Деньги - Эмис Мартин. Страница 104

— Господи Боже.

— Штука баксов сеанс. Хорошо будет смотреться в расходной ведомости. Вот это, Проныра, досуг. Что скажешь? Можем сейчас заехать.

— Звучит заманчиво, но все-таки без меня.

— Если хочешь шоколадку, то есть одно местечко, «Эфиопия». На Мэдисон-авеню. Первым делом...

— Не рассказывай. У меня на сегодня уже забито.

— Да? С кем-нибудь, кого я знаю?

— Да нет, не знаешь.

Вы могли заметить, что, не считая отдельных случайных рецидивов, я перестал материться. Я вообще много чего начал прекращать. Все мои вредные привычки получили вышку — мат, драки, битье женщин, курение, пьянство, фаст-фуд, порнография, азартные игры и дрочилово, — все они дрожмя дрожат по камерам смертников. Сами знаете почему. Это мой новый курс... Перестать материться оказалось проще всего. Раз плюнуть. Без драк и без битья женщин я тоже как-нибудь переживу. Что до курения, то каждый раз, щелкая зажигалкой, я спрашиваю себя: «Так ли уж необходима тебе эта сигарета?» Пока что ответ неизменно утвердительный, но я ж еще только начинаю. Аналогично, когда вы запойный пьяница, то бросить пить очень тяжело. Я уже предчувствую, что бросить пить — это будет проблема. С фаст-фудом правило такое: я устраиваю один пир горой в сутки, кроме особых дней, когда я сверх обычного голоден. С азартными играми в Нью-Йорке и так не больно-то разгуляешься. То есть, наверняка где-нибудь тут должны быть игорные притоны, но мне их никак не найти. Я все тут вверх дном перерыл — но нужных притонов не найду, хоть ты тресни. Что касается дрочилова... Я с малых лет наводил справки и вот к какому выводу пришел: дрочат все. Маленькие девочки, викарии, ваш покорный слуга, да и вы сами. (Кстати, а сколько вам уже стукнуло? Братан, собери волю в кулак. Хватит, сестричка, пора завязывать.) Я вот завязываю. А вы? Согласен, проект в моем случае довольно долгосрочный, но предварительно я решил отказаться от видеопособий. А это уже половина дела. Без порнографии, какой, спрашивается, смысл дрочить? Но я, можно сказать, рассчитываю на победу. Я практически уверен, что смогу сделать всей этой дряни ручкой. В конце концов, я же перестал материться, и ничего. На черта они нужны, эти дурные привычки? Какой в них прок? Решено, это в моих силах. Собственно, я убежден, что не так уж это будет и тяжело. Беда лишь в том — именно здесь, возможно, корень всех моих проблем, — что я жуткий лентяй.

Чувствуя себя на зависть энергично и систематично, я последовал совету моего продюсера и начал репетировать с исполнителями главных ролей по парам — Лорн с Лесбией, Гопстер с Кадутой, Лесбия с Гопстером, ну и так далее. В плане человеческих отношений результат был следующий. По крайней мере, вначале, пока меня не осенило. Кадута с Гопстером — неплохо. Лесбия с Лорном — плохо. Лорн с Кадутой — очень плохо. Гопстер с Лесбией— чрезвычайно плохо. Лесбия с Кадутой — в высшей степени плохо. Но хуже всего, самыми утомительными и затруднительными были очные ставки Лорна с Гопстером. Дамы-то наши хоть использовали свои дамские стратегии, сравнительно изящные. Дамы-то хоть не грозили мордобоем. С Лорном и Гопстером я должен был изображать психиатра и лизоблюда, а также рефери — причем одновременно... По настоянию Лорна первая сессия состоялась в его пентхаусе на Пятьдесят восьмой стрит. Мы пытались отрепетировать сцену, где Гопстер говорит Гайленду, что знает насчет Любовницы и все расскажет Матери, если Лорн не согласится обтяпать дельце с героином. Давид сидел напротив Лорна и, перекосившись от отвращения, зачитывал свои строчки. Лорн выслушал его, повернулся ко мне и произнес:

— Джон, с какой стати я должен все это выслушивать? И от кого? В моем собственном доме!

Гопстер, потупившись, промямлил, что для него это трудная сцена, поскольку он всегда терпеть не мог отца. Лорн парировал заявлением, что всегда терпеть не мог своего сына (бухгалтера средних лет, как я впоследствии выяснил). Потом Лорн обвинил Гопстера, что тот замышляет перетянуть одеяло на себя, украсть его, Лорна, фильм. Гопстер выступил с контробвинением, будто Лорн пытается превратить «Плохие деньги» в очередной гайлендовский буксир. Последнее замечание было, по-моему, явно неуместным. Да черт побери, подумал яс этим сценарием даже «фиаско» не превратишь в гайлендовский буксир, при всем желании. Лорн сказал, что он сильнее Гопстера — да, и вообще круче. Гопстер предложил ему доказать это.

— Ну вот, Джон, — с торжеством повернулся ко мне Лорн, — этот гопник мне угрожает. И где? В моем собственном доме!

Я понял, что для начала необходимо вытащить их на нейтральную территорию, перенести все репетиции в нашу с Филдингом мансарду. Потом возникла транспортная проблема.

В самом начале Филдинг говорил, что нашим звездам будет предоставлено по «автократу». Я так и передал Гайленду, который заявил, что если Гопстеру дадут «автократ», то он, Лорн, не согласен на меньшее, чем «джефферсон саксес». Я передал это Гопстеру, который презрительно бросил, что будет совмещать дорогу на работу с утренней пробежкой, как всегда. Я вернулся к Лорну, который провозгласил, что будет совмещать дорогу на работу с плаванием, спринтом или тройными прыжками, пока случайно не обмолвился, что его скромные запросы вполне удовлетворил бы заурядный «тайгерфиш» или даже двухдверная крошка «маньяна». Сошлись мы все-таки на «автократе», но загвоздка была в том, что мне приходилось каждый день заезжать за Лорном в девять утра и переться восемьдесят кварталов по направлению к центру, и все это время Лорн не закрывал рта. Вскоре я выяснил, что с похмелья мне такого не потянуть. С похмелья это просто немыслимо. С каждой попыткой я все более убеждался, что это абсолютно невозможно.

В первый же день, проторчав час в пробке на Лексингтон, шофер срезал через Парк, решил попытать счастья в царстве беспредела на вестсайдских авеню. Когда Гайленд заметил вокруг зелень или отсутствие бетона (примерно на полпути), он застопорился на полуслове и вскинул стиснутый дрожащий кулак.

— Что такое, Лорн? — поинтересовался я.

Но Лорн замер, как истукан.

— Тормози, — рычаще выплюнул он, а машина тем временем выдавилась на Сентрал-парк-вест. Лорн упал на спинку, так и растекся от облегчения. — Только не через Парк, Джон, — хрипло проговорил он. — Ни в коем случае! Так ему и скажи. Сейчас пронесло, но впредь, чтобы с Гайлендом через Парк — ни в коем разе! Никогда!