Орикс и Коростель - Этвуд Маргарет. Страница 48

Ему следовало радоваться успехам на почве словоизобретения, но он впал в уныние. Записки от начальства, сообщающие ему, что он замечательно справляется с работой, ничего не значили — их писали невежды, лишнее доказательство тому, что никто в «НовоЧеле» не в силах по достоинству оценить способности Джимми и его интеллект. Он понял, почему маньяки время от времени подсказывают полиции, где их искать.

Социальная жизнь — впервые за много лет — отсутствовала как факт; в такой пустыне секса он не бывал с восьми лет. Аманда Пейн маячила где-то в прошлом, как затерянная лагуна, чьи крокодилы забыты. Почему он ее бросил? Потому что ждал встречи со следующей женщиной. Однако ту, что проводила собеседование, он больше никогда не видел, а остальные, те, кого он встречал в офисе или в барах Компаунда, были себе на уме либо настолько эмоционально истощены, что даже он от них шарахался. Он опустился до флирта с официантками, но и тут ему ничего не выгорело. Они видели много молоденьких мальчиков с хорошо подвешенным языком и понимали, что он не представляет собой ровным счетом ничего.

В кафе компании все знали, что он новичок. Поэтому он ел сойбургеры в торговом центре Компаунда или покупал жирное куриное филе «ПухлоКуры», которое жевал за компьютером, вечерами торча на работе. Компаунд еженедельно устраивал корпоративное барбекю — глобальный крысятник, куда почти в обязательном порядке следовало приходить всем сотрудникам. Джимми ненавидел это мероприятие всей душой. Ему не хватало энергии, чтобы привлечь толпу, он не умел безобидно шутить, поэтому околачивался на отшибе и мысленно разрывал присутствующих на мелкие кусочки. Отвисшие сиськи, значилось в комикс-ном пузыре. Жополицые уроды с мозгами из тофу. Рекламный мальчик, сосущий пальник. Женщина-холодильник. Мать родную продаст. Корова с трясущимся задом. Пустоголовый придурок.

Иногда он получал письма от отца; например, электронные открытки ко дню рождения, с опозданием в несколько дней, очередные танцующие свиноиды, будто ему по-прежнему одиннадцать лет. «С Днем рождения, Джимми, пусть все твои мечты сбываются». Рамона писала многословные письма, продиктованные чувством долга: у него пока нету братика, сообщала она, но они «работают над этим». Ему даже думать не хотелось об этой напичканной гормонами, сдобренной снадобьями, смазанной гелями работе. Если в ближайшее время ничего не случится «само по себе», они попробуют «что-нибудь еще» в агентстве — «Инфантада», «Плодородие» или «Идеальный Ребенок». Многое изменилось с тех пор, как появился Джимми. (Появился — будто он не рождался, а взял и свалился с неба.) Она «изучала» этот вопрос, потому что за свои деньги, само собой, они хотят получить лучшее.

Великолепно, думал Джимми. Несколько раз попытаются, а если ребенок их не устроит, переработают его на запчасти, и так до тех пор, пока не получат что-нибудь соответствующее их требованиям — идеальное, не только одаренное в плане математики, но и прекрасное, как заря. А потом будут грузить гипотетического вундеркинда раздутыми требованиями, пока бедный малыш не лопнет. Джимми ему не завидовал.

(Он ему завидовал.)

Рамона приглашала Джимми домой на праздники, но ехать ему не хотелось, и он отговаривался работой. Что было, в общем-то, правдой: работа стала исследовательской задачей — до какой степени нахальства можно дойти в сфере изобретения тупых неологизмов, по-прежнему получая начальственные похвалы.

Через некоторое время его повысили. Он купил себе новые игрушки. DVD-плейер подороже; спортивный костюм с функцией самоочистки — особые бактерии съедали пот; рубашку, у которой на рукаве высвечивался его электронный адрес и которая слегка толкала его в бок, едва приходило новое письмо; ботинки, которые перекрашивались под цвет одежды; говорящий тостер. Ну, теперь ему не так одиноко. Джимми, твой тост готов. Он нашел квартиру поприличнее.

