Дамочка с фантазией - Арсеньева Елена. Страница 17
– Поезд промчался слишком быстро, – нервно сказала проводница. – Я не видела, куда она упала.
– Почему не сорвали стоп-кран?
Вопрос прозвучал так отчетливо, словно кто-то приблизился к двери и стал рядом.
Долохов вжался в стену.
– Какой смысл? Станция рядом… если она жива, все равно придет в город, больше ей деваться некуда! – выкрикнула женщина.
– Какие-нибудь ее документы остались?
– Только корешок билета. На нем фамилия – Ярушкина Е. Д., номер паспорта.
– Сумасшедшая баба! – Голос милиционера был полон насмешки. – Ее же найти – делать нечего. Берется убивать – так хоть бы следы толком замела!
– Ой, не знаю, как там все на самом деле было! – Голос проводницы. – Может, она и не хотела его прикончить. Скорей всего, этот мужик к ней полез, она и хватила его бутылкой. А потом испугалась и решила спасаться. Успела одеться, вышла из купе, уже полвагона прошла, но тут меня увидела и потеряла голову. Бросилась бежать, ну и…
– Не исключено, – поддакнул важный мужской голос – тот, с командирскими интонациями. – Звучит очень убедительно.
– Конечно, конечно, она меня испугалась, – зачастила проводница. – Если б я знала, что она станет со ступенек сигать, я б к ней и близко не подошла. Я ж не думала, что так получится! И уж, конечно, не догадывалась, что у меня в третьем купе труп!
– Хорошо, успокойтесь, – раздался командирский голос. – Что случилось, того уже не исправишь. Сейчас я вызываю бригаду, экспертов и все такое. Вы купе хоть заперли, чтобы туда никто не мог войти?
– Заперла, – отозвалась проводница. – А как же! Никто ничего не знает. Только поезд остановился, я сразу к вам побежала.
– Ладно, пошли, ребята! – послышалась команда, и, если бы Долохов за секунду до этого не отшатнулся к противоположной стене, его запросто могли бы застать на месте преступления – подслушивающим под дверью.
Удрать из здания вокзала он уже не успевал. Мелькнуло мгновенное искушение скрыться за коридорный поворот, однако Долохов понимал, что это было бы глупостью. Кто-нибудь из ментов, выйдя на привокзальную площадь, мог бы поинтересоваться его машиной, которая, правда, стояла на стоянке и все такое, но все же… Увидели бы женщину, лежащую на заднем сиденье. Что, если бы это стало известно проводнице, которая мигом опознала бы беглянку?
Наверное, Долохов перебарщивал в своих опасениях, даже наверняка перебарщивал, и все же ничего не мог с собой поделать. После того, что он сейчас услышал…
– А, вы еще ждете? – хмуро спросил лейтенант в куртке внакидку. – Что вам?
Долохов изо всех сил старался смотреть только на него и выглядеть максимально возможным идиотом:
– Да так, ничего. Мы тут с женой автомобилем ехали из Нижнего до Москвы, да что-то приустали в дороге. Вот и решили заночевать. Не подскажете, где ближняя гостиница приличная?
– Приличная не ближняя, приличная как раз дальняя. Вы на машине, значит? Документики покажите, – сурово сказал лейтенант.
Долохов подал паспорт. Заметил, как проводница зыркает на него, и постарался отвернуться от ее тяжелого, странного взгляда.
Неужели эти парни не видят, как она дико выглядит? Или относят это за счет шока, который она якобы испытала, увидев, как какая-то женщина выбросилась из поезда, а потом найдя в своем вагоне труп?
Да уж, кто угодно будет в шоке. Парни ведь не знают, что она врет!
А впрочем, почему врет? Что, если эта заморенная жизнью тетка и в самом деле ни при чем? Ведь ту беднягу вытолкнул из вагона какой-то мужчина. Могло статься, что вовсе не эта проводница маячила за его спиной!
Возможно, так оно и есть. И зря Долохов так против нее настроился с первого взгляда. Но что он может поделать с непонятной опаской, с тревогой, которая заставляет его держаться настороже? А он привык доверять своей интуиции!
– А где же ваша жена? – поднял глаза от его паспорта лейтенант.
– В машине. Спит.
– У вас отметка о браке не стоит, – заметил лейтенант.
