Предводитель энгов - Этлар Карит. Страница 31

— По правде говоря, в такую темь не дело пускаться в дальний путь!

— А далеко вам идти?

— Да нет, отсюда до моего дома рукой подать. Вот только мне еще в Юнгсховед наведаться надо. Но позвольте узнать: вам со мной по пути?

— Выходит, так.

— Отлично! — продолжал Эспен. — Значит, мы пойдем туда всей компанией, со мной ведь приятели.

— Приятели, говорите? — переспросил Ивер тоном, который должен был еще больше напугать купчишку.

— Да, со мной несколько человек! Они, бог свидетель, вперед ушли!

— Ах вот что, — уже спокойнее отозвался Ивер, — оно и правда негоже так поздно отправляться в путь одному, когда злые люди и разбойники рыщут по округе. Видите за оградой высокий дуб? На нем недавно вздернули человека, перво-наперво сорвав с него всю одежду!

— Боже, спаси и помилуй! — прошептал купец, у которого от страха подогнулись ноги: не будь у него палки, он наверняка рухнул бы на землю.

— А еще, — продолжал Ивер, — чуть подальше к северу, у дороги, — засада. Свен-Предводитель со своими людьми не пропускают ни одного путника, не обыскав его самым дотошным образом.

— А зачем им обыскивать путников?

— Да чтоб увериться, не несет ли кто с собой записки или письма для передачи шведам. Помилуй бог того несчастного, кого на этом поймают. Хоть панихиду по нем справляй.

Против ожидания, эта угроза, произнесенная с должной выразительностью, не произвела на купца особого впечатления. Он невозмутимо ответил:

— При мне нет никакого письма!

— И при мне тоже нет! — отозвался Ивер.

— А вам доводилось встречаться со Свеном-Предводителем и его людьми?

— Раз-другой доводилось, но меня они не тронут.

— Это по какой же причине?

— Как-то раз я выручил Свена из беды, и он открыл мне такой знак, чтобы его люди отпускали меня с миром.

— Какой же это знак?

— Он для меня одного, не для других. Так где же ваши приятели?

— Уж, верно, сидят вон в том трактире, — сказал Эспен, показывая на дом, стоявший чуть поодаль у самой дороги. — Если вы не прочь туда зайти, я попрошу хозяина налить нам по кружке меда, и мы выпьем за доброе знакомство.

— Будь по-вашему, — отвечал Ивер. — Ступайте вперед, я следую за вами, — добавил он, когда они подошли к дому.

Дверь в трактире была совсем низкая, даже Эспену пришлось пригнуться, чтобы войти. Ивер, сначала заглянул внутрь через слюдяное окошко, затем, отстегнув саблю, спрятал ее под соломенной крышей, стянул на груди куртку так, чтобы не было видно пистолетов, и лишь после этого последовал за купцом.

В трактире за картами сидели двое шведов: барабанщик и старый седой артиллерист. У стойки дремал трактирщик. Эспен подошел к нему, тронул за плечо и попросил налить две кружки меда.

Ивер между тем расположился на скамье в некотором отдалении от шведов. Солдаты, бросив карты, уставились на пришельцев. Один из них, обернувшись к Иверу, спросил:

— А вы что за люди?

Ивер улыбнулся и, показав на Эспена, прошептал:

— Вон тот человек богач! Он всех угощает медом!

Это разъяснение чрезвычайно воодушевило шведов. Один из них тотчас поднялся и подошел к стойке.

— Эй, ты! — крикнул он трактирщику. — Чего зеваешь? Не слыхал, что ли? Господин этот велел тебе налить по кружке крепкого меда солдатам его величества шведского короля!

Эспен и трактирщик с одинаковым изумлением воззрились на солдата. Купец первым овладел собой; обернувшись к седому артиллеристу, он сказал:

— Верно говорите, господин солдат! Я охотно угощу вас кружкой меда!

— Так поворачивайся, же, хозяин! — крикнул барабанщик из-за стола. — Слышишь, что сказал тебе этот добрый человек? А кто сказал раз, тот скажет и два — посему подай нам две кружки!

Рот у Эспена искривился горькой улыбкой, но он ответил:

— Бог свидетель, у меня только и есть при себе, что вот эти две марки! Но я согласен потратить их для вашего удовольствия.

