Ночная Жизнь - Эллис Джек. Страница 44

– Ты чего? – спросил Ли.

– Заткнись, – сказал Мартин.

– Чего?!

– Прислушайся.

Ли прислушался, но услышал только шум работающего холодильника.

Мартин нахмурился:

– Ты что, не слышишь?

– Не слышу чего? – уточнил Ли и вдруг услышал звук, похожий на плач ребенка.

Ли замер. Снова послышался этот же звук, такой слабый и удаленный, что Ли показалось, будто он продолжает спать и слышит его во сне.

– Это что еще за чертовщина? – Он поднялся с дивана, поставил банку с пепси на журнальный столик, прошел на кухню и снова прислушался. Ничего, только шум холодильника. Может, ему показалось?

– Черт меня побери со всеми потрохами, – раздался из гостиной голос Мартина, и Ли вернулся туда. Мартин стоял у окна, обеими руками придерживая раздвинутые шторы.

– Ну, в чем там дело? – спросил он.

– Чего ты меня спрашиваешь, это же твой район.

Ли подошел к окну, оттолкнул Мартина и прижался лицом к темному стеклу. Сначала он ничего не видел, потом разглядел какие-то тени. Двор так и кишел ими. Потом он снова услышал плач. Ли вгляделся в темноту и ужаснулся. Ветки старого вяза прогнулись под тяжестью тысяч и тысяч птиц.

– Страсть Господня, – прошептал он.

Тени, шевелившиеся на траве, тоже оказались птицами. Это было похоже на толпу зрителей на стадионе.

– Что за чертовщина? – Ли подошел к входной двери и включил наружный свет.

Это была ошибка. Зато она показала, насколько дело серьезно. Весь двор был заполнен птицами. Вместо травы шевелился живой ковер из перьев. Ли посмотрел вдоль улицы и встретил взгляд сотен желтых глаз, внимательно наблюдающих за ним. Стоящий через дорогу фонарь был облеплен птицами, словно комками грязи. Соседи тоже заинтересовались. Они выглядывали из дверей, открывали окна. Самое интересное, что птицы собрались только у дома Ли, больше их нигде не было. Ли начал открывать переднюю дверь.

– Ты что, мать твою, задумал? – спросил Мартин.

– Хочу посмотреть поближе. Заткнись.

Ли осторожно приоткрыл дверь, и тут же тысячи маленьких головок с желтыми глазками повернулись к нему. Взгляд их был зловещим и осмысленным. Ли просунул голову в щель и посмотрел вверх. Он увидел луну, на которую вдруг набежало облако. Затем это облако начало опускаться, и Ли увидел, что оно состоит из миллиона отдельных частей. Небо почернело, и ночную тишину разорвало хлопанье тысяч крыльев. Ли закрыл дверь и рамку с сеткой от насекомых и медленно отошел назад в коридор.

– Ну что там? – спросил Мартин.

В это время что-то ударилось в дверь, а наверху разбилось окно. Ли вздрогнул и проговорил:

– Похоже, у нас крупные неприятности.

19

Карниш редко прибегал к помощи зверей. На самом деле он даже не мог с уверенностью сказать, когда делал это в последний раз, так же, как не мог вспомнить, где именно – то ли в Нью-Йорке, то ли в Лондоне. У него сохранились лишь смутные воспоминания о полчищах крыс, наводнивших город, и о тысячах людей, в ужасе спасающихся бегством. А до того, кто знает? Но из многочисленных легенд и сказок Карниш делал вывод, что либо он, либо кто-то, ему подобный, время от времени призывал животных. Одна из таких историй, в которой с помощью волшебной дудочки из города были изгнаны крысы, на взгляд Карниша, содержала в себе долю истины. Он представлял себе, как это можно было проделать, и хотя понимал, что за века история изменилась почти до неузнаваемости, тем не менее видел в ней свою тень.

