Королевский дракон - Эллиот Кейт. Страница 26

— Не знаю… — ответила она низким голосом.

Он улыбнулся. Она вмиг поняла, что потеряла что-то важное, что он выиграл схватку и встал на путь победы в войне между ними. Она соскочила с кровати, прижалась к стене, чтобы сохранить расстояние между ними, и выскользнула из кельи. Подальше — на кухню. К тяжелой, но безопасной работе. А Хью неожиданно и не к месту запел песню:

Владычица славится Своей красой,

Господь могуч Своей десницей,

Благословенны мы, Их дети.

Слава, слава, слава почиет в их взоре.

Слава воле Их.

У него был великолепный голос.

Утром наступили первые заморозки. Лиат проснулась от тревожного сна на рассвете. Все тело болело. Плотнее завернувшись в одеяло, она прижалась к деревянной стене. Больно было разгибать пальцы и дотрагиваться до чего-либо. Тонкая наледь покрывала дерево, отрывая примерзшие поленья, она кусала губы от боли. Пришлось бороться со щеколдой, открывая ее, чтобы пробраться в теплую кухню. Погода резко изменилась, и это было хуже, чем просто холод.

Она развела огонь и долго стояла около, дрожа и кашляя, потом отпила из ковша теплой воды. Немного согрелась. Лиат оглянулась, поблизости никого не было, она окунула руки в котел с водой, давая им отогреться. Огонь трещал, полыхая и обжигая лицо, но это ее не заботило. Она что-то услышала — голос, шаги, виновато выдернула руки из котла и стала пересыпать ржаную муку для лепешек.

Хью появился в дверях:

— Холодно! Чертовски холодно. Ненавижу холод. Ненавижу эту промерзшую глухомань и чертовски не хочу здесь зимовать. Надо было убираться отсюда на юг месяц назад, когда я получил новости, а сейчас слишком поздно. — Он пересек комнатку, привычным жестом приподнял подбородок Лиат, заставляя смотреть в глаза. — Отвратительно выглядишь, как паршивая крестьянка, огрубевшая от мужской работы в полях, с обветренным лицом и сопливым носом. Иди натопи мою комнату. Приготовь завтрак. А затем убирайся. Не могу тебя видеть.

Он дал ей пощечину. Было больнее обычного, кожа не успела согреться. Лиат выбежала из кухни, стараясь сдержать слезы. В келье было теплее, чем на кухне. Она добавила в жаровню тлеющих угольев и склонилась над теплом. На столе валялся аккуратно обработанный кусок пергамента со свеженаписанными и не высохшими еще буквами. Она попыталась прочесть написанное.

— Пошла вон! — Хью возник у нее за спиной и ударил по затылку. — Ты воняешь. Убирайся!

Несчастная девушка отправилась на кухню. Она тянула время, как можно дольше делая кашу и лепешки и накрывая для него стол. Но слишком растягивать работу она не могла: вскоре Хью вышел из кельи и отправил ее на улицу. Она прижала руки к локтям и быстро пошла к харчевне. Надо было сходить за мясом к миссис Бирте. Это была веская причина. Но только она дошла туда и немного отдышалась у очага, завистливо глядя, как одинокий путешественник, сидя за столом, доедает скудный ужин, в дверях появился Хью.

Он не произнес ни слова. А она скорее умерла бы, чем устроила сцену. Миссис Бирта вышла из кухни с мясом, заботливо упакованным, — ведь это было для Хью. Она поздоровалась с ним, но тот ответил кивком. Из задней комнаты появилась Ханна и смотрела, как Лиат принимает у Бирты продукты и идет в сторону двери. Хью шел чуть позади, будто вел ее под уздцы. Путник тоже поднял глаза. Это был седеющий, изрядно уставший от дороги и непогоды мужчина. Он с интересом наблюдал за происходящим. Выходя, Лиат чувствовала его взгляд на своей спине.

Перешагнув порог, Хью ударил ее. Слава Богу, он был в перчатках, и удар не был так силен.

— Я что, разрешал тебе идти сюда?

— Надо было принести мясо…

Он ударил вновь. Не имея возможности защититься, Лиат заслонила щеку рукой. Но больно было все равно. В таверне происходило какое-то движение. Кто-то наблюдал за ними.

— Будешь спрашивать моего дозволения. Всегда, когда собираешься куда-то. Жди меня здесь.