Трактирщик поставил на стол четыре оловянных кружки и полный до краев кувшин с медом.

Началась попойка. Эспен оказался между обоими шведами, которые принуждали его осушать кружку за кружкой. Ивер смирно и молча сидел в другом конце комнаты, где устроился с самого начала.

Наполнив кружки, артиллерист встал и, подмигнув своему приятелю, воскликнул:

— За здоровье шведского короля Карла Густава! Да пошлет ему бог славный аппетит, чтобы он поскорей проглотил Данию!

Эспен чокнулся со шведами, и те протянули ему руки через стол. Недоумевая, что бы все это значило, Эспен ответил на рукопожатие.

— А ты что же? — обернулся к Иверу седой артиллерист.

— Ох, господин солдат, — жалобно отозвался Ивер, — какая польза великому королю от того, что какой-то нищий крестьянин выпьет за его здоровье? Сегодня у меня и без того с утра голова гудит, не гожусь я вам в собутыльники.

С этими словами Ивер уронил голову на руки, показывая, что хочет вздремнуть.

— Бог с ним! — воскликнул артиллерист. — Нам больше меда достанется, только и всего!

Эспен скоро сообразил, что в этой попойке ему несдобровать. Мед уже начинал ударять ему в голову, а шведы все подливали и подливали ему, заставляя его всякий раз осушать кружку. Он решил, что самое верное — притвориться пьяным, и потому начал распевать и горланить еще громче самих солдат.

— Таким хватом, как ты, мы еще будем гордиться! — сквозь смех прокричал артиллерист.

«Что он хочет этим сказать?»— подумал Эспен.

— А какое было прежде у тебя ремесло?

— Почему это «прежде»? Я и сейчас торгую вразнос мелким товаром!

— Тьфу, так ты, значит, лоточник, — хорош из тебя стрелок, ничего не скажешь!

Эспен улыбнулся и подумал: «Кажется, артиллерист уже хватил лишнего, он заговаривается».

— А ты с охотой берешься за новое ремесло? — продолжал солдат, разливая остаток меда по кружкам.

— Вы, наверно, хотели сказать — за старое ремесло? — со смехом переспросил Эспен.

— Нет, черт побери! Я толкую с тобой о твоем новом ремесле!

— Ты же четверть часа назад вступил в новую должность! — пояснил барабанщик.

«Что один, что другой, — подумал Эспен, — оба уже пьяны. Тем лучше для меня!..»

— Я торгую два с лишним десятка лет, — добавил он уже вслух.

— Оно, может, и так, но в солдатах ты всего-навсего двадцать минут!

— В солдатах?! — повторил Эспен, оторопело уставившись на собутыльников.

— Нечего сказать, хорош купчишка! — воскликнул артиллерист. — Сперва пил с солдатами за здоровье короля, а ведь это значит, что ему по душе наш мундир! Потом мы ударили по рукам в знак того, что он завербован, а теперь он вдруг вздумал отпираться!

У Эспена затряслись руки и ноги. В эту минуту он охотно променял бы шумное общество в трактире на темную пустынную дорогу, еще недавно казавшуюся ему такой зловещей.

— Да что вы, господин военный! — простонал он чуть не плача. — Я старый человек, какой из меня солдат? К тому же у меня подагра и ноги плохо ходят.

— Это твое дело, — прогремел артиллерист, — не стану же я таскать тебя на руках!

— Говоря по правде, — вмешался барабанщик, — солдат из него и впрямь никудышный!

— Видит бог, — со слезами подтвердил Эспен, — совсем никудышный!

— Так уж, видно, придется ему выставить за себя кого-нибудь другого!

— Да, иного выхода нет, разве что он откупится деньгами!

Эспен уже начал понимать, куда клонят шведы. От этого страх его несколько поубавился, и он спросил со вздохом:

— Во сколько же мне это встанет?

— Да самое малое пятьдесят ригсдалеров серебром.

— Пятьдесят ригсдалеров серебром! — повторил купец, закатывая глаза к темному дощатому потолку. — Да я таких денег отродясь в руках не держал!

— Что ж, коли так, нашему королю Карлу будет больше пользы от доброго воина, чем от каких-то пятидесяти монет. А по тебе, купец, видно, что со временем ты станешь отличным солдатом.

— Делайте со мной, что хотите, но клянусь, нет у меня таких денег!