лампочки мгновенно сменились зелеными. Уайт включил привод Бергенхольма, после чего вес Вирджила Сэммза тут же увеличился фунтов до пятисот — на военном корабле не было места, чтобы держать такие не первой необходимости приборы, как гравитаторы. Несмотря на то, что он был подготовлен к подобной перемене и сидел в мягком кресле, дыхание у ленсмена перехватило, и он едва не потерял сознание; конвульсивно сглотнув и сделав два-три глубоких вздоха, Сэммз снова пришел в норму.
Теперь управление взял на себя главный пилот «Чикаго» — со всей виртуозностью и мастерством, соответствующим его положению. Он словно извлекал из панели управления музыкальные аккорды, управляя с микронной точностью чудовищным мощным дредноутом; сейчас ему требовалось совершить самый ответственный маневр — посадку.
Сэммз пристально вглядывался в следящий экран. Он смотрел на не правдоподобно маленькое раскаленное добела солнце, затем перевел взгляд на мир внизу, выглядевший абсолютно безжизненным: мир, к которому они стремились со столь ужасающей скоростью.
— Это кажется невероятным… — проговорил он, то ли обращаясь к Винфельду, то ли к себе самому. — Неужели звезда может быть такой огромной и горячей? Ригель IV почти в двести раз дальше от своего светила, чем Земля от Солнца, и оно выглядит совсем небольшим — примерно как Венера, когда на нее глядишь с Луны, но этот мир жарче, чем пески Сахары!
— Ну, голубые гиганты тоже очень большие и горячие, — ответил капитан будничным тоном, — и их излучение несет смерть. Ригель IV — самая большая планета в этом регионе, и надо сказать, другие значительно хуже нее. К примеру, миры С-Дорадуса просто выжжены дотла… — Винфельд посмотрел на экран и заметил:
— Кстати, мы уже спустились до высоты в двадцать миль и можем зависнуть прямо над городом.
«Чикаго» сбросил скорость и остановился, опираясь на мягко шипящую струю газовых выбросов. Сэммз, активировав Линзу, послал вниз запрос. Он никогда раньше не встречался с ригелиапами и не мог четко сформулировать мысленный образ или изображение, необходимые, чтобы получить ответ от любого из представителей этой расы, однако он представил себе тип мышления, соответствующий, по его мнению, существу, с которым он хотел переговорить, и ментально сканировал ригелианский город, пока не нашел то, что было ему нужно. Отклик был несовершенным и неполным, но все же Сэммз сумел понять его.
«Прошу извинить меня за это непрошенное вторжение, — подумал он, тщательно подбирая мысленные образы, — но мне бы очень хотелось обсудить с вами вопрос, имеющий первостепенную важность для всех разумных существ во всех мирах в известной нам области космического пространства.»
«Приветствую тебя, землянин», — принял Сэммз ответную мысль. Разум сливается с разумом миллионом различных путей, независимо от породившей его плоти. Этот профессор социологии с Ригеля, который ответил на запрос, показался бы человеку монстром, ужасным чудовищем. Наполненный маслянистой жидкостью резервуар его тела опирался на четыре похожих на бревна ноги; существо обладало руками-щупальцами, выдававшимися под массивным куполом головы, глаза и уши полностью отсутствовали. И все же разум Сэммза сливался с разумом уродливого создания почти так же легко и свободно, как и с сознанием любого из обитателей Земли.
Но что это был за разум! Безграничное спокойствие, невероятно широкий диапазон мышления, редкостная уравновешенность, возвышенная умиротворенность, огромная и непоколебимая уверенность в себе, постоянство и стабильность, непостижимые для суетной человеческой расы.
«Отбросьте мысли о нежелательности вторжения. Первый Ленсмен Сэммз. Я знаю о вашем народе, но никогда не предвидел возможности встречи с его представителем „разум к разуму“. Кроме того, я слышал, что ваше сознание способно лишь на ограниченный ментальный контакт с подобными вам существами. Как я понимаю, вы обладаете устройством, позволяющим нам общаться — и именно поэтому вы здесь.»
«Да, это так», — ответил Сэммз и стал мысленно излагать концепцию и задачи Галактического Патруля. Это оказалось несложным, но когда он попытался описать в деталях качества, необходимые ленсмену, он начал сбиваться и путаться. Мощь, быстрота реакции, жизненная активность, широкий кругозор, знания… но самое главное — абсолютная целостность личности и предельная неподкупность… Он смог бы узнать подобный разум в любое время и в любом месте после первого же контакта с ним.
«Я понимаю, — сообщил обитатель Ригеля, когда стало ясным, что больше сказать Сэммз ничего не может. — Совершенно очевидно, что я не обладаю достаточной квалификацией; и я не могу указать ни одну из знакомых мне личностей, кто устроил бы вас. Хотя…»
«В это трудно поверить! — воскликнул Сэммз. — Я был уверен, пребывая в контакте с вами, что встретил разум исключительной глубины и силы, невероятной наблюдательности… и вы просто обязаны быть неподкупным!»
«Да, так, — пришел спокойный ответ, — но мы все обладаем этим свойством; у нас просто отсутствует понятие о подкупе. И только исследовав каждую цепь вашего мозга, я смог перевести передаваемый вами образ в концепцию, которая может быть хоть как-то понятна мне.»
«Тогда… Понимаю — я начал не с того конца. Надо поискать сначала качества, которые не так часто встречаются среди вас.»
«Конечно. Наш тип разума имеет обширный кругозор и, не исключено, достаточную мощность. Но те качества, которые вы перечислили — такие, как „активность“, например, столь же редки среди нас, как и абсолютное ментальное единство у представителей вашей расы. То, что вы называете „преступлением“, абсолютно неизвестно у нас; мы не имеем полиции, правительства, законов, никаких организованных вооруженных сил. Мы практически всегда выбираем линию наименьшего сопротивления — живем сами и даем жить другим. Мы работаем совместно в добром согласии.»
«Ну… я не знаю, что ожидал здесь найти, но определенно не это… — Сэммз никогда еще не попадал в столь затруднительное положение. — Следовательно, вы полагаете, что на вашей планете у нас нет никаких шансов?..»
«Я думаю, вам может представиться шанс, весьма незначительный, но все же… — медленно и спокойно передал ригелианин. — Например, то юное, переполненное любопытством существо, первым посетившее вашу планету. Многие из нас хотели бы разобраться с особенностями разума, который заставил его — и других таких же — бесполезно потратить время, усилия и здоровье на совершенно бесполезный и ненужный проект — исследование космоса. Зачем, с какой целью он разрабатывал двигатели и энергоносители, неизвестные ранее, которые не принесли никакой практической пользы?»