От любви сумасшедшая (Ольга Жеребцова) - Арсеньева Елена. Страница 9
Излишне объяснять, что амазонка сия была наша знакомая Ольга Александровна Жеребцова.
Разумеется, она знала, что скандальная слава ненадолго отстанет от нее, и если сегодня принц Уэльский еще не знал, кто сия поразившая его дама, то на другой же день будет знать это. И она решила сыграть именно на своей испорченной репутации, выставив свои недостатки как достоинства. Сегодня она поразила воображение принца мастерством выездки, а завтра… О, завтрашний день надолго остался в воспоминаниях купальщиков!
Надо сказать, что в те ханжеские времена купальни на морском берегу были раздельные – мужские и женские. И купальщики входили в воду, одетые с ног до головы. Мужчины надевали полосатые трико, делавшие их похожими на зебр и оставлявшие открытыми лишь руки и ноги ниже колен, ну а дамы, увы, закутывались, словно боялись простудиться. Некоторые особы купались даже в шляпах!
Ни о каком плавании среди дам тогда, конечно, и речи идти не могло. Весь этот цветник колыхался на мелководье, в то время как мужчины наслаждались волнами в заливе. Вообразите же, насколько скандализовано было дамское общество, когда одна из этих пестрых курочек вдруг решилась выплыть за пределы купальни и приблизиться к пловцам! Конечно, она не рассчитала своих сил, а может быть, ей свело ногу судорогой, потому что дама вдруг подняла крик и принялась тонуть.
Но ей повезло! Ведь именно в это время свое мастерство приятелям демонстрировал Принни!
Между прочим, следует сказать без всяких издевок: он был замечательный спортсмен и пловец отменный. Доплыть до тонущей дамы и вынести ее на берег для него было раз плюнуть.
Однако ситуация возникла непростая: заплыть со спасенной в дамскую купальню принц – мужчина! – не мог. Но и доставить бесчувственную даму в мужскую купальню не мог тоже. Тут Принни доказал, что его зря считают недоумком: он выплыл на берег в нейтральной зоне и вынес туда мокрую особу.
И здесь его ожидало несколько приятных открытий! Во-первых, Принни чуть ли не впервые в жизни увидел ненакрашенную женщину. Во-вторых, мокрые распущенные волосы дамы поразили его своей красотой. В-третьих, вместо нагромождения одежд на ней было только мужское трико и коротенькая рубашка, и все это теперь намокло и обвило ее стройное, изящное тело так, что не требовалось пылкого воображения, чтобы дорисовать картину!
Правда, было что делать рукам, и Принни, надо честно признать, дал им некоторую волю…
Неведомо, на ощупь или визуально узнал он в русалке ту самую амазонку, которая поразила его воображение вчера, однако все же узнал – и не пожелал с ней более расставаться.
Никакие слухи о безнравственности русской красавицы его более не волновали. Ольга Жеребцова стала некоронованной королевой если не Букингемского дворца, то придворного общества. Откровенная, пылкая любовь наследника престола отчасти излечила раны, нанесенные ее сердцу изменой лорда Уитворта. Однако у нее хватило благородства не настраивать своего нового любовника против прежнего. А может быть, она таким образом демонстрировала свое полное безразличие к прошлому?..
Так или иначе, Ольга Александровна оставалась в Англии до 1810 года. За это время у нее родился сын, которого называли то Джордж, то Георг, то на русский лад – Егором. Однако жизнь его матери и отца трудно было назвать безоблачной: Принни, после того как он увенчал список побед Ольги Александровны, начал казаться ей невероятно скучным. Поэтому она почти с облегчением уступила требованиям парламентских лордов, заклинавших Принни образумиться и остепениться. Дело в том, что душевная болезнь возвращалась к королю в 1801, в 1804 и в 1810 годах, вскоре после празднования пятидесятилетия его царствования. Регентом был назначен его сын, принц Уэльский Георг. Именно после этого ему предложили вновь воссоединиться с женой, Каролиной Браунгшвейгской, и расстаться со всеми своими любовницами. Хотя бы на время!
Ольга Александровна, вернувшая себе душевное равновесие и немало поправившая денежные обстоятельства, воспользовалась случаем – и покинула Англию по первому требованию.
Покинула Англию и вернулась в Россию…
Здесь многое невозвратно изменилось!
От некогда большой семьи Зубовых никого, кроме нее, не осталось. Ее братья и друзья так и не дождались благодарности от императора Александра за то, что помогли ему взойти на престол. Совсем наоборот! Александр не скрывал неприязни к ним!
Платон Зубов уехал за границу и попытался поздней женитьбой на миловидной польке утешиться и найти утраченное душевное равновесие. Однако вскоре скончался – в безвестности.
Николай Зубов умер спустя семь месяцев после государственного переворота, Валерьян – через два года. Поговаривали, что кончина их не обошлась без яда.
Через несколько месяцев после восшествия на престол, незадолго до коронации, Александр отнял у Никиты Панина портфель министра иностранных дел. Ему было предписано навсегда отказаться от государственной деятельности и никогда не появляться не только в столице, но даже поблизости от тех мест, где окажется русский император.
До самой смерти в 1826 году (он пережил Александра на несколько недель) граф Петр Андреевич фон дер Пален, высланный из столицы, не покидал своего курляндского имения, где он аккуратно в каждую годовщину 11 марта напивался допьяна и крепко спал до следующего утра – годовщины начала нового царствования, в жертву которому он принес свою блестящую карьеру и саму жизнь.
Дети Ольги Александровны, оставшиеся на родине, давно обзавелись своими семьями. Она посвятила себя воспитанию сына, которого называли не Егором Жеребцовым, а Егором Нордом.
Теперь Ольга Александровна не столько участвовала в жизни, сколько наблюдала за ней. Она пережила и сына Александра, погибшего при Бородине, и забытого мужа, и незабытого своего Джорджа Уитворта, и забавника Принни… Воспоминания о них и о том времени, когда она звалась «от любви сумасшедшей», оставались ее единственным развлечением до 1 марта 1849 года. А потом…
Потом разрозненные слухи о ее жизни стали загадочным преданием об одной из авантюристок былых времен.