Недостающее звено - Ахманов Михаил Сергеевич. Страница 9

– Без воздуха человек не способен функционировать.

– Верная мысль. Поэтому нас там никто не тревожит, ни людоеды-кочевники, ни бароны-разбойники, ни хитрые торговцы. Вокруг снега и льды, холод и смерть, а под силовым колпаком сносная атмосфера, три домика, садик, тишина, покой… Жаль, что приходится спускаться! Внизу совсем не так приятно. Сказать по правде, планета омерзительная, и людишки там тоже не подарок.

– Не спускайтесь, – посоветовал Мозг. – Вы координатор миссии, и ваше дело – руководить.

Тревельян прикрыл глаза. Райские пейзажи Гондваны мелькнули перед ним – теплое синее море, пляжи с золотым песком, сочная зелень магнолий и пальм, хрустальные дворцы вдоль бесконечной набережной, смуглые девушки, танцующие на площадях, мягкие очертания гор, одетых лесами… Все это было так мирно, так прекрасно! Так непохоже на знойные пустыни Пекла, на скудные оазисы, жалкие посевы, нелепые замки и хищных обитателей этих твердынь!

Вздохнув, он пробормотал:

– Координатор… Руководитель… Ха! Ко всякой бочке затычка, вот я кто!

На неощутимое мгновение палуба всколыхнулась под его ногами, мир разлетелся на мириады осколков, исчез и снова выплыл из темного мрачного небытия. Транспорт ГР-15/4044 сделал первый прыжок к системе Горькой Ягоды.

Солнце тут было щедрое – звезда класса G с заметным золотым оттенком, погорячей и поярче земного светила. Согласно видеофильмам, хранившимся в архиве ФРИК, восходы и закаты на Ягоде казались феерией света и красок – особенно над океанами, где золотистое и розовое сливалось с голубым и синим. Но теперь остатки атмосферы не позволяли наблюдать подобные зрелища, а от океанов остались только глубокие впадины в планетарной коре. В данный период своей геологической истории Горькая Ягода походила на Марс – такой, каким он был до заселения земными колонистами.

Однако существовали проекты терраформирования планеты, восстановления атмосферы, водной среды и плодородия почв с последующей реанимацией жизненных форм от бактерий, планктона и насекомых до высших животных. Над этим трудилась большая команда специалистов с Земли, и основные грузы, доставленные транспортом, предназначались для нее. Как и в системе Хаймора, корабль лег в дрейф в нескольких световых часах от солнца, из распахнутых шлюзов выплыла пятерка квадропланов, и роботы принялись расстыковывать баржи с оборудованием, танки и криогенные цистерны. Затем их собирали длинными цепочками, чтобы отбуксировать на орбиту Горькой Ягоды, и эта операция грозила затянуться на сутки. Ивар провел их в заботах и трудах, знакомясь с отчетами регулярно сменявшихся раванских миссий и размышляя, как диким северянам удалось прорваться в предгорья Поднебесного хребта. В отчетах говорилось о дюжине эстапов, благополучно внедренных в Кьолле и портовых городах, о том, что на смену бронзовому веку постепенно приходит железный, о мореходных экспедициях на дальний юг и новых торговых путях, частью морских, частью сухопутных, которые связали Вритру и Раху с Хирой, центральным континентом. Это были полезные сведения, дополнявшие опыт, полученный Иваром на Пекле двадцать лет назад, в период стажировки. Однако никаких гипотез о переходе через горы, совершенно неприступные для примитивных кочевых племен, у него не появилось. Может быть, люди Серого Трубача были не так примитивны, как полагали эксперты ФРИК?

Утомившись от бесплодных размышлений, он отправился к портрету Анны Кей.

– Вот и еще один этап позади, девочка. Мы добрались до Горькой Ягоды.

Она задумчиво сморщила лоб.

– Странное имя для планеты, Ивар. Это плохое место? Хуже, чем Равана, о которой ты рассказывал?

– Пожалуй. Но это имя связано не с планетой, а с тем, что когда-то здесь случилось. Для своих исконных обитателей Ягода вовсе не горчила, это для нас, пришельцев с Земли, она горька на вкус. Наше название, наша вина…

– Ты говоришь загадками. Почему?

– Я сотрудник Фонда, а у нас не любят обсуждать такие темы, хотя о Ягоде помнят. О Горькой Ягоде, Руинах, Рухнувшей Надежде… Помнят как об ошибках, что не должны повториться… Давным-давно, еще не зная о Пороге Киннисона, мы попытались прогрессировать эти миры, что кончилось печально – общепланетными войнами и катастрофами. – Ивар покачал головой. – Понимаешь, намерения были лучше некуда, технический ресурс огромен, усилия настойчивы и бескорыстны… все было, только не хватало ума и осторожности.

– Мне вспоминается древняя поговорка, – сказала Анна. – Благими намерениями вымощена дорога в ад.

– Вот именно, – согласился Тревельян и попросил: – Давай оставим эту тему, милая. Ты ведь изучаешь древнюю историю, так? Скажи мне, что ты будешь делать, когда закончишь колледж? Останешься на Ваале? Будешь преподавать, писать книги, ездить в экспедиции?

Она встряхнула светловолосой головкой.

– Вряд ли, Ивар, я останусь на Ваале. На Ваале, как и в других колониях, нет древней истории… Только в одном из миров это понятие имеет смысл – на Земле. Скорее всего, я полечу на Землю и займусь каким-нибудь древним таинственным народом. Ливийцами, или тангутами, или индейцами кечуа…

– Значит, теперь ты на Земле, – сказал Тревельян. – Восемь миллиардов населения, сотни мегаполисов, тысячи университетов… И где же тебя искать? Конечно, есть справочная служба, но вдруг ты уже не Анна Кей? Случается, что люди меняют имя…

Ее глаза потемнели.

– А ты хотел бы меня найти? Хотел бы снова встретиться со мной?

– Предположим, да.

– Я, наверное, изменилась… Ты ведь сейчас в нашем будущем, Ивар… Сколько лет прошло?

– Тридцать два. Ты по-прежнему красива и молода… Мы почти ровесники.

– Льстец! – Анна улыбнулась. – Думаю, если захочешь, ты меня найдешь – имя я менять не собираюсь. Если я буду изучать ливийцев, ищи меня в Триполи или Каире, а если тангутов – в Пекине или Хабаровске.

– А если займешься индейцами?

– Тогда в Ла-Пасе или Лиме.

– До скорой встречи, дорогая, – промолвил Тревельян. – Вот наведу порядок на Пекле и вместо Гондваны отправлюсь на Землю. Чего я на этой Гондване не видел? Пальм, песка да соленой воды? Так этого добра и на Земле хватает. Если, скажем, ты изучаешь ливийцев, мы с тобой съездим к морю Тассили. Я там еще не бывал, а говорят…