Лилия и меч - Беннет Сара. Страница 28

Когда из возвышавшегося прямо перед ними здания понеслись ароматы эля и сдобной выпечки, Радолф велел отряду остановиться. Усталые лошади тут же замедлили шаг и зафыркали, раздувая бока; но грязные от многодневного пути лица солдат хранили стоическое выражение. Лили с изумлением огляделась. Это был вовсе не замок, а гостиница с таверной.

Между тем Радолф жестом подозвал к себе Жервуа. Стоя рядом с командиром, капитан медленно кивал, как будто то, что он слышал, было ему совсем не по душе и приказ командира он находил несколько странным.

Внезапно оба они обернулись – Радолф с каменным лицом, Жервуа с явной неохотой – и уставились на пленницу.

Лили затаила дыхание. Она понимала: сейчас что-то лучится... Но что именно? И почему у Радолфа такой неумолимый вид?

Когда он направил к ней своего коня, Лили внешне оставалась спокойной, хотя ее сердце колотилось в груди как бешеное и каждый вдох давался с невероятным трудом. В этот момент ей больше всего хотелось повернуться и убежать... Но куда?

Приблизившись к ней почти вплотную, Радолф натянул поводья и остановил раздраженного жеребца. Чувствуя на себе его неотрывный взгляд, Лили не сразу сообразила, что он адресует свои слова не ей, а своим людям.

– Обеспечьте охрану гостиницы. Мы останемся здесь на ночь, и в здании не должно быть посторонних.

Какое счастье! Ее обдала могучая волна облегчения, грозившая разрушить тонкие стены гордости, возведенные Лили для самообороны. Возможно, она даже расплакалась бы, если бы Радолф по-прежнему не сверлил ее взглядом.

Переборов слабость, Лили с вызовом посмотрела на него.

– Эта гостиница, леди, – насмешливо сообщил Радолф, – совсем не плоха. Единственное, о чем здесь стоит беспокоиться, – это состояние постелей и чистота на кухне.

Он уже собирался отвернуться и отъехать от нее, но Лили вдруг подала голос:

– Милорд, когда я предстану перед королем Вильгельмом? Мне нужно как можно скорее переговорить с ним.

Радолф некоторое время пристально вглядывался в ее черты. Неужели он откажет ей просто на основании того, что имеет такую возможность? Улыбнется и скажет «нет». Что ж, Воргену тоже доставляло удовольствие отказывать ей в малейшей просьбе.

Радолф, вероятно, прочел ее мысли и улыбнулся:

– Не бойтесь, леди Уилфрида, я не чудовище и не тиран, – спокойно ответил он, – и вы скоро увидитесь с королем Вильгельмом. – Радолф сделал паузу, словно ожидал услышать от нее слова благодарности, но отчего-то Лили не могла вымолвить ни слова. – Я оставляю вас с Жервуа, которому доверяю, как брату: он предотвратит любую возможную опасность.

К глазам Лили подступили слезы, и она, чтобы не расплакаться, произнесла с вызовом:

– Опасность с чьей стороны, милорд? Я здесь одна и без друзей. Едва ли я представляю какую-либо опасность для вас или для короля.

Радолф пригнулся к ней:

– Вы представляете опасность для меня, миледи.

Лили не могла не понять его намека; ее большие серые глаза стали еще больше, но Радолф уже выпрямился и вернул на лицо маску суровости.

– Делайте все, как велит Жервуа, и ничего дурного с вами не случится.

Лили поморщилась. Она совсем запуталась в своих эмоциях и теперь сомневалась, что когда-либо сумеет в них разобраться. Что он имел ввиду? Как может она находиться в безопасности, оставаясь с Радолфом и его людьми?

Он ее враг, враг, и только.

Или...

Хотя улица была узкой и многолюдной, Радолф пришпорил коня; в результате какой-то мужчина, не успев увернуться, резко отпрянул назад и упал, скатившись в грязь, поливая всадника проклятиями. Радолф и сам проклинал себя. Он вел себя как глупец и знал это, но ничего не мог с собой поделать, как не мог расправить руки и взмыть в небо.

Испытывая презрение к себе, он сердито фыркнул. Память о ее вероломстве будет еще долго жить в его сердце, но сейчас ему следовало на время забыть об этом.

