Твой враг во тьме - Арсеньева Елена. Страница 26

Сцепил зубы.

«Забудь мой телефон!»

Хорошо, забудет.

Уже забыл.

Лёля. Июль, 1999

Лёля открыла глаза и ощутила, что наконец-то очухалась.

Вот именно! Самое подходящее слово. Потому что во время прошлого пробуждения, когда в голову лезла всякая спокойная чепуха про выкуп, куриный бульон и даже подхихикиванья насчет гарема, она, конечно, еще ничего толком не соображала. Теперь ясность мысли наконец вернулась… Интересно, почему? Кончилось действие тех трех уколов? Или оттого, что она не стала пить несомненно целебный хлористый кальций?

Ладно. У задачки, которая перед нею поставлена, условие очень простое. Дано: похищение. Требуется: исчезновение. Или побег.

Лёля осторожно встала с кровати, растопырив руки, чтобы ничего не задеть: вокруг царила темнота.

Надо сориентироваться. Вроде бы дверь справа от кровати… А где теперь кровать? Лёля отошла от нее и сразу потеряла ориентировку.

И тут ее посетила мысль, которая изрядно испортила настроение. Она ведь совершенно голая! Потрогала себя – и убедилась, что мысль верна. Выбираться неизвестно откуда неизвестно куда, еще в таком виде… Не лучше ли вернуться в кровать – та ведь никуда не сбежала, где-то стоит себе, – закутаться простыней и попытаться снова заснуть, положившись на судьбу и на божье милосердие?

«Всяк про себя, один бог про всех, что означает: нас много, а бог один», – всплыли в памяти мамины слова. Правильно! Может быть, господь сейчас занят, ему не до глупенькой грешницы, которая так доверчиво влезла в умело расставленную ловушку. Во всей этой истории хорошо только одно: что предатель Мордюков врал насчет нового папиного приступа. Но если Лёле не удастся как можно скорее вернуться домой, приступ отцу гарантирован, а то и что-нибудь похуже.

Значит, хочешь не хочешь, надо отсюда сваливать. Отыскать кровать и завернуться в простынку Лёля еще успеет. В том случае, если не найдет ничего из одежды… Но вроде бы здесь, у стены, она в прошлый раз видела платяной шкаф…

Изо всех сил тараща глаза и пытаясь убедить себя, что они начинают привыкать к темноте, Лёля двинулась вперед – и едва не всхлипнула от радости, когда коснулась прохладной, гладкой поверхности. Это полированный бок шкафа!

Слава богу! Может быть, творец все-таки разглядел несчастную грешницу в общечеловеческой сутолоке и почувствовал в неизреченной мудрости своей, что она искренне кается во всем, во всем, чего только не содеяла?

Однако мало найти шкаф – его ведь не наденешь на себя. Лёля ощупью нашла дверцу, открыла ее и начала слепо водить руками внутри. Плечики были пусты, зато внизу Лёля нашарила кучку небрежно брошенных вещей. По легкому запаху духов, а главное, по тому ощущению теплоты, которое ее вдруг охватило, узнала свои джинсы и майку. О, какое счастье! И кроссовки здесь. Нет, но какое свинство – побросать все вот так, вперемешку!

А вот белья почему-то найти не удалось, сколько ни шарила. Пришлось все натягивать на голое тело. Ладно, переживет. Спасибо хоть носки оказались засунутыми в кроссовки, потому что во всяком пути главное – ноги, а Лёля не сомневалась, что путь ей предстоит долгий. С кровавыми же мозолями далеко не уйдешь!

Теперь Лёля примерно представляла, где находится дверь, но медлила идти в ту сторону. Раздирала пальцами спутанные волосы и заплетала в две тугих косы. Размышляла.

Дверь наверняка заперта. И что тогда делать? Окон здесь нет.

Мгновенно в памяти вспыхнула картина, как она подстерегает за дверью охранника, который утром придет проверить узницу, метко обрушивает на его голову стул и выскальзывает в коридор…

Только ведь охранник может прийти не один. И вообще – стульев здесь вроде бы нет, только два красивых кресла, тяжелые даже на вид.

И все-таки сначала надо проверить дверь. Предварительно хорошо бы ее вообще найти…

Дверь нашлась довольно просто, но что в том проку? Она действительно была заперта!