– Ну и что? – огрызнулся Долохов. – У нас гражданский брак. Это вроде бы не запрещено законом?
Если сейчас лейтенант захочет проверить документы «жены», Долохову придется довольно хило…
– Да ради бога, живите как хотите, – великодушно позволил лейтенант. – Я к тому, что в гостинице вас в один номер не поселят. Ну, это уже не мои проблемы. Поднимитесь наверх, в город, гостиница «Золотые ворота». Мимо не проедете.
Подавив вздох облегчения, Долохов схватил протянутый ему паспорт и, обгоняя оперативников, ринулся через зал ожидания на крыльцо. Придерживая дверь, оглянулся и увидел, что все пятеро вместе с проводницей вышли на перрон и повернули куда-то налево.
Особенно наблюдать за ними Долохову было некогда. Оставили его в покое – и ладно. На рысях домчал до своего джипа, вскочил внутрь, перегнулся к женщине, все так же неподвижно лежащей на заднем сиденье. Послушал, как она дышит (тихо, неровно, но все же дышала, и на том спасибо!), завел мотор и вывел джип с вокзальной площади на крутой подъем к центру города. Несмотря на ту лапшу, которую он вешал на уши менту, Владимир-град Долохов более-менее знал, гостиницу «Золотые ворота» видел не раз, когда проезжал через центр, а также ему было известно, где находится переговорный пункт, работающий круглосуточно. Туда он сейчас и держал путь.
Это решение пришло мгновенно, практически бессознательно – единственное верное решение. Стоило ему услышать, что выдает в милиции проводница, как он понял: ему здесь уже делать нечего. Тем более – его бесчувственной пассажирке…
Да, история! Ну, он влип – классно влип! Значит, речь идет об убийстве, которое совершила эта русоволосая особа? Как они ее там называли? Ярушкина Е. Д.? Карманов Долохов у нее не проверял, слишком спешил доставить ее в милицию. А теперь он сам торопится оказаться как можно дальше от ментуры…
Получается, убийц двое? Ярушкина – и некий железнодорожник? Она приложила в своем купе какого-то слишком настойчивого ловеласа, ну а человек в форме железнодорожника за это «помог» ей на полном ходу покинуть поезд… Однако в милиции уверены в другом!
Если бы Долохов своими глазами не видел, как железнодорожник вытолкнул из тамбура эту женщину, да еще ногой поддал ей в спину, он бы тоже поверил рассказу проводницы. В голосе ее звучала искренняя тревога. Честно говоря, голос у нее просто дрожал от беспокойства! И трудно сейчас определить, то ли эта особа и в самом деле в шоке от того, что произошло в ее вагоне, да еще тревожится за жизнь незнакомки, сиганувшей с поезда. То ли, совершенно наоборот, боится, что та жива! Ведь если она не погибла, то может показать, что не сама прыгала – ей очень ретиво помогли сделать это.
С другой стороны, кто первым встал, того и тапки. Проводница первой обрисовала происшедшее в самом выгодном для себя и очень убедительном свете. Она уже создала мнение, которое будет работать на ее версию. И хоть от этих вокзальных ментов, по большому счету, ничего не зависит в расследовании, сейчас главное, что они дадут знать всем постам: следует начать розыск высокой русоволосой женщины в серой дубленой куртке, черных брюках и черных сапогах на высоком каблуке. То есть именно той, которая лежит сейчас на заднем сиденье долоховского джипа.
Он обернулся на ходу и бросил любопытный взгляд на ее бледное лицо.
Убийца, значит. Ну-ну…
И менты с Владимирского вокзала, и все прочие, кому проводница сообщит о случившемся, будут убеждены: какого-то мужчину в третьем купе восьмого вагона экспресса «Ярмарка» прикончила искомая Ярушкина Е. Д. И все предыдущие и дальнейшие события они будут толковать, исходя именно из этого посыла. Однако ни один из этих простых ребяток даже не додумался спросить у проводницы: почему она так уверена, что убийство пассажира совершила Ярушкина Е. Д.? Почему сообщала об этом столь убежденно? Видела сам процесс? Каким образом в ее рассказ затесалась фразочка: «Успела одеться, вышла из купе и даже полвагона прошла, но тут меня увидела и потеряла голову. Бросилась бежать. Я за ней…»