Душою и телом - Беннет Элизабет. Страница 28

Касси взяла у девочки шкатулку. Хивер притихла и только слегка всхлипывала. Джесон с любовью посмотрел на Касси, склонившую свою милую головку над механизмом шкатулки, а потом взглянул на отражение в зеркале заплаканного личика Хивер, внимательно наблюдавшей за тем, что делает ее тетя. Он не помнил, чтобы Миранда когда-нибудь воспитывала девочку так, как сейчас Касси. Миранда предпочитала, чтобы эту грязную работу выполняли за нее другие. «Если хочешь, попроси, чтобы няня ее наказала», – говорила она Джесону, после того как он битый час убеждал ее в том, что их дочь совершенно не умеет себя вести. – Я не собираюсь тратить время, таская ее потом по разным психоаналитикам. У нее есть няня, и пусть она этим занимается». – «При чем здесь психоаналитики? Я говорю о тебе самой, она ведь с тебя берет пример. А твои вечные истерики – далеко не самый лучший образец для подражания». – «Ой, Джесон, ну неужели мы раз и навсегда не можем с тобой договориться?..»

Самое горькое было то, что договориться они как раз и не могли. Они были непримиримы во всем: по-разному смотрели на то, с какими людьми нужно общаться, какую одежду носить… Враждебность и злоба все нарастали, так как ни один из них не хотел уступить. Из их общения начисто исчезли чувство юмора и шутливый тон. Они не расставались только потому, что ни один из них не решался отпустить другого. А Хивер стала невольной жертвой их взаимоотношений. И Джесон настолько был уверен в том, что брак вообще не может быть разрушен, что ему потребовались годы – точнее, все то время, пока он не встретил Касси, – чтобы понять, какой отвратительной была его жизнь с Мирандой.

У Миранды вся нежность заканчивалась с завершением полового акта. Прошлой же ночью он понял, что для Касси это – только начало. Она гладила его тело, нежно целовала лоб…

– Касси, дорогая это не сон? – спросил вчера Джесон шепотом, – мне почудилось, что земля ушла из-под ног… Знаешь, мне показалось, я слышал, как что-то разбилось.

Касси нащупала в темноте выключатель и зажгла свет:

– О, Боже, ну, конечно!

Фотография семьи, которую Миранда оставила Касси в сейфе, валялась на полу разбитая.

– Мне очень жаль, Касси, – пробормотал Джесон, приподнимаясь. – Я куплю тебе новую рамку.

– Нет, нет, не нужно, – сказала Касси, встав с кровати и подбирая с пола осколки стекла. Она аккуратно сложила все вместе с фотографией в небольшой ящичек ночного столика. – Я все это склею. Я была очень тронута тем, что Миранда сохранила эту фотографию и даже вставила ее в рамочку. Я подумала даже, что она была, не совсем безразлична ко мне, папе и маме.

Разумеется, Джесон не стал разубеждать Касси, хотя сам никогда прежде не видел этой фотографии. Вообще он всегда поражался, в каких выражениях отзывалась Миранда о своей семье и детстве. «Слушай, поверь мне, я ничего интересного об этом тебе сообщить не смогу, – говорила ему Миранда всякий раз, когда он просил ее рассказать о своем детстве. – Это было обычное скучное правильное воспитание в семье среднего класса. Я никогда не была членом этой семьи: я всегда чувствовала себя падчерицей отчима и сводной сестрой. Ничего интересного, дорогой, не было, и мне нечего тебе рассказать».

Сможет ли он когда-нибудь поведать Касси правду об их браке с ее сестрой, размышлял Джесон, сворачивая с шоссе. Обогнув озеро, машина выехала на дорогу, ведущую к Беркшир-коттеджу. Джесон вновь посмотрел на Касси. Она ответила на его взгляд ласковой улыбкой. Нет, сказал он сам себе, правда иногда бывает слишком отвратительна. Иногда молчание лучшее, что можно придумать.

Сладкие звуки из починенной шкатулки прервали его раздумья. Касси с торжествующим видом повернулась к племяннице.

– Ну, что ты теперь скажешь, Хивер? – спросила она девочку. Джесон увидел в зеркале, как жадно смотрит дочка на музыкальную коробочку.

