Первый Линзмен-3: Галактический патруль - Смит Эдвард Элмер. Страница 18

Излучатели де Виблисса были смонтированы и настроены. Киннисон был прав: они надежно работали и могли служить приводом для защитного экрана. Один за другим Ворсел, Киннисон и ван Баскирк выдвигали различные предположения, но в каждом из них обнаруживался какой-нибудь изъян, и его безжалостно отбрасывали.

— Какой бы план мы ни избрали, в нем слишком много оговорок и условий, чтобы он пришелся мне по вкусу, — подвел итог обсуждению Киннисон. — Если мы сможем обнаружить дельгонцев и нам удастся приблизиться к ним на достаточно близкое расстояние, сохраняя независимость мышления, то мы сумеем уничтожить их при условии, что в наших аккумуляторах хватит энергии. Поэтому я считаю, что нам прежде всего необходимо зарядить аккумуляторы. Пролетая над планетой, мы заметили несколько поселений, а в крупных поселениях всегда есть источник энергии. Ведите нас к любому из них, Ворсел, и мы зарядим наше оружие.

— Поселения на планете действительно имеются, — ответил Ворсел без особого энтузиазма. — Их обитатели — обычные дельгонцы, те самые, которых, как вы видели, подвергали пыткам и пожирали в пещере верховных правителей Дельгона. Как вы, должно быть, заметили, по внешнему виду они в какой-то мере напоминают нас, велантийцев. Но поскольку они находятся на более низком культурном уровне и физически слабее нас, правители Дельгона предпочитают рабов-велантийцев рабам своей собственной расы.

Посещение любого из поселений дельгонцев — дело безнадежное и бессмысленное. Каждый обитатель любого поселения — покорный раб правителей Дельгона, и его мозг для них — открытая книга. Все, что бы он ни увидел, о чем бы ни подумал, немедленно передаётся его господину и повелителю. Боюсь, что из моих мысленных посланий у вас создалось неверное представление о способностях правителей Дельгона использовать оружие. Хотя в прошлом такая ситуация никогда не возникала, вполне логично предположить, что как только нас заметит любой дельгонец, правители тотчас же прикажут обитателям поселения схватить нас и доставить к себе.

— Чудной парень этот Ворсел! — прервал велантийца ван Баскирк. — Хотелось бы знать, случалось ли ему видеть в жизни хоть что-нибудь хорошее?

— Похоже, единственная отрада для него это полные пессимизма разговоры, — заметил Киннисон. — Ты заметил, что как только в эфире появляется нечто, он сразу же обращается в слух, но не передает нам ни слова. Однако вернемся к вопросу об энергии. У меня в аккумуляторе осталось энергии на несколько минут свободного полета. Твоя батарея с учетом твоей массы, должно быть, почти села. Подумай об этом. Разве посадка не была чуточку жестче, чем следовало?

— Ты прав. Я ушел в грунт по колено.

— Так я и думал. Нам просто необходимо раздобыть энергию, и лучше всего это сделать в ближайшем поселении, независимо от того, стоит нам там появляться или не стоит. К счастью, оно расположено неподалеку отсюда.

— По мне хоть на Марсе, — проворчал ван Баскирк. — Раз нужно, значит, нужно. Можешь взять мои аккумуляторы, а я подожду тебя здесь.

— С твоим аварийным запасом продовольствия, воды и воздуха? Исключается! Нет ли других вариантов?

— Я могу распространить свое поле так, чтобы оно накрыло всех троих, — подумав, предложил Киннисон. — Это даст нам, по крайней мере, одну минуту свободного полета, то есть почти столько, сколько надо, чтобы преодолеть джунгли. На Дельгоне бывают ночи, и, подобно нам, дельгонцы имеют обыкновение по ночам спать. Если мы отправимся в сумерки, то ночью сумеем перезарядить аккумуляторы.

Последующий час, в течение которого огромное жаркое солнце опустилось за горизонт, прошел в острой дискуссии, но никаких существенных изменений план Киннисона так и не претерпел.

— Время! — сообщил Ворсел, следя одним глазом за заходящим светилом. — Я записал все, что мне удалось обнаружить на Дельгоне. Я пробыл здесь дольше и сделал с вашей помощью больше, чем кто-нибудь мог поверить. Я был готов умереть и должен был бы умереть давным-давно.

— Жить сверх ожидаемого срока куда лучше, чем не жить совсем, — философски заметил Киннисон. — Сгруппируемся поплотнее. Внимание!… Марш!

