Первый Линзмен-3: Галактический патруль - Смит Эдвард Элмер. Страница 12

— Ты можешь настроиться на их волну, Бас? — нетерпеливо спросил Киннисон. — Прослушивать даже одну волну их штаба чрезвычайно полезно.

— Не могу отстроиться от помех, отсюда и весь этот шум, — посетовал ван Баскирк. — Эфир просто забит статическими помехами. Что нам теперь делать?

— Поесть и лечь спать. Главное — как следует выспаться.

— А кто останется на вахте?

— Нет необходимости. Если что-нибудь случится, я сразу же проснусь. — моя Линза предупредит об опасности.

Они утолили свой волчий аппетит и отлично выспались, затем снова поели и еще раз легли спать. Отдохнувшие, с новыми силами принялись за изучение захваченных у пиратов карт, но мысли ван Баскирка явно витали где-то Далеко.

— Ты понимаешь весь этот жаргон, а для меня он сплошная загадка, — обратился он наконец к своему молчавшему командиру. — Я имею в виду Линзу, ну и все такое. Может об этом нельзя говорить?

— Нет, никаких секретов здесь нет, по крайней мере между нами, — заверил его Киннисон. — Линза воспринимает как чистую мысль любое взаимодействие, любую силу, все, представляющее мысль или как-то связанное с мыслью. Мой мозг воспринимает мысль по-английски, поскольку английский — мой родной язык. При этом мой слух практически отключен, так что я фактически всегда слышу английскую речь вместо шума. Я ничего не слышу, когда говорят на любом иностранном языке. Поэтому не имею ни малейшего понятия о том, как звучат слова того языка, на котором разговаривают пираты, поскольку мне никогда не доводилось его слышать.

Когда же мне приходится разговаривать с кем-нибудь, кто не знает ни одного из известных мне языков, я просто обращаюсь мысленно к Линзе и направляю на собеседника ее воздействие; тогда ему кажется, будто я разговариваю с ним на его родном языке. Сейчас ты слышишь, как я разговариваю с тобой на прекрасном валерианском диалекте голландского языка, хотя, как ты знаешь, я едва знаю дюжину слов, да и те произношу с ужасным американским акцентом. Более того, ты слышишь, как я произношу слова своим голосом, хотя в действительности не говорю ни слова. Если я широко открою рот, то ты увидишь, что не только мои губы, но и язык, и голосовые связки находятся в покое. А будь ты французом, то услышал бы мою «речь» на французском языке. Если же ты — манаркан, которые, как ты знаешь, вообще не разговаривают, а общаются с помощью телепатии, то Линза транслировала бы тебе мою «речь» с помощью обычной телепатии.

— Поразительно, — только и мог произнести потрясенный ван Баскирк. — Ты можешь принимать мысли… Все передают свои мысли, как радиостанции. Значит, ты можешь читать чужие мысли? — ван Баскирк не столько спрашивал, сколько утверждал.

— Если захочу, то могу. Именно этим я и занимался, когда мы досматривали пиратский корабль. Я мысленно спрашивал у каждого из оставшихся в живых пиратов, где находится их База, но никто из них не знал. Я получил множество зрительных картин и описаний расположения различных зданий, установок и персонала Базы, но ни малейшего намека на то, где она расположена. Все навигаторы погибли, а даже эрайзиане не могут читать мысли мертвых. Впрочем, это увело бы нас слишком далеко в дебри философии. Давай-ка лучше снова подзаправимся!

День за днем проходили безмятежно. Ничто не нарушало покой Киннисона и ван Баскирка, пока, наконец, коммуникатор не ожил снова. Два пиратских корабля сближались, чтобы оказаться в точке встречи одновременно с кораблем-призраком, оживленно переговариваясь между собой.

— А я — то надеялся, что удастся связаться с нашей Главной Базой до того, как они нас настигнут, — посетовал Киннисон. — Не повезло. Я так и не смог вступить в контакт ни с кем, кто услышал бы мою Линзу, и эфир по-прежнему забит помехами. Пираты чертовски подозрительны и не дадут нам улизнуть, если почуют, что здесь что-то не так. Тебе удалось изготовить дубликат пиратского дешифратора?

