Леонардо да Винчи - Гастев Алексей Алексеевич. Страница 20

Дух языческого Меркурия, бога торговли и путешествий, которому с древности посвящены ворота Тичино, не покидал их и в христианские времена, поскольку перевозчики грузов, купцы и наиболее состоятельные из пилигримов, путешествуя в Павию через Милан, останавливаются в расположенной близ ворот остерии «Три красные скамьи».

Хотя в дом братьев да Предис разнообразный уличный шум проникает почти беспрепятственно, так как двери то и дело раскрываются, старшего из них, Кристофоро, это мало беспокоит, поскольку он от рождения глухонемой и не разгибаясь корпит над картинками, какими украшает, или иллюминирует, рукописи; не слышит он и громкого стука, раздающегося, когда Бернардино, ткущий ковры, передвигает раму. Для человека же, не имеющего такого природного недостатка, если другие звуки иной раз стихают, оказываются более явственными гудение и шелест станка: это Еванджелиста и Амброджо с помощью считающегося новинкой и редкостью ножного привода шлифуют камни для своих изделий; слышны еще вздохи и булькание, когда плавится олово, медь или кое-что подороже, и шипение, если закаливается инструмент.

Выполняя разнообразные ювелирные работы, братья также чеканят монету казне, рисуют для гобеленов и вышивок и практикуются в живописи; при этом Амброджо, способнейший, пользуется жалованием как живописец двора. Впрочем, преимущество его таланта проявляется больше в портретных изображениях, то есть в отрасли, считающейся низшей из всех, хотя портретист, добивающийся хорошего сходства, редок.

Умение Амброджо обходиться с людьми и его расторопность послужили причиною, когда при заключении договора, где, с одной стороны, участвуют францисканцы братства св. Непорочного Зачатия Девы, а с другой – братья да Предис и флорентиец Леонардо да Винчи, дело быстро сладилось.

«Мы желаем, чтобы рама, включая резные капители с фигурами, была вызолочена по цене три лиры десять сольди за сотку.

Item. Мадонна, поместившаяся посредине, пусть будет в ультрамариновом плаще, поверху расшитом золотом».

В многочисленных пунктах расписано, каким заказчики желают видеть алтарный образ для капеллы св. Зачатия церкви св. Франциска в Милане, называемый в договоре «Мадонною в скалах», и ангелов на его боковых створках: на одной стороне – поющих, на другой – играющих, и в заключение сказано:

«Во всех частях икона пусть будет расцвечена разнообразно и со всем совершенством, в греческой и новой манере».

Таким образом настоятель капеллы Зачатия отец Бартоломео Скарлионис и другие участвующие в договоре францисканцы показывают, что им отчасти известно различие между новой манерой и греческой, или, как ее еще называют, готической или немецкой. Правда, может, этому не больше цена, чем латинским словечкам наподобие item, что значит «далее», излюбленным сутягами и людьми, желающими показать ученость малыми средствами, так как по другим пунктам договора можно судить, что заказчику хорошо не видна разница между стоимостью материала и достоинством выполнения и что для указанных францисканцев братства св. Зачатия золото и лазурь оказываются дороже изображения золота, хотя бы выполненного с большим мастерством.

С другой стороны, если францисканцы соглашаются на преимущество флорентийского мастера в договоре, называя его магистром и ставя первым, тогда как братьев да Предис называют только по имени и помещают следом за ним, может, они отчасти понимают, что, хотя Леонардо и братья да Предис примерно ровесники, если судить не по церковным книгам, а по умению в живописи, флорентиец оказывается далеко впереди? В самом деле, Леонардо привез с собою в Милан понимание и практику живописи, представлявшиеся изумительными и необыкновенными не то что в Ломбардии, но и в Тоскане, где за его соотечественниками больше двухсот лет развития. Джорджо Вазари, живописец более плодовитый, чем выдающийся, зато величайший биограф художников и проницательный искусствовед, утверждает, что, мол, «это с тех пор, как души нового поколения в тамошних местах под влиянием легкого воздуха настолько очистились, что небо, сжалившееся над прекрасными талантами, порождаемыми повседневно тосканской землей, вернуло их к первоначальному состоянию».

Вазари имеет в виду возрождение в искусстве римской и греческой древности, отчего последовавшие за тем времена известны как Возрождение. Что же касается упомянутой в договоре греческой манеры, тут речь о другом, поскольку такое название идет от наезжавших в Италию византийских греков, отпавших от собственной древности и превратившихся с течением времени в нечто полностью противоположное древним. «Они, то есть византийские греки, – разъясняет Вазари, – вместе с мозаикой завезли скульптуру и живопись в том виде, в каком были им известны, и так обучали итальянцев, то есть грубо и неуклюже: подобная живопись представляет собой не иначе как заполненные краскою контуры».

Новизна нетерпима, самодовольна, нескромна и расправляется с теми, кому приходит на смену, по своему усмотрению и произволу, одних без меры превознося, других порицая. Но даже при хваткости братьев да Предис и при том, что они вовсе не имели намерения непременно отстаивать какую-нибудь привычную им старину, как иначе было действовать Мастеру, манера которого не только далеко ушла сравнительно с принятой в Ломбардии, но обогнала и тосканскую? Ведь чтобы успешно сотрудничать, надо еще до истечения предусмотренного договором короткого срока полностью переделать сотрудников; поэтому можно сказать, что мадонна для францисканцев, поистине непорочным способом зачатая и выношенная в доме братьев да Предис, родилась из кокона рассуждений и слов – имеются в виду пояснения Мастера.

Рассуди хорошенько, о живописец, насколько далеко от глаза должна быть твоя картина, и представь себе, что на этом расстоянии тебе видна дыра или отверстие, или окно, сквозь которое вещи, перед ним стоящие, могли проникнуть до твоего глаза.

Хотя св. Франциск утверждал, что дьявол теряет власть над веселыми людьми, в то время как жалующийся и печальный легко становится добычею ада, настоятель капеллы св. Зачатия отец Бартоломео не затруднялся придать своему лицу выражение приветливости, но сохранял его хмурым и озабоченным. Когда же спустя год после заключения договора, то есть осенью 1484 года, накануне праздника св. Непорочного Зачатия Девы, он увидел представленную ему в доме братьев да Предис как готовую среднюю часть алтарного образа с Мадонной, младенцем Иисусом, Иоанном и ангелом, на его лице еще прибавилось неудовольствия. Как если бы сельский хозяин, привыкнувши видеть ворота усадьбы закрытыми и запертыми изнутри, обнаружил их распахнутыми настежь, а домашних животных бродящими в поле, отец Бартоломео скоро и решительно направился к картине, словно бы желая восстановить нарушенный внезапно порядок и сделать выговор служащим. Возможно, что наилучшая похвала живописцу есть такая решимость заказчика, если, не вдаваясь в достоинства или недостатки произведения, тот относится к нему как к природной действительности: сила и качество правдоподобия оказывались так велики, что настоятель забывал этому радоваться, но, подозревая, не произошло ли здесь нарушения, касающегося христианской религии, целиком отдавался заботам о происшествии.