Второе пришествие инженера Гарина - Алько Владимир. Страница 5

*** 7 ***

Клеть пошла вниз. Сумеречно замелькала порода. Спуск был малоприятным делом. Взвизгивало железо. Раскачивало и бросало, точно на ухабах. За недостатком времени и так – по небрежению, отремонтировали и запустили подъемник конца прошлого века. Но вот жестко садануло и заскрипело под днищем, словно баркас на мели. Отскочила дверца, и, пригнувшись, наружу выбрался человек, шагнул в задымленную рыжеватым светом штольню. На нем был короткий, изрядно замызганный и прожженный местами, грубый плащ. На голове – шахтерская каска.

Воздух был плотен и душен. Гулко, далеко вибрировала массивная станина. Редкие фонари уходили в темень багровыми конусами. По сколам стен выработки тянулись кольчатые бронированные жилы, трубы воздухопроводов, в иных местах виделись гирлянды высоковольтных изоляторов. Хорошо ориентируясь здесь, человек скептически оглядел свое хозяйство. Старый, частично обновленный крепежный материал не выказывал особой надежности. В штреке, тут и там – обломки дерева, куски породы…

Осмотревшись и помедлив с минуту, он направился дальше, чтобы шагов через тридцать, круто свернув, оказаться ввиду круглой площадки, похожей на цирковую арену, только амфитеатром здесь высились стены природного грота, смыкающиеся вверху изломанным сводом. Там был мрак. Под ногами человека загремела железная лестница, ведущая в неглубокий котлован. По центру его виделось сооружение, странно напоминающее гигантский микроскоп, – такой же цилиндрический кожух-тубус (или ствол?), могущий ходить по блестящим никелированным полозьям, полутораметрового диаметра шестерни, должно быть служили приводом и регулировали угол наклона всей конструкции, относительно сверхпрочной металлической плиты, на которой и покоилось сооружение. (Полукругом, по краю шла точная градуировка: в рисках и цифрах). И где-то под условным «окуляром» примостилось железное креслице и выносной пульт оператора. Кожух ствола в оплетке проводов и шлангов оплывал тающим маревом. Помимо электрического освещения в полнакала, на выдвижной штанге, светил ацетиленовый фонарь. За пультом, заслышав шаги спускающегося по лестнице, работающий человек в полукомбинезоне обернул лицо. Взволнованно-переменчивое оно просияло, почти по детски.

– Ага, пожаловали с Альпийских высот! Утро доброе, господин Гирш, – его глаза с длинным (ассирийским) разрезом глянули расширенными зрачками, из-под припухлых век. На лоб налезла шапка черных волнистых волос. Кроме этого – большой нос с горбинкой, оттянутые назад уши. Щеки из-за трехдневной щетины казались аскетически впалыми.

Человек в плаще явно проигнорировал эти знаки расположения к себе. Выговорил:

– Раух! Сколько раз вам было велено без надлежащих к тому причин не использовать для установочных экспериментов протий. («Черт с ним, с этим названием»). В горах и без того сильнейшая ионизация. Все дышит грозой. Не хватало еще, начнут сочинять легенды. Вы без конца дренируете в атмосферу то, что генерируется с таким трудом. Вам бы, Раух, заниматься вивисекцией, – выговаривал он, переминаясь с каблуков на носки, стоя перед заработавшимся коллегой. – Отрывали бы у тритонов хвосты и приглядывали за их регенерацией. Почему не используете квантовые датчики?

Раух сморгнул, заставив себя сдержаться.

– Легенды… Что же. Боги начинали с этого. Вам-то хорошо говорить… со свежего воздуха, господин Гирш, – обидчиво возразил он. – А я здесь с позавчерашнего дня. Да потому, что при таких ограничениях, мне надо поставить четыре пробы против одной в естественных условиях опыта. А это время и время. Вы же сами страшно торопите. И потом: дайте мне такой материал, чтобы он выдерживал давление хотя бы на порядок ниже требуемого. Вами, кстати, требуемого! Я так больше не могу, – захотелось расслабиться этому гротескному человечку.

– Да будет вам, Раух. О, кей. Я заказал повышающий трансформатор, – трехкратно к прежней мощности. Кроме того – добавочный блок электролитических конденсаторов. Все это даст значительный прирост импульса. Я знаю ваши проблемы.