Лёля бессильно привалилась к стенке. Ну, что теперь? Потренироваться в поднятии тяжестей? В смысле – кресел? Или пошарить еще в шкафу, потом в комоде – не найдется ли чего-то, чем можно стукнуть грядущего охранника? Интересно, убрали уже передвижной столик с едой? Уж с ним-то Лёля справилась бы…

Надо поискать какое-то оружие, надо. Время пока есть, за дверью полная тишина…

Нет. Уже не тишина!

Сердце вдруг скакнуло, и Лёля ощутила, как тело покрылось ледяным потом.

Шаги! По коридору кто-то шел!

Вернее, крался.

Лёля уловила легкий шелест только потому, что вслушивалась в тишину всем своим существом. Кто-то подбирается к двери, стараясь остаться незамеченным. Зачем? Чтобы освободить пленницу? На миг воображение услужливо нарисовало высоченную фигуру, высветило в кромешной тьме четко очерченный профиль с ямочкой на подбородке; блеснули холодноватые глаза…

О да, конечно! Держи карман шире! Забыть об этом как можно скорее, не засорять себе голову романтической чепухой! Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Хорошо. Но кто идет по коридору? Доктор решил проверить, как здоровье похищенной? Скажите, какая заботливость среди ночи! И зачем бы ему красться, он в этом непонятном месте явно не последнее лицо, вправе расхаживать с гиком и топаньем. Или у него другие планы? Например, опять одолела похоть, вот он и решил под покровом ночи…

Лёля напряглась, влипла в стену. Нет смысла гадать – дверь уже приоткрывается. Однако никакого скрежета ключа в замочной скважине не слышно. Возможно, есть какая-то секретная кнопка…

Лёля перестала дышать. Слабая полоска света легла на пол. Ночной посетитель сделал шаг в комнату и теперь стоял скрытый дверью, очевидно, всматриваясь во мрак.

О идиотка! Надо было свернуть на постели какое-то подобие человеческого тела! Даже при этом тусклом освещении видно, что кровать пуста!

Значит, нельзя допустить, чтобы кто-то успел увидеть это.

Лёля с силой рванула на себя дверь, так что человека, который стоял, придерживаясь за нее, зашвырнуло в комнату. Он свалился на пол с тонким возмущенным писком. Лёля мельком глянула на копошащуюся на полу фигуру – и вылетела в коридор, таща на себя створку. Щелчок! Дверь закрылась!

Лёля полетела по длинному, скупо освещенному коридору.

У нее не было особого выбора – направо бежать или налево, а то и прямо. Дверь ее находилась в тупичке, как раз в конце коридора. По обе стороны изредка мелькали такие же двери сейфового типа с «глазками», но пока что ни одна из них не распахивалась, никто оттуда не выскакивал, не кричал: «Лови, держи!» Что характерно, кругом царила тишина, и там, откуда вырвалась Лёля, тоже было тихо-тихо: ни звука, ни крика. Может быть, это существо, кем бы они ни было, оглушено падением? Лёля с ужасом вспоминала мохнатое туловище, коричневую ушастую голову… Медвежонок, который стоял на задних лапах, упершись передними в дверь? Который смог справиться с секретным замком?

Ее заколотило. Какой-то урод, чудовище! Откуда оно здесь? А может быть, это и есть загадочный Хозяин и Лёлю привезли сюда для его развлечения?

Или… Любимый «Солярис» возник в памяти. Призраки, созданные больной совестью… И то, что явилось сегодня Лёле, могло быть порождением ее совести, не забывшей о том существе, которое она убила… позволила убить, какая разница?

Она чуть не завопила от брезгливости и ужаса и сдержалась только потому, что внезапно оказалась стоящей на лестничной площадке. Ступеньки плавным изгибом уходили вниз, выше была только крыша, в смысле гладкий потолок без намека на чердачный лаз, но на площадке имелось окно, и Лёля, как ни липла мягкая, влажная, ледяная лапа ужаса к спине, все-таки задержалась, чтобы в это окно глянуть.

Оно было довольно высоким, но узким, вдобавок глубоко утопленным в стену, и все, что Лёля смогла разглядеть внизу, был высокий деревянный забор.