Вторжение - Ахманов Михаил Сергеевич. Страница 7

Юный Иштван Сабо, стоявший рядом с Литвиным, сделал большие глаза и зашептал ему в ухо:

– Как ты думаешь, Пол, реактор у нелегала взорвался? И что за нелегал? Тут, под боком у Юпитера? Магометанин или желтый? А может, из нью-луддитов?

Литвин покачал головой. Нелепые предположения! Лишь юный возраст и неопытность Сабо оправдывали их. Исламские террористы, Дети Аллаха, Алый Джихад и все другие-прочие, как и нью-луддиты, в космос, к счастью, не летали, а корабли Поднебесной были слишком маломощными, чтобы добраться к внешним мирам. У террористов имелось много занятий на Земле, одно другого интереснее; миниатюрное оружие, вирусы тетрачумы и психотропные препараты давали столько возможностей, что не было смысла в терактах на Марсе или у Юпитера. Что до китайцев, то те, само собой, не отказались бы устроить пакость на рудниках Цереры или в марсианских куполах, однако их флот контролировался орбитальной службой ОКС. Кроме того, хотя в Поднебесной строили термоядерные станции, компактный реактор, пригодный для дальних перелетов, оставался там недосягаемой мечтой. Политика технологического сдерживания Китая была негласной, но весьма эффективной.

– Что у тебя, Курт? – раздался голос капитана.

– Еще проверяю, сэр, – доложил Зайдель. – Камней в небесах – что грязи в болоте… Восемьдесят девять тысяч согласно каталогу.

– Чей-то корабль? Или зонд?

– Это уже проверил – точно нет. Никаких рейсов к орбите Юпитера за последние восемь недель. До того болтался здесь «Коперник» с польскими и шведскими планетологами. Очередные исследования Красного Пятна, экспедиция краковского и стокгольмского университетов.

– Может, это «Коперник» и есть?

– Вряд ли, сэр. Шесть дней назад, во время сеанса связи с «Барракудой», мы получили информацию о нем. Лоханка благополучно двигается к марсианской станции «Маринер».

О нелегальном судне и речи нет, отметил Литвин. Теоретически этот вариант не исключался – крупная межпланетная корпорация (вроде «Боинг Космик» или «Нео Полиметалл») могла снарядить корабль или автоматический зонд и отправить его в любую область, сообщив ложные сведения о маршруте и цели полета. Но деньги в таких корпорациях считали хорошо и на пустые затеи не тратили. Большие боссы – не университетские профессора; им интересны залежи руд в астероидном поясе, а не загадки Красного Пятна.

Вычислительный блок закончил поиск в каталоге и мелодично звякнул. Зайдель отодвинулся – так, чтобы капитану был виден экран. Потом буркнул:

– Ничего, сэр.

– Ничего тут нет и быть не может, – произнес Прицци. – Разве что какой-то мелкий камешек… Все ведь не перепишешь!

– А если камешек не наш? – пробасил Бондаренко. – Мог ведь извне появиться, и если он в самом деле из антиматерии…

– Отставить дискуссию, – прервал его Би Джей, выпрямляясь. – Идем в район феномена и поглядим, что к чему. Зайдель, рассчитай курс, Шеврез, прими вахту у Прицци. Все по боевым постам! – Он наклонился к коммутатору и рявкнул: – Говорит капитан! Зеленая тревога!

– Моя задача, сэр? – спросил Литвин.

– Выйти в космос и обследовать пространство в радиусе двух мегаметров от корабля. Ищите любые обломки или подозрительное излучение. Если мы что-то заметим на локаторах, вас дополнительно ориентируют. Время начала операции… Курт, когда мы там будем?

– Через три часа семь минут, капитан. При ускорении две десятых «же».

– Годится. Иди, Пол, – Би Джей подтолкнул Литвина к выходу. – Сбросим вас на подходе, минут за десять. Ждите сигнала!

Литвин выбрался в коридор, но не успел доплыть до шахты, как резкий звук сирены всколыхнул воздух. Прогудело трижды, с пятисекундными интервалами – знак, что нужно приготовиться к ускорению. Он ухватился за скобу, расслабился, услышал тихий рокот пробудившихся двигателей, и в тот же момент его потянуло книзу. Пол стал полом, потолок – потолком, а лейтенант-коммандер Литвин уже не был воздушным шариком, но весил целых шестнадцать килограммов. Испытывая приятное чувство сопричастности к вселенской силе тяготения, он ринулся в шахту и скользнул на палубу С. За его спиной с мягким шелестом распахивались люки, раздавались топот, гул людских голосов и резкая отрывистая команда. Экипаж занимал посты по боевому расписанию.

Сигнал был подан через два часа пятьдесят минут. Плоские крышки шлюзов с номерами от первого до четвертого бесшумно спрятались в стену, десантники разом присели, будто исполняя акробатический этюд, и, просунув ноги в темные отверстия, прижав ладони к бедрам, скользнули вниз, туда, где в корабельном трюме спали «грифы». Каждый в отдельном крохотном отсеке, будто патрон в пулеметной обойме; восемь машин у левого борта, восемь – у правого. За ними, в носовом ангаре, стояли «симы», танки-амфибии для наземных и надводных операций, именуемые за быстроту и резвость тараканами. То и другое было грозным оружием в арсенале крейсера и, без сомнения, самым умным – ведь им управляли люди. Конечно, не без помощи компьютеров.

Широкий гибкий шланг выбросил Литвина прямо в объятия кресла-кокона. Защитная оболочка сомкнулась вокруг груди и плеч, живота и бедер, колен и голеней, оставляя свободными руки и шею; сверху опустился шлем, за ним надвинулся колпак кабины, и в его матовой глубине зажглась сетка целеуказателя. Литвин привычно напряг мышцы левой ноги, затем правой, и «гриф» качнулся туда-сюда в своем гнезде. Он поворочал шеей, подвигал глазами; вспыхнула точка автомеда, отметки ракет, лазеров и многоствольных свомов послушно скользнули по колпаку-экрану. Сейчас, упакованный в пронизанную биодатчиками ткань кокона, подключенный к автопилоту, он составлял единое целое со своей машиной, ощущая ее как продолжение собственного тела, прежде всего конечностей и глаз. Это чувство тоже было привычным, отработанным за девять лет полетов в пустоте и атмосферах трех планет.

– Первый готов, – произнес Литвин и выслушал такие же доклады трех своих подчиненных. Затем коммуникатор буркнул голосом Шевреза: «Катапультирование разрешаю!» – и он слегка шевельнул левой ступней. Раскрылась диафрагма шлюза, поток сжатого газа выбросил «гриф» на сотню метров от корабля, негромко замурлыкал двигатель, и в колпаке, ставшем прозрачным, вспыхнули звезды и появился диск Юпитера – огромный, втрое больше земной Луны. Сетка целеуказателя засветилась ярче. Мир в клеточку, шутили пилоты-десантники.