Только дьяволу по плечу - Эверетт Джек Уайд. Страница 21
В тот же момент раздались выстрелы со стороны долины. Особенно выделялось на фоне этой стрельбы большое длинноствольное ружье крупного калибра. Джесси знал, кому принадлежит это ружье, и сразу понял, кто идет к нему на помощь.
— Джеремия! — тихо, но благодарно прошептал он. — Тебя всегда посылает господь бог, когда твои друзья попадают в беду!
Если бы здесь были и его братья!
Но это были только мечты, которые, судя по всему, не могли исполниться.
Внизу как раз взламывали дверь, она рухнула, и несколько бандитов ворвались в дом.
Джесси помчался к двери, а потом на лестницу. Пригнувшись за углом, он наблюдал, как бандиты спешили наверх.
Когда решил, что пришло время, то выстрелил, потом еще раз, еще и еще. Он стоял на лестнице, пригнувшись, и посылал пулю за пулей.
Поток огня заставил бандитов отступить.
А из долины все еще продолжало громыхать ружье старого Джеремии.
— Он там один! — прорычал Алекс Кейн. — Расправьтесь с ним, друзья! А потом мы выкурим из дома и этого ублюдка!
Джесси быстро вернулся в комнату и склонился над Дамиолой. Она лежала на спине и продолжала корчиться от боли. Лицо ее было искажено страданием.
Когда он нагнулся над ней, она попыталась выдавить улыбку.
— Все в порядке, дорогая, — тихо сказал он. — Все страшное уже позади.
Снаружи опять прогремели выстрелы.
Создавалось такое впечатление, словно в долине бандитов все дьяволы собрались на шабаш.
А потом вдруг опять зазвучала труба. Старый Джеремия был действительно парень что надо. И знал, как действовать в подобных случаях.
Дамиола вопросительно посмотрела на Джесси.
— Кавалерия? Значит, мы теперь спасены, Джесси?
А тот лишь судорожно сглотнул. Он чувствовал, что она умирает, что смерть уже протянула к ней свои когти.
Снаружи кто-то прокричал:
— Кавалерия! Черт возьми, опять кавалерия!
Сразу вслед за этим раздался дикий, раздирающий душу крик.
Крик этот раздался в ночи, и Джесси узнал его. Но чтобы не ошибиться, еще раз прислушался.
Да, сомнений быть не могло — это был клич пайеннов, индейского племени, родом из которого был и его отец.
Значит, появились его братья. Люк и Фрэнк спешили к нему на помощь. А это уже означало спасение. Должно быть спасением. Вместе со стариком Джеремией они составляли такую силу, которую не так-то легко было сдержать.
Он снова посмотрел на Дамиолу. Она была вся в крови. На ней было то же самое белое платье, которое она носила и накануне, и под ним красное пятно расплывалось все сильнее.
— Джесси… — прошептала она. — Джесси… Мой любимый друг Джесси…
Он еще ниже нагнулся к ней. Его губы были почти рядом с ее губами.
— Дамиола… — хрипло прошептал он. — Я люблю тебя, Дамиола!
Он сел на пол и положил ее голову к себе на колени. В комнате было тихо, зато снаружи все время, не утихая, гремели выстрелы. А иногда, в промежутках, звучал звук трубы.
Дамиола посмотрела в глаза Джесси. На ее прекрасном лице играла счастливая улыбка.
— Я тоже люблю тебя, Джесси, — прошептала она. — Я полюбила тебя с первого взгляда. Я иногда…
Она закашлялась, и все ее стройное тело начало содрогаться от страшного приступа кашля.
— Я умираю, да, Джесси? — прошептала она. — Это конец?
Он покачал головой.
— Сейчас я найду перевязочный пакет, — сказал он. — Он где-то должен быть здесь… Есть в этом проклятом доме какие-нибудь перевязочные средства? Ты только потерпи немного, Дамиола. Я вытащу из твоего тела пулю, и все будет не так плохо. Ты будешь жить, девочка… Будешь жить…
Она подняла руки и обвила ими его шею. Обвила крепко, будто хотела удержать его на все время.
— Останься со мной, — прошептала она с трудом. — Держи меня крепче, Джесси! Не оставляй одну. Оставайся рядом со мной, любимый!
Снаружи все еще доносились выстрелы. И по их звукам можно было понять, что бандиты начали отступать.
В Джесси все судорожно сжималось. Он понимал, что Дамиола умирает, но не хотел примириться с этим. Для него это была настоящая трагедия. Еще никогда не чувствовал он себя таким несчастным.
Руки Дамиолы все еще обвивали его шею.
— Поцелуй меня, — попросила она. — Поцелуй меня единственный раз, Джесси!
Он прижал свои губы к ее губам. И почувствовал, как жизнь уходит из нее. Он выпустил ее из своих объятий, когда она уже была мертва. Осторожно снял ее руки со своей шеи и положил на пол.
К этому времени выстрелы прекратились.
— Я поищу Джесси! — выкрикнул кто-то довольно громко, но Джесси не слышал этих слов.
Словно в трансе смотрел он на застывшее лицо Дамиолы. В смерти оно было тоже прекрасным.
Когда распахнулась дверь, он даже не поднял глаз. Ему было безразлично, кто вошел в комнату. Пусть и его пристрелят — тогда и для него все кончится…
Кто-то положил ему руку на плечо.
— Все уже позади, Джесси!
Джесси медленно поднял голову. Рядом с ним стояли его братья.
— Да, — пробормотал он, — все уже позади… — И горько добавил: — Все, все…
Вошел старик Джеремия.
— Джесси! — хрипло воскликнул он. — Да ведь это…
Он замолчал на середине фразы. Медленно подошел к братьям и снял свою шляпу.
— Мне очень жаль, Джесси, что все так произошло, — тихо сказал он. — Она была хорошей женщиной. И хорошим другом… Такой, какой и должна быть.
— Она была золото, — прошептал Джесси. — Чистое золото. Ты сам когда-то сказал это, Фрэнк. И ты прав… Что с Кейном?
— Мертв, — ответил Люк. — И все остальное тоже в порядке.
Джесси горько усмехнулся.
— Действительно в порядке, — хрипло прошептал он. — Действительно все в порядке…
Он снова взглянул на бледное и застывшее лицо Дамиолы и провел руками по ее черным волосам. Он не мог скрыть горя, которое было в его сердце.
— В порядке? — послышался голос старого Джеремии. — В порядке, говорите вы? Послушайте, юноши, этот проклятый мир никогда не будет в порядке. Запомните это! Я-то уж хорошо это знаю. И чтобы этот мир был хотя бы выносим, мы должны внести свою лепту. Мы должны постараться остаться честными, верными и порядочными. Этого требует от нас сама жизнь. Вы меня поняли?
Братья кивнули.
Джесси осторожно положил Дамиолу на пол и сложил руки ей на груди.
— Я тебя понял, старина, — тихо сказал он. — И ты можешь положиться на нас.
Все четверо какое-то время стояли молча у трупа Дамиолы, держа свои шляпы в руках. Каждый был занят своими мыслями, и каждый знал, что он сделает все от него зависящее, чтобы хоть каким-то образом улучшить этот мир.
Будет делать все, пока не пробьет его час…