Дитя пламени - Эллиот Кейт. Страница 17

— Нет, — быстро ответила Адика. — Он не так уж и привлекателен, поскольку совершенно не похож на мужчин народа Оленя.

— Но. — Вейвара рассмеялась. — Я слышу «но» в твоем голосе. Я чувствую, что ты думаешь о нем сейчас. Ты никогда не думала о Беоре, когда не была рядом с ним. Думаю, будет лучше, если ты соединишь свою жизнь с этим человеком и он сможет понять твои желания. Если он прибыл издалека, быть может, он просто никого не хочет обидеть. Он совершенно не знает, что здесь запрещено, а что нет. Как иначе он посмел войти в дом, где шли роды? Будет лучше, если ты попросишь матушку Орлу засвидетельствовать ваш союз, чтобы он понял, что ему можно общаться с тобой.

— Да, я должна сделать именно так, объяснить ему, что у нас не разрешается делать.

Адика медленно вернулась обратно в деревню и подошла к воротам как раз в тот момент, когда Алан, Уртан и его кузены поднимались вверх по холму, возвращаясь с реки с полными корзинами рыбы, хорошим уловом для праздничного дня. Алан весело смеялся, накидка съехала у него с плеча, обнажив грудь, кожа заметно покраснела от палящих лучей летнего солнца. Он был стройным и значительно отличался от мужчин народа Оленя тем, что на груди и спине у него совершенно не было волос.

— Никогда не думала, что увижу наконец Почитаемую счастливой, — сказала матушка Орла, останавливаясь рядом с ней. Орла давно ходила прихрамывая и опиралась на сломанную палку, которая когда-то была древком алебарды.

— Матушка Орла! Вы испугали меня!

— Это так, поскольку мысленно ты витала где-то далеко.

Они вынуждены были отойти в сторону, чтобы пропустить четверых мужчин с тяжелыми корзинами и позволить им пройти по деревянному мосту, переброшенному через ров, и дальше в деревню. Алан увидел Адику и улыбнулся ей, Адика не была уверена в том, как она ему ответила, поскольку именно в этот момент Орла сильно подтолкнула ее под локоть.

— Вот, дитя!

К ней давно никто не прикасался, за исключением того случая, когда Алан смахнул слезу со щеки, пытаясь понять, настоящая ли она, поэтому Адика громко вскрикнула от удивления, но тут же смутилась от этого. Мужчины к тому времени уже давно прошли мимо и занесли большие корзины с рыбой в дом совета, где позже она будет поделена между семьями.

Матушка Орла закашлялась.

— Чужестранцу, который проводит ночь в доме женщины без данного ею обета и должной церемонии, деревня не может доверять, как одному из своих жителей.

— Все было сделано очень поспешно, матушка. Не думайте, что он сам решился на это. Я пригласила его в дом, не дожидаясь необходимой церемонии.

— Он не вошел, — одобрительно сказала Орла. — До меня дошли эти слухи.

— Я надеялась, что вы можете мне что-нибудь посоветовать, — застенчиво пробормотала Адика. — Я совершенно неопытна. Вы сами знаете, как все было с Беором.

— Это не было мудрым поступком — соединить с ним свою жизнь. — Орла резко произнесла эти слова, будто желая освободиться от любой неудачи, сопутствующей упоминанию об этом неудавшемся союзе. — Тем не менее с этим покончено. Беор поймет, что его ревности нет места в нашей деревне.

— Вы думаете, все будет так легко?

— Если он не сможет принять нового человека, появившегося в деревне, то имеет возможность уйти к своим кузенам из народа Черного Оленя или жениться на дочери матушки Нахумии и жить в Старом Форте.

— Мне кажется, что такому сильному воину, как Беор, лучше оставаться среди нас, пока… пока не закончится война, матушка.

— Возможно. Но нам совершенно не нужно, чтобы гордыня и ярость раздирали на части нашу общину в такие тяжелые времена. Больше не будем говорить об этом.

— Как вы пожелаете. — В любом случае, ей было гораздо легче, когда матушка Орла направляла ее, будто добрая тетушка свою племянницу. Слишком трудно было поступать, как взрослый, умудренный опытом человек, когда на самом деле она была еще так молода.

— Пусть чужестранец спит в доме для мужчин, — продолжала Орла. — В любом случае, неужели ты захочешь, чтобы твоим супругом стал человек, у которого совершенно нет чувства собственного достоинства, что он даже не стремится ухаживать?