– Ладно, я прошу прощения, – сказала Хивер, нетерпеливо протягивая руку к коробочке. Теперь она не ненавидела ни шкатулку, ни тетю. Почти не ненавидела тетю. Временами – когда Касси читала ей на ночь сказки или помогала делать уроки – Хивер совсем ее не ненавидела. А в день своего рождения Хивер даже подумала, что почти любит свою тетю Касси.

Когда Касси слышала слово «коттедж», ей представлялся маленький, крытый шифером домик с крылечком и с трубой, из которой валит дым. Но стоило им переехать через небольшой каменный мост, соединяющий остров с большой землей, ее иллюзии рассеялись: она увидела внушительных размеров дом из белого кирпича, построенный еще во времена колонизации. Он был прекрасно отреставрирован. Сзади, где когда-то помещались конюшни, теперь были построены летние домики для гостей, огромный бассейн и теннисный корт. Перед домом раскинулась огромная лужайка, где пестрели полевые цветы, кивавшие головками навстречу радостному солнечному свету. У подножия холма блестело озеро, на котором уже появились первые рыбацкие лодки.

– А чего еще ты ожидала? – спросил Джесон, когда Касси прямо-таки открыла рот от восхищения. Коттедж в Беркшире, в отличие от летнего дома в Ист-Хемптоне, был детищем Джесона, и он им очень гордился. Миранда с самого начала его невзлюбила. «О, Господи, да ведь он похож на ферму!» – фыркнула Миранда, когда впервые увидела его. Джесон же с первого взгляда влюбился в это дикое, почти безлюдное место.

Тогда он часто ездил по делам в Бостон. И всем другим поездкам предпочитал поездку на собственном мотоцикле, хотя она занимала гораздо больше времени, чем на машине или поезде. Просто ему нравилось нестись на бешеной скорости, взлетая с холма на холм. Солнце и ветер в лицо наполняли его сердце радостью. В одну из этих поездок он и увидел это место, и оно запало ему в душу. Через некоторое время, наведя справки, он узнал, что коттедж принадлежит его партнеру по бизнесу в Бостоне, и тот согласился его продать Джесону за вполне умеренную сумму. Джесон решил преподнести Беркшир-коттедж Миранде в качестве подарка ко дню рождения.

«Но ведь никто не приедет в Беркшир, – возражала Миранда, когда Джесон предлагал ей провести там очередной уик-энд. – Зато все приедут в Хэмптон». – «Именно поэтому я и предлагаю тебе отправиться в Беркшир, – отвечал Джесон, – потому что там мы будем одни. Неужели тебе никогда не хотелось убежать ото всех, Миранда? Лежать на траве и просто смотреть на звезды? Или купаться ночью в озере нагишом?» – «Ты же знаешь, что я даже морю предпочитаю бассейн», – отвечала она. И хотя Джесону хотелось сохранить коттедж в Беркшире в первозданном виде, он все же построил там бассейн, сауну, теннисный корт – все, только чтобы Миранда согласилась туда ездить. Но это мало повлияло на ее отношение к коттеджу, и она использовала любую возможность, чтобы только там не появляться.

– Как же здесь хорошо! – проговорила Касси, когда машина въехала в мощенный булыжником двор перед домом. Несмотря на новый корт и бассейн, это место производило впечатление заповедника. Стены дома оплетали кусты вьющихся роз, сзади виднелись заросли рододендрона. В холодном майском воздухе царил аромат свежестриженной травы.

Весь день до самого вечера Джесон, Касси и Хивер бродили по окрестностям. Они побывали на маленьком причале, пляже с галькой, где красовались ярко раскрашенные зонтики от солнца и кресла. Джесон показал Касси небольшой садок для рыбы, в котором он и его управляющий пытались разводить форель. Недалеко от дома стоял старый хлев, – в котором, к удивлению Касси, было полно свиней, гусей, индеек и кур. Хивер больше всего понравился петух. К хлеву примыкала конюшня. Четыре хорошо ухоженные лошади паслись неподалеку.

– Ты ездила верхом? – спросил Джесон.

– Ну, обычно мне удается удержаться в седле, – засмеялась Касси, глядя, как он ласково треплет гриву лошади и чешет ей за ушами. Она вспомнила его нежные прикосновения к ней сегодня ночью, и – хотя она целый день гнала от себя эти воспоминания – ей вновь захотелось оказаться в его объятьях. Джесон словно читал ее мысли: он вдруг как-то по-особому взглянул на ее губы.