Огнерожденный - Афанасьев Роман Сергеевич. Страница 43

Фарах внимательно слушал Ламераноса. Он и представить себе не мог, что дела обстоят так плохо. В самом деле, теперь, приобщившись к наукам, он понимал, что развитие Мира замедленно. Но почему – понял только сейчас.

– Но войны бывают редко, – заметил подмастерье, видя, что ученый замолчал.

– Увы! – ответил Ламеранос. – Это только так кажется. Да, крупных конфликтов не случалось со времен Виля Жестокого. Но мелкие стычки бывают постоянно. Сальстан вынужден тратить огромные средства для организации обороны и поддержания поселений в Хальгарте. Кроме того, необходимо готовить военные силы для отражения масштабного наступления, которое непременно случиться. Уже сто лет королевская династия Вилей заботиться о поддержании армии, в ущерб развитию науки, открытию новых земель и совершенствованию методов правления. Часто мои коллеги, титулованные, именитые и влиятельные, критиковали монархов Сальстана за то, что громадные деньги уходят военным. Но род Саль неуклонно придерживался политики развития военного дела. И как видишь, монархи не ошиблись. Мы на пороге катастрофы. Со дня на день грянет война, сравнимая разве что с битвами древних времен. Я говорил, что вскоре нам будет не хватать ресурсов, что Сальстану грозит перенаселение… Война сведет этот недостаток на нет. Победа достанется нам слишком дорогой ценой. Погибнет множество мужчин – продолжателей рода – воинов, ремесленников и умных, образованных дворян. Страна ослабеет, и мы еще целое столетие будем приходить в себя, возвращаться на довоенный уровень развития. Причем не только Сальстан – все остальные страны тоже. Хоть основная армия составлена из северян, в ней много и леаранцев и каван-сарцев. Более того, даже подготовка к войне истощила наши силы. И Леаран и Каван-Сар предоставляли Сальстану любую помощь, совершенно безвозмездно – лишь бы их защитили от вторжения. Это выгоднее, чем содержать большую армию в одиночку. Наше королевство превратилось в щит для южных земель. Но на его создание потрачено много труда и ресурсов. Будем, надеется, что достаточно, ведь если победит Тайгрен… Но не будем об этом.

– Учитель, – Фарах вздрогнул, живо представив себе вечную зиму. – Неужели нет выхода?

– Выход? Пока что у нас единственная задача – остаться в живых. Но даже если это произойдет, прогнозы на будущее по-прежнему неутешительны. Так не может продолжаться вечно. В какой-то момент, мы либо начнем откатываться назад, вырождаясь в воинственные дикие племена, либо будем уничтожены воинством тьмы.

Фараха пил кисловатый чай, пытаясь заглушить вкус горечи, подступившей к горлу. Его всего трясло. Каждой клеточкой своего тела он чувствовал, что все это – правда.

– Ну ладно, – сказал Ламеранос. – Не будем об этом. Верно, до столь темных времен мы не доживем. На наш век хватит. Но есть еще одна проблема, но о ней, пожалуй, в следующий раз.

–Да, – хрипло сказал Фарах. – Лучше потом.

Ламеранос поднялся со стула и охнул, схватившись за поясницу.

–Пожалуй, мы засиделись. – Сказал он. – Пойдем, посмотрим, что есть у меня в библиотеке. Я хочу, чтобы к следующему нашему разговору, ты прочитал пару трактатов. Как знать, может тебе в голову придет какая-нибудь свежая идея. Мы, старики, слишком привязаны к своим убеждениям. Часто отвергаем новое, если оно противоречит старому, и не из вредности, скорее по привычке. К сожалению, мало кто из коллег понимает, что надо дать дорогу молодым, пока еще есть такая возможность. Боюсь, когда закончится война, мы не досчитаемся многих талантов.

Ламеранос покачал головой и пошел к книжному шкафу. Фарах аккуратно поставил чашку на стол и последовал за ним.

– Ну что же, – сказал ученый, распахивая дверцы. – Вот мое состояние.

На полках в беспорядке лежали стопки пергаментных книг. Некоторые были переплетены в кожу, другие просто сшиты шелковыми нитями.

– Это лишь малая часть, – довольно сказал Ламеранос, заметив, как у Фараха загорелись глаза при виде такой роскоши. – Многое храниться в университете. Тут у меня, увы, не лучший климат. Надо бы и это перенести в университет, да все времени не хватает. К тому же, со многими книгами я работаю. Но погоди-ка…

Ламеранос ловко запустил обе руки в кипу пергаментов и извлек на свет две тоненькие книги в переплетах из светлой кожи.