Преодолев первую ступеньку карьерной лестницы, он нашел себе женщину, потом еще одну и еще. Он больше не считал их подругами — они были любовницами. Все замужем или почти замужем, все искали возможность обмануть мужей или почти мужей, доказать, что они еще молоды, или отомстить. Или им было больно и они искали утешения. Или им не хватало внимания.

Он вполне мог заводить несколько любовниц разом, главное — соблюдать график. Сначала ему нравились эти экспромты, таинственность, треск расстегнутых в спешке липучек, акробатические этюды на полу, хотя вскоре он понял, что для любовниц он — вроде добавки к нормальной жизни. Его не воспринимали всерьез, его хранили, как дети хранят бесплатные игрушки из коробок с хлопьями, цветные, красивые, но бесполезные: он был джокером среди двоек и троек, что обычно выпадали этим женщинам. Он был для них развлечением, как и они для него; впрочем, они рисковали больше: развод, вспышка агрессии или скандал, если вдруг поймают.

Одно хорошо: эти женщины никогда не советовали Джимми повзрослеть. Он подозревал, их вполне устраивает, что он не взрослеет.

Ни одна из них не собиралась разводиться и переселяться к Джимми, ни одна не хотела бежать с ним в плебсвилли — к тому же это стало практически невозможно. Поговаривали, что плебсвилли смертельно опасны для тех, кто не знает, как там себя вести. А КорпБезКорп у ворот Компаунда зверствовал как никогда.

Гараж

Такой вот остаток жизни. Будто вечеринка, куда Джимми пригласили, только он заблудился. Вероятно, кто-то на ней веселится, но сейчас это явно не он.

Раньше его тело было просто поддерживать в форме, но сейчас приходилось уделять этому особое внимание. Если Джимми пропускал занятие в тренажерном зале, мышцы моментально становились дряблые — раньше такого не бывало. Катастрофически падал уровень энергии, приходилось следить, сколько энергетических батончиков он ест: перебор стероидов плохо влиял на размер и работоспособность члена. На упаковке говорилось, что проблема решена с помощью нового непроизносимого запатентованного компонента, но он сам придумывал подобные надписи и потому им не верил. Волосы на висках редели, несмотря на шестинедельный курс выращивания волосяных фолликул от «НовоЧела». Джимми следовало бы понять, что все это ерунда — он ведь писал рекламу для этого курса, — но реклама была так хороша, что он сам в нее поверил. Он размышлял, в каком состоянии волосяные фолликулы у Коростеля.

Коростель рано закончил институт, поступил в аспирантуру и защитил докторскую диссертацию. Теперь он работал в Компаунде «Омоложизнь» — одном из самых влиятельных и богатых — и быстро двигался вверх. Сначала они еще переписывались. Коростель расплывчато повествовал про свой специальный проект, нечто умопомрачительное. Писал, что ему дали карт-бланш, что начальству кажется, будто у него из жопы солнышко светит. Надо бы Джимми как-нибудь приехать, Коростель ему все покажет. Так чем там занимается Джимми?

Джимми в ответ предложил сыграть в шахматы.

В следующий раз Коростель написал, когда внезапно умер дядя Пит. Какой-то вирус. Что бы это ни было, оно сожрало его с потрохами. Если фруктовое мороженое положить на решетку для барбекю, будет похоже. Просто растаял. Подозревали, что это был саботаж, но ничего не доказали.

Ты там был? спросил Джимми.

Можно сказать и так, ответил Коростель.

Джимми обдумал это, потом спросил, не заболел ли еще кто-нибудь. Коростель ответил, что больше никто.

Время шло, интервалы между письмами росли, ниточка истончалась. А что они могли сказать друг другу? Словораскопки Джимми — из тех занятий, что Коростель презирал, пускай вежливо, а Джимми больше не понимал, чем занимается Коростель. Он осознал, что вспоминает Коростеля как человека, с которым был когда-то знаком.

Джимми терзался все больше. Даже секс перестал быть тем, чем был когда-то, хотя Джимми по-прежнему жить без него не мог. Его словно таскал за собой его собственный член, будто тело — вскочившая на члене крошечная бородавка. Может, если б член мог самостоятельно бродить где ему вздумается и делать все, что ему хочется, все были бы счастливы?