Адика рассмеялась, поскольку такое заявление было совершенно неожиданным и заключало в себе обвинение в нежелании подождать. Сначала Адика не увидела Алана около дома совета, но вскоре заметила его среди остальных Деревенских жителей; огромные собаки преданно следовали за ним повсюду. Вдруг ее поразило видение, короткое, но ослепительно яркое: она увидела не Алана, феникса, пламенного и пышащего жаром, сияющего среди простых людей так ярко, что она вынуждена была отвести глаза в сторону.

— Действительно, — матушка Орла продолжала говорить голосом человека, который не замечал в этом ничего странного, — Священная сделала мудрый выбор.

МНОЖЕСТВО ВСТРЕЧ

Ночью звезды сияли так ярко, как никогда прежде, они казались живыми, их души извивались и двигались по небосклону, переговаривались на языке пламени, а не слов. Иногда Лиат казалось, что она может понять их, но это ощущение стремительно исчезало. Иногда ей казалось, что она может коснуться их, но здесь, в этой стране, небеса растворялись высоко над ее головой, как никогда в землях, где она родилась.

Многое сейчас было выше ее понимания, особенно ее прошлое.

Лиат лежала на спине, положив руки под голову, на мягком ложе из листьев и травы.

— Есть ли у звезд души?

— Звезды — это пламя. — Старый колдун часто сидел рядом с ней, молчаливый или разговорчивый, все зависело от его настроения. — Есть ли у них души и сознание, я не знаю.

— Что за создания принесли меня сюда?

Здесь, в стране Аои, на небе никогда не появлялась луна, но звезды сияли так ярко, что она заметила, как он покачал головой.

— Духи, о которых ты говоришь, с огненными крыльями и глазами, сверкающими подобно лезвию ножа, пылали в воздухе, подхваченные потоками эфира, их взгляды, словно яркая молния, снова и снова обрушивались на Землю, опаляя и сжигая все на своем пути, поскольку им не дано осознать хрупкость и бренность земной жизни.

— Если они не души звезд, то кто они тогда?

— Они принадлежат к древней расе. Их тела отличны от того, что мы привыкли понимать под словом «тело», они созданы из пламени и ветра, будто дыхание огненного Солнца, соединив разум и волю, наполнило их.

— Но почему они назвали меня «дитя»?

Старый волшебник всегда крутил веревку или плел корзины, преображая нити во что-то новое, даже сейчас, в темноте, он скручивал веревку изо льна.

— Древние расы не обращают внимания ни на что земное, только на исходные составляющие. Мы их дети, поскольку часть того, из чего мы созданы, происходит от этих исходных составляющих.

— Значит, любое земное создание в каком-то смысле их дитя.

— Возможно, — ответил он, сухо рассмеявшись. — Все же в тебе заключено нечто большее, чем может показаться на первый взгляд. То, о чем мы с тобой сейчас разговариваем, сокровенная тайна, которую я не могу объяснить, поскольку не знаю языков людей, а ты говоришь, что тебе неведом язык моего народа. Но мы прошли через врата пламени, а это значит, что связывающие нас магические путы крепче, чем любой язык, состоящий только из слов.

— Мне кажется, что я разговариваю с тобой на языке, известном среди моего народа как даррийский.

— А мне, будто мы говорим на моем родном языке, но не думаю, что эти два языка одно и то же. За сотни лет, что отделяют мой народ от твоего племени, сменилось не одно поколение людей, но лишь немногие из них знали наш язык, когда мы еще пребывали на Земле. Неужели так может быть, что все это долгое время ты помнила язык моего народа?

Такой глубокий вопрос требовал вдумчивого, содержательного ответа.

— За много лет до моего рождения на Земле возникла империя, правители которой утверждали, что являются вашими потомками, появившимися на свет от союза людей вашего народа и человечества. Возможно, они приняли ваш язык и сохранили его, поэтому сейчас мы и можем разговаривать и понимать друг друга. Но все-таки я не знаю. Императоры и императрицы древней Даррийской империи были полукровками, как они сами утверждали. На Земле больше нет Аои, они существуют лишь подобно призракам, скорее как тени, чем живые создания. Кто-то говорит, что Аои никогда не пребывали на Земле, что это только легенда, появившаяся на заре человечества и дошедшая до нас.