Гирш сдвинул на затылок каску. Сел на место Рауха.

– О, Яхве, – экзальтированный, черноватый, небритый человечек запустил руку в шевелюру. – Господин Гирш. Я, как бы сказать, преклоняюсь перед вами… если такое вам польстит. Но это я выдвинул идею сегментной торроидальной «ловушки». И это я, кто не хуже вашего знает ее возможности. Но при чем здесь даже это! (Потерял, кажется, человечек терпение.) Нельзя из одного получить два, не имея в запасе еще единицы. При заданной плотности вещества и расстоянии между ядрами атомов 10-13 см. – электростатические силы отталкивания таковы, что переборют любой прирост импульса. Природа магнитного поля неизменна… Накачка известна… Здесь не надо никаких заумных расчетов. Я знаю по вашим небрежно раскинутым книжкам и заметкам, что вы благополучно выбрались из-под руин неэвклидовой геометрии… Вы меня водите за нос, Гирш! – совсем фамильярно закончил его оппонент.

– Убедили, – тот, кого так назвали, сухо рассмеялся. – Хотите, оставим пока эту тему. Да, вы ведь действительно с позавчерашнего дня здесь. Там у меня полфунта молотого кофе, четыре бутылки портера, галеты, американская тушенка с бобами. Идите освежитесь. Выберите, что вам больше по вкусу. – Гирш благосклонно кивнул и полез в накладной карман куртки, под плащом. – Вот вам еще… – и он протянул плитку гематогена. – Для освежения крови. Я и сам не пренебрегаю, только предпочитаю иные средства.

Раух засопел и загремел набойками по лестнице.

– Да, – обернувшись, крикнул он, – Гирш! Просмотрите, пожалуйста, результаты последних замеров. Мне будет спокойнее…

Человек в прожженном плаще окутался дымом сигары, задумался. Но даже сюда спустя короткое время дошла волна бушующего расплескиваемого кофе, иначе трудно было бы объяснить столь проникновенный его аромат, идущий со стороны пищеблока.

Рядом с головой Гирша пролегли блестящие полозья. Сталь кожуха заиндевело отблескивала инеем. На пульте – зеленоватым глазком индикатора светилась катодная трубка, с нанесенными рисками, напоминающими координатную сетку в окулярах морского бинокля, или перископа субмарины. Кстати, поодаль, что-то располагалось похожее на это средство видения из-под воды: вертикально уходящая под свод, в темноту, граненая труба, снизу снабженная призматическим устройством, с окуляром.

Все так же доносился плотный гул и вибрация где-то засевшего сверх емкого машинного сердца.

Гирш поставил на «ключ». Запустил реактор. Проконтролировал растущую энергетику разрядников. Отладил на экране осциллографа необходимую конфигурацию «восьмерок», как бы вдетых одна в другую. Положил руку на рычаг дросселя, дающего ход в камеру активного реагента (протия)… в фокус магнитной «ловушки» Рауха. «Но нет. Черт! Он прав. И не надо никаких заумных расчетов. Одна только арифметика. Грубое сложение кулоновских сил». Гирш отложил испытание. Пока он не добьется нейтрализации колоссального электрического заряда ядер, нужной плотности не достичь. Он все оказывается в положении Мюнхгаузена, пытающегося вытащить себя за волосы из болота. Сила действия равна силе противодействия. «Гм. Если поверить кое-каким дневниковым записям Манцева… ведь старик был всегда на верном пути… и тогда с Оливиновым поясом… А, черт, если бы договориться с этим русским… Полцарства…», – и человек в прожженном плаще коротко хохотнул. Уткнул пальцем себе в бровь. Проблемы. Проблемы. Но что без них была бы жизнь? Гирш отключил установку.

Вновь (от пищеблока) появился Раух.

– Вы что задумали, Гирш?! Учтите, в любом случае я не останусь. Меня ждет дома несовершеннолетняя сестра. В конце концов, я уже три дня безвылазно здесь.

– Нам поможет илем… мой илем, слышите, Раух! Я убежден. – Гирш сжал в кулак свою тонкую крепкую руку. – Если дело станет только за этим – я достану его хоть со дна… из-под развалин моего дворца, – совсем уж непонятно высказался он.

Раух дернул острым плечом.

– Илем, так илем. Потом объясните. В следующую вахту. Встречаемся…