Он щелкнул тумблером, и все трое в плотном строю взмыли над Дельгоном. Внизу до самого горизонта простирались непроходимые джунгли. Но взгляд Киннисона был неотрывно прикован не к сказочному зеленому ковру, враждебному и загадочному, а к индикаторам двух приборов, от которых теперь зависела жизнь: по ним он пытался скорректировать полет так, чтобы обеспечить максимально возможную горизонтальную дальность при оставшемся скудном запасе энергии.

По прошествии пятидесяти секунд полета Киннисон скомандовал:

— А теперь, Ворсел, выходите вперед и приготовьтесь буксировать нас. Энергии осталось на десять секунд полета, и еще пять секунд я смогу удерживать нас в том же режиме после того, как запас энергии будет полностью исчерпан.

Двигатель Киннисона заглох: его батареи иссякли, и тогда Ворсел, расправив могучие крылья, повлек патрульных за собой. Продолжая двигаться в безынерционном режиме с Киннисоном и ван Баскирком, уцепившимися за его хвост, Ворсел с каждым взмахом крыльев покрывал милю за милей, упорно продвигаясь вперед. Но вскоре батареи, питавшие нейтрализаторы инерции, также исчерпали свою энергию, и все трое — Ворсел, Киннисон и ван Баскирк — начали снижаться все круче и круче, несмотря на титанические усилия Ворсела сохранить набранную высоту.

Впереди на некотором расстоянии зеленые джунгли резко обрывались, как будто кто-то провел запретную черту. За этой линией шел густой подлесок, а за ним не далее чем в двух милях было поселение — заветная цель путешествия, столь близкая и столь далекая!

— Сейчас мы либо наломаем дров, либо проскочим, — бесстрастно заметил Киннисон, мысленно прокладывая курс — Видно, придется садиться в джунглях. Это несколько смягчит падение. Врезаться в твердый грунт в инерционном режиме на такой скорости не очень приятно.

— Если мы произведем посадку в джунглях, то никогда из них не выберемся, — возразил Ворсел, не замедляя лихорадочных взмахов крыльев. — Впрочем, какая разница, умру ли я сейчас или позднее?

— Зато для нас это большая разница! — взорвался Киннисон. — Хватит все время каркать! Выкиньте из головы все мысли о смерти хоть на миг! Вспомните о нашем плане и следуйте ему! Мы врежемся в джунгли метрах в девяноста или в ста отсюда. Если вы совершите посадку вместе с нами, то сразу же погибнете, и весь наш план рухнет. Поэтому, когда мы совершим посадку, продолжайте полет и опуститесь в подлеске. Не бойтесь, мы присоединимся к вам: наша броня достаточно крепка, чтобы преодолеть сотню метров джунглей, даже в самой чащобе… Внимание, Бас, приготовились! Пошли!

Патрульные со всего маху врезались в сплошную массу веток и лиан, и, продолжая падение, проскочили через нижние, более толстые ветви, до самого грунта. Там им сразу же пришлось вступить в борьбу за свою жизнь: плотоядные растения питались не только теми соками, которые им удавалось вытянуть корнями из почвы, но и кровью несчастных животных и насекомых, которые оказывались в пределах их досягаемости. Вялые, но плотные щупальцы со всех сторон протянулись к Киннисону и ван Баскирку. Отвратительные присоски, источая густые едкие выделения, заскользили по скафандрам, огромные, похожие на дубинки выросты с шинами застучали по закаленной стали, прежде чем чудовищные растения-хищники начали смутно ощущать, что попавшие в их объятия лакомства заключены в оболочку более прочную, нежели шкура, чешуя или кора.

Однако Киннисон и его богатырского сложения спутник не были покорными жертвами. Они спустились, ориентируясь на местности, преисполненные готовности сражаться. Ван Баскирк впереди прокладывал путь своей смертоносной секирой, размахивая ей как гигантским мачете, и с каждым взмахом медленно, но верно продвигался вперед. Вплотную за валерианцем шел Киннисон, прикрывая напарника с боков и со спины. Патрульные упорно продвигались в намеченном направлении, и никакие заросли хищных растений, даже самые густые и, казалось, непроходимые, не могли противостоять геркулесовым усилиям ван Баскирка, так же как никакие выступы, покрытые шипами, и змеящиеся щупальцы с присосками не могли оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление разящим ударам секиры Киннисона.