— Именно по нему ты слушаешь переговоры пиратов. Мне пришлось собирать дешифратор целиком из собственных деталей. Кроме того, чтобы нигде не осталось никаких следов нашего пребывания на борту, я облазил с детектором загрязнений все помещения пиратского корабля. Смею тебя заверить, нигде ни пятнышка, ни отпечатка пальца — ничего, что говорило бы о присутствии на борту посторонних.

— Неплохо! Проложенный нами курс приведет нас через несколько минут к одной заброшенной системе. Попробуем там высадиться. Взгляни. На этой карте планеты номер два и три отмечены как необитаемые, но с красным номером по каталогу… Это означает… так!., что они практически не исследованы и о них мало что известно. На них никогда не высаживались люди… Патрульные корабли сюда не заглядывали и не устанавливали с планетами лучевой контакт… Не отмечен ни один случай торговли с кем-нибудь из обитателей, если они существуют… Состояние цивилизации неизвестно. Производился лишь дистанционный обзор планет во время Третьей Галактической переписи, но она проходила очень давно. Все это не слишком обнадеживает, хотя, быть может, для нас не так уж плохо. Во всяком случае, нам предстоит вынужденная посадка. Ступай-ка и приготовь все необходимое!

Киннисон и ван Баскирк поднялись на борт спасательной лодки, раскрыли створки грузового люка пиратского корабля и, отключив автоматическую блокировку, принялись ждать. При той колоссальной скорости, с которой несся корабль, диаметр планетной системы он проскакивает за столь ничтожно малую долю секунды, что ни о каких предварительных обсервациях, не говоря уже о детальных вычислениях, не могло быть и речи. Астронавтам не оставалось ничего другого, как сначала действовать, а потом выполнять Расчеты.

В намеченный момент они словно прыгнули за борт пиратского корабля и оказались в проделал необычной планетной системы. Прямо перед ними, пугающе близко, смутно маячила незнакомая планета, хотя в момент их старта с борта корабля она оставалась почти невидимой даже на экранах ультравизиров. При старте спасательная лодка перешла в инерционный режим, как только прошла защитные экраны основного корпуса пиратского корабля. Створки грузового люка сомкнулись за кормой лодки. Удача сопутствовала Киннисону и ван Баскирку: до планеты оставалось не более миллиона миль. Пока ван Баскирк держал курс на планету, Киннисон быстро произвел необходимые астрономические определения.

— Могло быть и получше, а могло быть и гораздо хуже, — сообщил он. — Перед нами планета номер четыре. Необитаемая, что очень кстати. Планета номер три, очевидно, находится по другую сторону от местного солнца, а планета номер два расположена не так близко, чтобы до нее имело смысл лететь в одном космическом скафандре как-никак восемьдесят миллионов миль. Преодолеть такое расстояние в наших скафандрах вполне возможно — нам приходилось совершать тренировочные прыжки и подальше. Беда в том, что нас засекут минут через пятнадцать после того, как мы пустимся в путь. Впрочем, тут уж ничего не поделаешь… Осторожно, мы садимся!

— Ты собираешься садиться в безынерционном режиме? — присвистнул ван Баскирк. — Стоит ли рисковать?

— Если бы нас не поджимало время, то лучше всего, конечно, садиться в инерционном режиме, — согласился Киннисон, — но я надеюсь, что мощности хватит. А на обратном пути, при взлете, у нас будет достаточно времени, чтобы перевести лодку в инерционный режим и проделать все необходимые манипуляции.

Спасательная лодка мгновенно замерла на пустынной скалистой поверхности странного необитаемого мира. Оба патрульных, не говоря ни слова, выбрались из лодки с полностью снаряженными ранцами и извлекли переносную лучевую установку. Направив всесокрушающий луч в основание холма, близ которого они опустились, Киннисон и ван Баскирк выжгли в скале полость и, не дожидаясь, пока покрытые стеклоподобным расплавом стены перестанут дымиться, втащили в нее свою лодку. Затем с помощью лучей Де Ляметра они подрыли холм и обрушили вниз огромную груду породы, надежно закрыв вход в пещеру и скрыв все следы пребывания на планете. Разумеется, Киннисону и ван Баскирку не составило бы труда отыскать тайник со спасательной лодкой по приметам, но для любого другого эта задача оказалась бы невыполнимой.