К сожалению, взаимодействие с животными на таком уровне требовало очень много времени и энергии. Карниш знал, что потом его голод станет просто невыносимым, а после насыщения он скорее всего сутки проваляется обессиленный. И время… Он мог бы потратить его на охоту, на выслеживание другой, более желанной добычи. Но в создавшейся ситуации без этого было не обойтись, если он хотел сам остаться в тени. Вообще-то на более примитивном уровне Карниш мог управлять животными повседневно. Он даже был удивлен, когда недавно, проходя мимо зоомагазина, неожиданно вызвал среди зверьков внутри вспышку ярости. Перемирие между человеком и зверем очень хрупкое и его легко нарушить. Лица людей, выходящих из зоомагазина, служили прекрасным тому подтверждением. Он частенько заставлял собак кусать хозяев, а кошек – выть на луну. Однажды а парке он натравил на двух подростков стаю воробьев. Подростки сбежали, и он без помех утолил голод бродягой, спавшим а соседних кустах. Но это все были мелочи.

Была еще и другая особенность взаимодействия с животными на высшем уровне. Это был своего рода наркотик. Внедряясь своим сознанием в сознание зверя, Карниш чувствовал себя одной с ним породы. Даже на примитивном уровне взаимодействия ему порой казалось, что он приоткрыл завесу над тайной своего происхождения. Его природа была если не идентична, то очень близка к природе зверя. И хотя во время взаимодействия он командовал животными, у всякой медали есть оборотная сторона, и иногда Карниш думал, что он сам есть не что иное, как проекция хищнического инстинкта зверя на человека. Люди приручили животных, а животные, в качестве компенсации, создали его, хищника, разгуливающего среди их хозяев. И во время взаимодействия он всякий раз испытывал огромное искушение не обрывать общения, позволить ему продолжаться вечно. Среди зверей он чувствовал себя как дома. Иными словами, во время взаимодействия его сознание рассредоточивалось на-бесчисленное множество мелких частей и сливалось с сознанием животных. Как было бы здорово отпустить его туда насовсем и больше не возвращаться в свою человеческую оболочку! Но потом, что будет потом? Что станет с тем Ричардом Карнишем, который с закрытыми глазами сидит сейчас в кресле у окна? Даже невозможно предположить. Он может просто исчезнуть. Или рассыплется в прах. А может, И нет. Может быть, он просто умрет. А после смерти… Только эта темная неизвестность удерживала его от полного слияния с животными.

Загвоздка была в том, чтобы управлять животными и в то же время не терять контроль над собой. И сегодня его ожидал большой успех. Их было семеро, тех, кто осмелился выступить против него. Может быть, восемь, но восьмой, если он существовал, находился отдельно от остальных. Он не был одним из них, из тех, кто прошлой ночью противостоял ему в переулке у сгоревшего дома. Карниш ощущал его присутствие, но очень смутно, и оно не вызывало у него чувства реальной опасности. Если звери найдут его, хорошо. Нет – так нет. Однако остальных семерых Карниш ясно видел глазами своих звериных помощников, горящими, как лампочки в ночи.

Он послал зверям приказ:

Убивайте, рвите на куски, пожирайте. Будьте хищниками, охотниками и убийцами, какими вы себя чувствуете и осознаете. Обратитесь к той стороне своей природы, которая была в вас подавлена.

Умрут эти семеро или нет, не так уж и важно. Важно преподать им хороший урок. События вчерашней ночи подняли их боевой дух. Пришлось отступить ему, а не им. И теперь он должен заставить их поверить, и поверить бесповоротно, что они сделали роковую ошибку, выступив против него, и что им ни в коем случае не следует делать этого снова.

Карниш распространил свое сознание над ночным городом. Он чувствовал себя одновременно крысой, птицей, собакой, насекомым. Он вложил в них весь свой голод и вею свою ненависть. Они шли убивать, они познали вкус крови. Карниш чувствовал их ликование, их адский голод. Он усилил его, размножил в тысячах экземпляров, вложил в них свой разум и указал направление.

Позади него открылась дверь. Карниш немедленно втянул в себя тьму и прервал связь с животными.

– Мистер Карниш?

Он повернулся в кресле, потом поднялся на ноги. Мисс Коломбо смотрела на него широко открытыми глазами. Ярость Карниша вновь была подавлена страхом: «Что она успела заметить?» Он проник в ее сознание.

Ничего. В комнате было слишком темно. Она видела лишь мелькнувшую тень, но неясно и смутно.