Дитя пламени - Эллиот Кейт. Страница 97

— Удача больше не сопутствует нам, не так ли? Господь проверяет нашу силу.

— Это так. — Она продрогла от холода и начала потирать руки, пытаясь согреться. — Но лорд Дитрих был поражен и умер, защищая еретическое учение.

— Думаю, епископ отравила его. — Готфрид так спокойно произнес эти слова, что Ханне показалось, будто небо должно упасть на них, но этого не произошло. Все, что она слышала, были отдаленные звуки, доносившиеся от их группы из укрытого центра. Приглушенные разговоры и запах дыма от костра достиг ее носа, слышалось беспокойное переступание утомленных лошадей. Дважды раздался резкий кашель лорда Лотара.

— Смелое заявление, — наконец произнесла она.

— Ты тоже так думаешь, — мрачно ответил он, — иначе встала бы на ее защиту. Я полагаю, она отравила его, потому что видела — он не свернет со своего пути, не отступит. Он был самым сильным из нас в своей вере. Она надеялась испугать остальных и заставить их отречься от нашего учения. — Он наклонился к ней, так что ее волосы колыхались от его дыхания. — Не думай, что среди собравшихся было мало людей, искренне веривших в это. Правда хранится в их сердцах.

— Но у них не хватило мужества выйти вперед.

— Что ж, — великодушно ответил он, — не каждый готов умереть, если дело оборачивается так. Кто-то должен остаться в живых и распространять правду среди людей, не так ли?

Ханна усмехнулась, представив, как, должно быть, забавно смотрятся со стороны их споры о ереси, когда им необходимо просто выжить в этой ледяной долине.

— Мне нравится жизнь, и сейчас я бы не отказалась от доброго кубка горячего пряного вина.

— Да, мы все тоже были бы не против.

Но, вернувшись в лагерь, Ханна не нашла ничего, кроме нескольких кусков несвежего хлеба. Она завернулась в свой плащ и заснула, пока один из солдат не разбудил девушку, поскольку была ее очередь стоять на часах. Укрытые от ветра навесом из склонившихся деревьев, все спали, прижавшись друг к другу, так что было если не тепло, то вполне терпимо. Когда же Ханна покинула свое место, пробираясь через плотно нависающие ветви к месту поста, она почувствовала, как сильный мороз быстро высасывает из нее последние капли тепла, так что на мгновение ей показалось, будто у нее остановится сердце. Добравшись до края плотно стоящих деревьев, она тут же почти по пояс провалилась в мягкий, недавно выпавший снег. Холодная масса, попавшая под штаны, медленно стекала по ногам, обмораживая лодыжки и пальцы. Ханна тут же отступила назад в укрытие, образованное вековыми елями, и попыталась разобраться в том, что только что произошло.

Она слышала это, она чувствовала это, даже больше, чем видела, поскольку все еще было очень темно. Она ощутила присутствие чего-то неумолимого, неожиданного, что наполняет собой воздух, когда идет сильный снегопад, свинцовые тучи нависают над землей и каждый знает, что близится снежная буря. Хлопья снега падали ей на нос, оседали на щеках, ресницах и медленно таяли.

О Боже, если куманы не убьют их, они замерзнут до смерти, поверженные приближающимся бураном.

Шапка снега, слетевшая с ближней ветки, тяжело упала на землю рядом с ней. Ханна неслышно двинулась вперед, словно кролик, заметивший тень пролетевшей совы. Здесь кто-то был.

За снежной завесой едва уловимые фигуры, словно привидения, скрылись между деревьев.

Куманы.

Нет, не куманы. Только начало светать, но в неясном свете Ханна смогла различить их: стройные и бледные, эти создания скорее передвигались сами, чем верхом. Темные капюшоны скрывали их лица, и там, где ноги их касались снежного покрова, они не утопали в рыхлом снегу и не оставляли никаких следов. Это были тени.

Призраки.

Один из них откинул с головы капюшон. Она ясно увидела его лицо: лицо Аои, с острыми скулами и четкими чертами, характерными для предков принца Сангланта. Голову его украшали перья, а лук, который он держал в руках, едва заметно мерцал, будто был сделан не из дерева, а выточен из кости. Глаза его были холодны и бездонны, словно могила, он остановился, втягивая носом воздух, наполненный запахами находящейся поблизости добычи.

Это было гораздо страшнее куманов.