Если он передаст Лили королю, то Вильгельм посадит ее в темницу и он потеряет ее навеки.

Радолф вздрогнул. Нет, только не это. Ее безопасность ее жизнь – вот что должно волновать его в первую очередь. Он не позволит ни одному волосу упасть с ее головы ни за что на свете не уступит ее другому мужчине. Она принадлежит ему, и если уж должна понести наказание, то лучше он сам вынесет приговор и приведет его в исполнение!

Устремив взгляд в пространство, Радолф продолжал скакать вперед. Как убедить Вильгельма отпустить Лили? Даже если он заявит о ее непричастности к мятежу, в чем и сам не был уверен, Лили будет представлять угрозу для мира и стабильности на севере. Она является здесь ключевой фигурой, и задача номер один для Вильгельма – обезвредить ее и подчинить себе.

От безысходности Радолф заскрежетал зубами. Генрих наверняка нашел бы вкрадчивые, витиеватые слова, чтобы уговорить, убедить короля, но Радолф всегда выражал свои мысли прямо, без обиняков и пышных фраз. Это означало, что у него оставался только один способ спасти Лили. Если Господь ему поможет, то он непременно им воспользуется. Эта идея пришла ему в голову по дороге. Поначалу Радолф отверг ее, поразившись собственному безумству, но упрямая мысль продолжала мучить его, как камешек в сапоге, пока он всерьез не задумался над тем, что прежде представлялось ему чистым безрассудством. Теперь же он рассматривал эту идею как единственный выход из положения.

Радолф с силой стиснул поводья.

Он это сделает! Он изложит дело королю и будет уповать на то, что здравый смысл и крепкие узы многолетней дружбы помогут ему решить вопрос в свою пользу.

Разумеется, он не скажет Вильгельму, что уже отдал Жервуа соответствующие указания. Скорее всего Жервуа посчитал, что его господин спятил, но Радолф знал: если ему не удастся убедить короля, его верный капитан немедленно доставит Лили в безопасное место.

Ну а потом, разумеется, Радолфу придется ответить за свои действия, и он был к этому готов. Он даже готов был отдать жизнь, титул и свои земли, лишь бы с ней ничего не случилось.

Радолф нахмурился. Мог ли он прежде подумать, что настанет такой день, когда Меч Короля откажется от всего ради женщины!

Выходит, он и вправду сын своего отца.

Глава 10

Лили проснулась, разбуженная неясными звуками за дверью. Она слышала смех и голоса, большинство из которых сразу узнала: они принадлежали людям, с которыми она много времени провела в дороге. С ними она чувствовала себя вполне уверенно, что несколько ее озадачивало, поскольку все они являлись ее врагами.

Но почему она не слышит голос Радолфа?

При мысли о нем Лили повернула голову и стала осматривать комнату. Прежде у нее такой возможности не было: едва она оказалась в этой маленькой комнатке, как долго сдерживаемые слезы хлынули из глаз безудержным потоком. Оставшись наконец одна и без всякой надежды на будущее, она дала волю чувствам и проплакала до тех пор, пока не уснула.

За дверью снова раздались голоса, они приближались и теперь звучали совсем близко. Один, женский, принадлежал, по-видимому, молодой стеснительной дочери хозяина постоялого двора; накануне вечером, когда Лили сидела у камина в теплом, насыщенном соблазнительными запахами помещении гостиницы, девушка принесла ей эль и пирог прямо из печи. Остальных постояльцев солдаты Радолфа выпроводили, причем с некоторыми обошлись довольно грубо, бесцеремонно вышвыривая следом их пожитки. Их громкие жалобы утихли лишь после того, как Жервуа снял с пояса кошелек и откупился от обиженных звонкой монетой.

Типично нормандский способ получать то, что нужно, подумала Лили с горечью, но тут же нехотя признала, что Ворген вряд ли стал бы умиротворять людей деньгами...

Услышав стук в дверь, Лили села и откинула назад волосы. Ее кожу все еще покрывала дорожная пыль, одежда почернела от грязи. Она уже забыла, когда в последний раз принимала ванну и наряжалась в красивые платья – та жизнь ушла безвозвратно.

– Кто там?

– Миледи, это Жервуа!