Жёлтые короли - Лобас Владимир. Страница 119
6.
Вот что такое одна посадка:
— Универмаг «Мэйси»!
Находимся мы, допустим, на углу Второй авеню и Шестьдесят третьей улицы: и ничего нет проще, чем из этой точки проехать к пересечению Тридцать четвертой улицы с Америка-авеню, где расположен знаменитый магазин. Кати себе, кэбби, прямехонько, потом повернешь направо и — дело в шляпе…
Но в том-то и загвоздка, что ехать прямо по Второй авеню — нельзя! То есть, если хочется, то — пожалуйста: запретительных знаков на этой магистрали нет. Однако проскакав резво метров триста, кэб наткнется на поперечный поток машин, вливающийся с моста Квинсборо — в Манхеттен. Так будет утром… А поближе к вечеру застрянет кэб перед въездом в туннель, соединяющий центр города с Квинсом.
Оптимальность любого маршрута в Манхеттене меняется на протяжении дня несколько раз: утренние заторы, послеобеденные и предвечерние возникают в разных зонах; да учтите еще, что скопление машин нарастает от понедельника к пятнице.
Ну и что в том особенного? В любом бизнесе — свои сложности…
Согласен. Но обо всех «подводных камнях» направляющийся в универмаг «Мэйси» водитель должен вспомнить в течение считанных секунд. И в те же секунды не имеет он права упустить: что с широченных 57-ой и 42-ой улиц поворот на Пятую и Седьмую авеню — запрещен; и 55-ая улица тоже исключается: там лопнула канализационная труба, взорван асфальт мостовой; и на 53-ей улице тоже пробка — из-за машин, направляющихся к отелям «Хилтон» и «Шератон»…
Мало того: в те самые секунды, когда таксист мысленно прокладывает маршрут, наперерез его машине сломя голову перебегает дорогу подросток…
Нужно притормозить!
А слева угрожающе — сейчас зацепит! — приблизилась махина мусоросборщика…
Нужно вильнуть рулем!
А пассажир просит:
— Пожалуйста, прикройте окно — дует…
Или:
— Пожалуйста, приглушите чуть-чуть радио…
С ясной улыбкой откликнется на просьбу клиента кэбби: все рассчитавший, тормознувший, вильнувший, и в конце поездки, получив сверх 2.55 по счетчику еще и 45 центов на чай, будет, что называется, «премного доволен», ибо останется ему всего лишь еще тридцать девять раз проделать подобную, то есть совсем не хитрую операцию — и таксистский день будет сделан. Но вот если кэбби ошибется… Нет, не хватайтесь за сердце: я не имею в виду тот момент, когда дорогу перебегал подросток. И не намекаю, что кэб могла искалечить мусоросборная машина. Однако же, если ошибка таксиста, всего-то угодившего в пробку, будет стоить ему минут девяти или, скажем, тринадцати, то, конечно, небо на землю не упадет, но на исходе такого неудачного часа кэбби с грустью вздохнет: что-то маловато я за этот час заработал…
И если на протяжении двенадцатичасовой смены еще дватри раза таксист попадет в затор по своей вине, да раз-другой из-за строптивого клиента («А я вам говорю — поезжайте прямо!»), да случится кого-то из пассажиров подождать, да совсем недолго пошарить по улицам в поисках очередной работы, да потерять четверть часика в очереди у автовокзала, то на исходе такого неудачного дня кэбби уже не вздохнет кротко, а — выскажется! В том духе, что мать вашу так-перетак, я сегодня «бабки» не сделал! И черт разберет — почему?! Я же вкалывал, как проклятый!..
Если посадок за день было у таксиста всего, скажем, пятнадцать или шестнадцать: все больше дальнобойные рейсы считайте, баловство, а не работа! Если же счетчик пришлось включить раз 25, крепко умается кэбби. Если — 40, на карачках будет ползти от машины до лифта. Если 50 — нужно обладать недюжинной силой воли, чтоб, вернувшись домой, заставить себя — ополоснуть лицо…
А если в течение дня тебе не везло? Если ты застрял в мастерской? Если в с е м не везло — выдался «мертвый» день? Если сломался счетчик? Если пришлось заменить рулевую тягу или запаять радиатор, и ты «влетел», ну, пусть даже не на сто, а всего на 50 долларов? (Механики, они ведь такие: чихнет и — гони полтинник!). Ну, что тогда делать?..
А надо — взять себя в руки. и не только сегодня, но и завтра — немножко, пару часиков переработать, пару часиков не доспать…
Теперь соотношение часов отдыха и труда, за которым таксист не следит (потому что счет приучился вести только долларам), обернется против него, и назавтра менее проворно будет вертеться по городу кэбби, будет чаще ошибаться при выборе маршрута, и чуть медленней будут капать квотеры чаевых, потому что не каждому пассажиру он улыбнется, не каждую мелкую просьбу исполнит с готовностью, и свой минимум, без которого нельзя возвращаться домой, сделает он уже не за 12, а за 13 часов, а на сумму, покрывающую ремонт, уйдет у него не два, а три часа… И соотношение станет 16:8…
Покрутив 16 часов баранку, вызверится кэбби на издерганную, высматривавшую его в окошко жену: «Не по бабам я таскался! Не нужен мне твой ужин!» — выпьет баночку пива, если найдет в холодильнике, и, пропитанный потом, завалится спать… И если наутро какая-нибудь старушонка справедлнно укажет ему, что не там, где следовало, он повернул, что она хорошо понимает, зачем он так сделал, вдруг почувствует кэбби, что трясутся у него от бешенства руки, наливается кровью лицо и, останавливаясь посреди дороги, не узнавая своего голоса, заорет — на кого? на беспомощную-то женщину — «Убирайся вон из моей машины! Никуда я тебя не повезу!..»