Ханна резко засвистела. Громкий звук выдал ее местонахождение. Прежде чем она успела сделать шаг, укрыться в спасительной сени еловых ветвей, в рукав ей вонзилась стрела. Тонкая, словно игла, с другого конца она никак не была украшена. Она торчала из одежды, зацепившись за ткань на локте, как вдруг превратилась в дым и тут же исчезла.

Инстинктивно Ханна отпрянула вправо. Вторая стрела упала как раз на то место, где она только что стояла. Третья ударилась о плотные еловые ветви у нее над головой, отскочила и растворилась, опустившись на землю.

Сигнал тревоги, словно гром, раздался в предрассветной тишине. Из-за деревьев послышались громкие крики.

Ханна отступила назад, скрывшись за могучими елями. Ветви царапали ей лицо, тянули плащ и сдернули с головы теплый капюшон. Ее волосы зацепились за старую ветку и запутались. Пока она, пытаясь освободиться, вертела головой из стороны в сторону, просвистело огромное количество стрел, они с шипением растворились в воздухе, одна попала ей в пятку, но тонкая, словно игла, стрела не смогла пробить толстую подошву обуви. По крайней мере, Ханна надеялась на это. Спотыкаясь, она продолжала идти вперед, и не было времени проверить, все ли в порядке.

«Орлица» вырвалась из цепких объятий еловых ветвей и оказалась на открытом пространстве под высоченными деревьями. Было темно, словно в преисподней, если бы не след от едва тлевшего костра, который кто-то засыпал иголками, желая погасить его. Она вдохнула полной грудью, чтобы криком предупредить солдат, но глотнула так много едкого дыма, что закашлялась и едва смогла отдышаться. Глаза застилали слезы, но она добралась до ближайшей к ней лошади, схватила ее за поводья и взглянула на Готфрида. Старый «лев» с двумя солдатами наспех пытались соорудить стену из щитов, чтобы защитить принца Эккехарда.

Раздался чей-то крик.

— Господи, прости нас! Мои стрелы проходят насквозь! Они демоны…

Крик оборвался, а мужчина, возможно, тот самый, который кричал, упал навзничь прямо на тлеющий костер, отчаянно пытаясь вырвать стрелу, торчащую у него из горла.

Не успев понять, что происходит, Эккехард и молодые лорды ударились в панику.

Ханна крепко держалась за поводья, тогда как люди и лошади, сталкиваясь и уворачиваясь, убегали впереди нее. Дым разъедал глаза, ослеплял ее, поэтому она забрела в самые заросли плотно растущих елей. Пока она пыталась освободиться, ветви исцарапали ей все лицо, сорвали с руки одну перчатку, запутали волосы. Дальше двигаться она не могла, поскольку упустила поводья. Она обернулась, пытаясь найти их, и чуть не закричала.

Прямо перед ней стояла бледная фигура, скорее призрачная, чем плотная. У нее было тело женщины, но голова стервятника, и на блестящих бронзовых доспехах на груди были изображены женщины с головами стервятников, крепко сжимающие копья на поле битвы.

Ханна практически видела неясные очертания еловых ветвей сквозь ее призрачное тело, а возможно, они просто пронзали ее насквозь, будто ее здесь и не было.

Опустив лук, призрак заговорил:

— Я чувствую запах наших старых врагов, людей. Наконец мы разыскали вас. — И он достал длинный и уродливый нож.

Ужас охватил все ее существо.

Он собирался ее убить. Поскольку ветви плотно смыкались у нее за спиной, Ханна не могла даже достать свой лук. Пальцы нащупали рукоять ножа, но она понимала, что все это бесполезно, холодный метал, пройдя насквозь, вонзится в ствол дерева позади призрака, тогда как любое прикосновение проклятого духа лезвием или стрелой может убить смертного.

Он собирался ее убить.

Последняя мысль Ханны была такова: «О Боже, я больше никогда не увижу Лиат».

Сова появилась неизвестно откуда, с изломанными крыльями и разбитым клювом. Секундная заминка. Это все, что в данный момент необходимо было Ханне. Она упала на колени и поползла, пытаясь найти убежище, чтобы спрятаться, под самыми нижними ветвями деревьев, почти устилающими землю. Ее лук цеплялся за деревья, а стрела, застряв между веток, сломалась, как только она двинулась дальше. Постель из сухих еловых игл уступила месту снежному насту, она проползла под нависшими ветвями и оказалась в сугробе. Ханна прорыла ход между двумя изогнутыми ветками и, барахтаясь в снегу, попыталась двигаться дальше.