– Вот – сказал ученый, протягивая книги Фараху. —Трактат Лартасуса "О климате" и заметки Са-Тара "Наблюдение Великой Реки в весенний период". К сожалению, тебе будет нелегко. Подчерк отвратительный, переписчик оказался на редкость косорук. Но основное, думаю, тебе будет понятно и в следующий раз, мы поговорим об этих книгах. Как жаль, что ты воспитанник приюта! Боюсь, тебя ожидает не лучшая судьба. Маленький храм в глуши, за сотни лиг от столицы. Деревня, крестьяне… Двое грамотных на всю деревню. И серые дни, похожие один на другой, как две капли воды. Как будет жаль, если такой способный парень как ты, станет деревенским жрецом.

– Кстати, – сказал Фарах, припоминая, что он все еще воспитанник, а не ученик Ламераноса. – Я не уверен насчет следующего раза. Скорее всего, Састион не отпустит меня.

– Отпустит, отпустит, – ученый улыбнулся и подмигнул бывшему подмастерью. – Посмотри, что у меня есть.

Он пошарил по книжным полкам и вытащил толстую книгу переплетенную черной крашеной кожей. Уголки переплета потерлись, но в остальном книга смотрелась как новая.

– Что это?

– Это жизнеописание настоятелей Храмов Сальстана за последние двести лет. Титанический труд!

Фарах закашлялся. Как нарочно! А ведь он не хотел спрашивать про эту книгу.

– Я, – сказал он. – Ну, наверно…

– Ладно, ладно, – отмахнулся ученый. – Я знаю. Састион попросил тебя узнать, есть ли у меня эта книга. Он давно пытается найти ее. И не только он один. Я все понимаю. Если тебе не трудно, скажи ему, что книга храниться в университетской библиотеке.

– Конечно! – обрадовался Фарах. – Так и скажу.

– Вот. И еще – скажи, что я упоминал в разговоре о трактате "Глупость" и обещал рассказать тебе о нем в следующий раз. Думаю, тогда Састион обязательно отпустит тебя ко мне в гости.

– А что это? – насторожился Фарах. – Запретная книга?

– Отнюдь. Это сборник смешных историй. Вот за ней давно охотиться именно Састион. Он стесняется признаться, что ему нужна эта книга. Старший Воспитатель приюта, жрец, как можно. Читать глупости! Но уверяю тебя, Састион наверняка постарается сделать так, чтобы ты либо принес ему книгу, либо переписал ее. На этой его слабости, мы и сыграем.

– А жизнеописания? Чем они интересны?

– О, тут совсем другой разговор. Это действительно уникальная книга. Она не под запретом, нет. Но жрецы устроили настоящую охоту за ее копиями. Они желают, чтобы книга хранилась в единственном экземпляре, в библиотеке Великого Храма Таграма, а все потому, что в ней действительно описаны жизни настоятелей. Причем – без всяких прикрас. Сразу видно, кто был глупцом, кто подлецом, кто невеждой. К слову – многие настоятели были действительно достойными людьми. Но, увы, встречались и отъявленные мерзавцы.

Фарах покачал головой. Да, он вполне мог себе представить, какими именно могли быть настоятели. Еще год назад, он бы возмутился. Как же – настоятели святые люди! Лучшие из жрецов! Но теперь, пообщавшись с этими святыми людьми, покрутившись в городе и научившись держать глаза и уши открытыми, он избавился от детской наивности. Он уже собрался спросить, нет ли в книге жизнеописания нынешних настоятелей, но в этот момент в дверь постучали.

Стук был особым – три раза быстро, потом большая пауза и снова три удара. Подмастерье сообразил, что это заранее условленный сигнал и насторожился. Ламеранос же схватился за голову.

– Ох, старый пень, – прошипел он, вцепившись пальцами в седеющую шевелюру. – Совсем забыл! Всеблагой! Какой я тупица!

Он метнулся было к двери, но тут же остановился и вернулся к Фараху.

– Мальчик мой, прости меня, – сказал он, хватая воспитанника за рукав. – Ты должен уйти. Моя проклятая забывчивость сыграла со мной злую шутку. Ко мне должна прийти знатная дама, для которой я составляю особый гороскоп. Она здесь тайно, никто не должен видеть ее.