Тайное венчание - Арсеньева Елена. Страница 24
Лиза даже испугаться не успела. Едва Леонтий скрылся из глаз, она мгновенно опустилась на корточки и, сунув руки в воду, ухитрилась схватить его за плечи. Рванула вверх с такою силою, что сама едва не слетела с доски. Чудом удержав равновесие, все же вытянула голову и плечи Леонтия на поверхность и замерла, чувствуя, что малейшее новое усилие свалит ее в трясину и вместо одной мшава получит две жертвы.
Между тем Леонтий изловчился повернуться и схватиться за жердь второй рукою, после чего Лиза наконец смогла выпрямиться и перевести дух.
– Вылезай! Вылезай! – Она продолжала тянуть его из воды, но Леонтий, с трудом обернув к ней побагровевшее от натуги лицо, с усилием выдавил:
– Не могу… вниз тянет… сапоги…
Он умолк, попытавшись подтянуться повыше, но жердина угрожающе затрещала, и Леонтий счел за благо оставаться недвижим.
Не выпуская его камзола, Лиза приподняла голову.
Падая, Леонтий сбил две доски, но, если бы ей как-то удалось через них перебраться, а потом добежать по лаве до зеленой полянки, там она, наверное, смогла бы найти вагу, чтобы вытянуть Леонтия! Лиза прикинула, удастся ли с места перепрыгнуть пролом в лаве, но Леонтий, уловив ее взгляд, яростно прохрипел:
– Нельзя! Впереди чаруса!.. – и умолк, словно за горло схваченный безысходной, неминучей погибелью.
И Лиза, тихо ахнув, вновь опустилась на корточки, ибо ноги у нее подкосились, да так и сидела, оцепенело уставясь на яркую, приманчивую, зеленую полянку, что раскинулась впереди, меж темных елей, всю поросшую голубыми незабудками и ярко-желтыми купальницами. Мошкара вилась над цветами, над изумрудной зеленью, скрывающей под собою бездонное озеро.
Знакомый свист заставил Лизу содрогнуться всем телом. Она в ужасе оглянулась и увидела, что невдалеке, на крошечном островке суши, заваленном гниющим буреломом, под тощей ольхою, уродливо возросшей в сей мертвящей сырости, стоит, руки в боки, какой-то человек и пристально глядит на утопающих.
Это был не Вайда, Лиза сразу заметила. И на злобного болотника, злого духа сих мест, никак не походил: живой человек! Страх и ощущение обреченности минули, будто и не было их.
– Помоги! Помоги, слышишь?
Он стоял, все так же подбоченясь, чуть склонив набок светло-русую кудрявую голову, щурясь и скалясь улыбкою.
– Чего стал? – уже сердито крикнула Лиза. – Не видишь, погибаем! Спаси нас!
– Слышь-ка! – наконец отозвался незнакомец, не особо надрывая горло, однако голос его легко достиг Лизы. – Это тебя Лизаветою звать?
Ее так и бросило в жар. Ему откуда знать?!
– Что? – деланно удивилась она. – Нет. Меня зовут… – Она запнулась. – Дарьей меня зовут!
– А-а… – разочарованно протянул парень, отмахнув со лба русые кудри. – Ну что ж. Бывает, и ошибешься. Прощай тогда, Дарья. Счастливо оставаться! – И он равнодушно повернулся, явно намереваясь уйти.
– Стой! – изо всех сил завопила Лиза. – Стой! Да, это я, я! А тебе зачем?
Парень обернулся, довольно ухмыляясь.
– Чего ж так шутишь? – спросил он с ласковой укоризною. – Ну, уйду, кто тебя из болотины вытянет? Значит, Лизавета? Да? Не слышу?
– Лизавета!
– Ладненько! – кивнул парень. – А колечко… колечко при тебе?
Лиза опять едва с доски не свалилась.
Парень нахально рассмеялся.
– Подыми-ка руку, девица! Я погляжу!
Лиза неохотно вскинула руку.
– Вроде оно… С подковкою?
Лиза молчала.
– Эй, Лизавета! Ты не молчи, поняла? А то так с кольцом и потонешь!
– С подковкою! – отозвалась зло.
– Этих, как их… князей Измайловых колечко?
– Измайловых, – покорно откликнулась Лиза, уже догадываясь, что за этим последует, и оказалась права: парень вкрадчиво спросил:
– Коли вытяну тебя, отдашь колечко?
Лиза растерянно взглянула на обращенное к ней измученное лицо Леонтия. Он был очень бледен, а под глазами обозначилась чернота, словно бы уже отметили его смертные тени. Леонтий только губами шевельнул, но слова не вымолвил. Однако глаза сказали все, и слезы мольбы, выступившие на его ресницах, обожгли Лизу. В самое сердце кольнуло воспоминание о том, как, зовя, моля, она в полубеспамятстве цеплялась за мокрый якорный канат, а Волга, ярясь, тащила ее в глубину, в смерть. И, зажмурясь, чтобы не видеть этих умоляющих глаз, Лиза с трудом выдавила сквозь зубы:
– Отдам…
Парень радостно присвистнул и, проворно сняв с пояса аккуратно сложенную веревку, размахнулся, резко метнул ее вперед. В болотину рядом с Лизою плюхнулась петля. Выхватив ее из воды, девушка проворно обвязала Леонтия под мышками.
– Тяни! Готово!
– Эй! – ошеломленно затряс головой русоволосый. – Ты чего своевольничаешь? Зачем мне этот мужик? Мне ты нужна да колечко! А его тягать я не нанимался!
Она стянула с пальца кольцо и высоко подняла руку.
– Вот оно! Видишь? Как бог свят, не вытащишь этого человека, и кольца тебе не видать! Выброшу его, утоплю. Вот те крест! – Она размашисто перекрестилась. – Сгнию в болоте, но кольца Вайде не отдам!
– Эй, ты там, потише! – проворчал парень. – Ишь, размахалась. Не ровен час, выронишь колечко-то. Ты уж лучше надень его на палец, от греха подальше. Вот, вот… Ну, так и быть, вытяну уж заодно и твоего полюбовничка! – И с ехидным смешком он сильно потянул за веревку.
Когда Леонтий перевалился через жердину, Лиза не удержалась-таки на своей доске и тоже ухнула в болото. Наконец Леонтий от кочки к кочке дополз до островка и бессильно простерся на земле, а парень, сняв с него веревку, опять швырнул петлю Лизе.
Хмурясь, злясь на себя за то, что не в силах гордо отвергнуть это унизительное спасение, она спустила петлю до пояса и обреченно махнула рукою: тяни, мол!
Леонтий тоже взялся за веревку, так что они вдвоем с незнакомцем мгновенно перетащили Лизу через болотину и вытащили на островок.
Освободившись от веревки и кое-как отлепив от тела мокрую юбку, Лиза выпрямилась и, скинув перстенек, протянула его на ладони своему спасителю, силясь глядеть на него со всем возможным равнодушием.
Однако он не взял кольца. Стоял, подтягивая ветхие портки, поигрывая широкими плечами, обтянутыми линялой рубахой. Босой, покачиваясь с пятки на носок, он словно приплясывал, вызывая на пляску и Лизу; глаза его, очень светлые, зеленоватые, широко расставленные, под светлыми, вразлет, бровями, дерзко, улыбчиво обшаривали ее лицо, а пуще – грудь, облепленную мокрою рубахою. Он похлопал себя по бедру, и Лиза, скользнув взглядом вниз, увидала, как вздыбились внизу живота его тесноватые портки.