Хью вернулся обратно. Лиат ждала.

Ханна попыталась тихонько окрикнуть ее:

— Лиат…

Дверь открылась, и Хью вышел. За ним семенила миссис Бирта, будто была его служанкой.

— Ну конечно, достопочтенный брат, — говорила она со сладким выражением лица. — Мой мальчик Карл будет доставлять вам все необходимое.

Она бросила злой взгляд на Ханну, и та убежала за угол таверны.

— Пошли, Лиат. — Хью крепко взял ее за руку и потащил за собой. Она высвободилась и пошла сама. Он не произнес ни слова, пока шли. Ни слова за весь последовавший день, но подстерегал ее повсюду и бил всякий раз, когда ему казалось, что она пытается согреться.

Она почти не спала эту ночь. Следующие дни выдались такими же, а дальше время слилось в один непрерывный поток холода и безысходности. Лиат потеряла ему счет. Погода оставалась холодной, но не морозной. Она устроила свою грязную соломенную постель поближе к свиньям. Боров Троттер любил ее больше других и позволял прижиматься к широкой спине.

Однажды, чистя лошадей, она услышала голос Ханны. Она метнулась к двери. Там стоял Хью, тихо и холодно разговаривая с Ханной:

— Продукты носит твой брат Карл. И никто другой. Так мы условились с твоей матерью.

— Прошу вас, почтенный брат, дайте мне только поговорить с…

— Я сказал тебе, уходи.

Ханна повернулась и увидела Лиат.

— Хочешь поспорить со мной, детка? — спросил Хью.

Ханне оставалось только уйти.

— Возвращайся к работе, — бросил Хью, обращаясь к Лиат. Она вернулась в конюшню, не сумев даже оглянуться на уходившую подругу.

Однажды ранним утром на дороге показался Ивар. Он сидел на мерине, завернувшись в большой меховой плащ, лицо его побелело от холода и печали.

Лиат рубила дрова. Он остановил лошадь, глядя на нее. Она давно никого не видела, и теперь он показался ей призраком.

— Лиат! — Он говорил тихо и быстро. — Поехали со мной. Я знаю, что делать. Геро поможет мне спрятать тебя, а потом я… — Он повернул голову и прислушался. Ее звал Хью.

Она бросилась к Ивару, схватила его за руку и вскарабкалась на лошадь, закинув ногу в стремя. Ивар повернул лошадь и погнал что есть силы. Конь был вынослив и спокойно нес обоих, хотя мог идти только тяжелой рысью. Они почти добрались до графского замка, когда Хью настиг их. Он обогнал их коня и, перегородив дорогу, обнажил меч.

— Ты вооружен, мальчик? Или надеялся убежать просто так?

Ивар был вооружен одним только кинжалом. Он остановился.

— Лиат, слезай с лошади, — сказал Хью.

Она повиновалась.

— Лиат, — попытался возразить Ивар, — ты не можешь так просто…

— С тобой мы сейчас поговорим, — сказал Хью. — Можешь пойти со мной к графу Харлу. Или я поговорю с ним сам. Мне без разницы. Лиат, иди за моей лошадью.

Она пошла, опустив голову. Ходьба могла ее согреть. Девушка спотыкалась не от усталости, а от собственного бессилия. Она не заметила, как они перешли ров, частокол и вошли во двор графского замка. Она смотрела под ноги, смотрела на ноги Хью, за которым следовала по дорожке, ведущей в замок, по каменной лестнице, в графские покои. Она слышала, как чьи-то голоса произносят ее имя, имя Ивара. Она не могла поднять глаз и посмотреть на лица.

Кастелян провел их в комнату графа Харла. Старый граф лежал в постели под грудой одеял. Рядом с ним стоял лысый и гладко выбритый священник и что-то писал под его диктовку. В комнате было тепло. Лиат подошла к камину. Но Хью схватил ее и оттащил обратно — на прежнее место, рядом с собой на сквозняк.

— Граф Харл, — вежливо начал он. Он удостоил графа всего лишь коротким кивком. Это было наивысшим проявлением надменности, и если бы Лиат не ненавидела его так, она бы восхитилась его поразительной самоуверенностью: простой бастард обращался с истинным графом, как со своим вассалом. Но мать его была маркграфиней, а семья куда более могущественной, чем род Харла. — Этот ваш юноша только что пытался похитить мою рабыню.