Главный противник - Басов Николай Владленович. Страница 71

– Кстати, – заволновался вдруг Рост, – все командиры групп знают свои места высадки? Важно же еще не рассыпаться в этом… муравейнике, – он кивнул на свет далекого плавающего острова.

– Мы объяснили это несколько раз, – отозвался Сатклихо. – Чуть не каждому бойцу в отдельности.

Рост стал успокаиваться, а потом понял, что почти оправился. Он знал, что очень слаб, никогда, пожалуй, не был таким неуверенным и нелепым. Но на исход дела это повлиять не должно. Он обязан все сделать до конца и не может не победить. Пусть даже ценой жизни… Вернее, не так. В этом противостоянии, где на одной чаше весов находилась злая воля врагов, а на другой – выживание человечества, его жизнь была исчезающе малой, как говорится, пренебрегаемой величиной.

Он посмотрел на существа… Нет, на людей, стоящих рядом. Хорошо, что у нас есть теперь невидимки, решил он. То, что они пойдут на Валламахиси, почти обещает, что мы можем победить.

– Вы-то как, пойдете все вместе или рассеетесь? – спросил он Бастена.

– Рассеемся, только вот она, – он указал на Ихи-вару, – пойдет в паре с Сурда'нит-во.

– Как так? – не понял Рост. – Она же… У нее же должен быть ребенок.

– Срок еще маленький, – хладнокровно ответила Ихи-вара. – Да она и сама хочет.

– Ты позволила? – спросил Рост, пытаясь рассмотреть ее, что было, конечно, невозможно.

– Иногда даже командир не должен приказывать нашим женщинам, – вмешался Бастен, кажется, улыбаясь, насколько аглоры были способны на такое слишком человеческое проявление эмоций. Или он говорил действительно смешные, по его мнению, вещи, хотя Рост и не понимал этого юмора.

– Та-ак. – Рост поймал себя на глупой мысли, что ему хочется присесть в знак приветствия и согласия, как это делали пернатые. Но это было бы уже не очень понятной шуткой даже для него самого, не говоря об остальных.

– Ладно. – Голос Бастена затвердел. – Всем все ясно? – Он откинул капюшон и оказался очень близко от Ростика, всего-то в паре ладоней. – Тогда отдавай приказы, командир.

– Приступим, – согласился Ростик. – Расходимся по своим подразделениям, и…

Глава 34

Летающие киты тянулись впереди, как чуть более темный, чем ночной воздух, занавес. Огни плавающего города стали размытыми, словно на них наложили радужную пленочку. Проницаемую, но плотнее тумана. Рост смотрел на это зрелище во все глаза, оно было бы красивым, невиданным, изумительным… Если бы им не предстояло умирать.

Черные треугольники за этим занавесом казались чем-то малозначительным и слишком знакомым. Рост пересчитал их, используя свое так кстати возникшее темновое зрение – два, нет, все-таки три, если считать их собственный, на котором они летели с Кимом. Куда-то подевалась Ева: ох, будет еще с этой девицей в сражении множество проблем, как-то она слишком уж буквально поняла приказ действовать самостоятельно. К славе, что ли, рвется? Хотя зачем ей еще какая-то слава. Рост видел, как на эту рыжеволосую красавицу все служивые девчонки смотрят, словно она примадонна, словно у нее ангельский характер и она знает об этой жизни такое, чего никто другой не знает.

Повернув пушку, Ростик попытался в прицел найти гравилеты камикадзе. Раз, два, три… И каждый прикрывается десятком других антигравов. Они тащились медленно, тяжело. Да ведь они и тяжело нагружены, почитай, на каждом по четыре сотни килограммов того варева, которое изготовили оружейники. И как они только успели за несколько дней создать такое количество серовато-бурой бурды – их главного оружия… Теперь Рост понимал, что это не только оружие первого удара, но и возможность создать психологический перевес над плавающим островом, чтобы враги боялись, не зная – сколько же у людей еще бомб, которые могут так взрываться, что… Собственно, как они могут взрываться, Рост не знал, он только надеялся, что его рецептура не подведет.

– Ким, а правда говорят, что одним из этих смертников согласился стать пурпурный?

– Его не хотели пускать, но Сатклихо его обследовал и сказал, что можно, – отозвался Ким, отдуваясь. Ему тяжко приходилось на рычагах, потому что из трех дополнительных помощников на этом крейсере толковым пилотом была только Лада, остальные, как ни старались, но действовали невпопад, должно быть, по-настоящему умелых ребят рассадили на лодочки поменьше. – Какие-то у него проблемы были с командованием, когда еще у них служил… Вот он, кажется, и надумал с ними рассчитаться за прежнее.

– Что – «прежнее»? – не поняла Лада.

– Кто же знает? – отозвался Ким. – Только он сам да всевышний.

Рост сумел как-то найти в темноте грузовую лодку этого самого пурпурного. Гребцами у него было два совершенно бестолковых пурпурных, из самых здоровых, двухметровых. Даже для того чтобы работать на котле, они оказались туповаты, что-то у них не получалось, хотя для такого перелета хватило бы одного бакумура… Да, все-таки волосатики здорово поумнели, общаясь с человечеством, даже этих вот дуболомов из пурпурных стали обгонять.

И тогда Рост вдруг понял, как обычно понимал самые удивительные вещи об этом мире, что вообще-то, при желании, можно было бы запрограммировать пурпурных пилотов для всех этих лодок смертников. Как-то неожиданно ему стало ясно, что они всю жизнь жили под «балдой» и загипнотизировать их было проще, чем уговорить волосатиков пойти гребцами в этот отчаянный налет на плавающий город… Но все-таки от этого отказались, слишком уж рискованно. Они могли не выполнить своей задачи, могли просто приземлиться на палубу какого-нибудь корабля, превращенного в плавающий аэродром, и перебежать к своим в последний момент. А это значило бы, что человечество потеряло бы бомбы, таящиеся в трюмах этих антигравов… А их и так было всего три. Лучше уж как есть.

Вот только Серегина жалко. Да и Цыгана-Жукова. Но этот хоть точно знает, что делает. Когда Рост как-то случайно встретился с ним, он вдруг понял по глазам черноволосого красавца или по его уклончивым манерам, что сам-то он не считает, что непременно погибнет… Он вообще с этой целью свою бомбу как-то переоборудовал, создал мощные оболочки из старых бочек, начинил обрезками металла с завода… Чудак, он и не подозревает, что при взрыве, если он получится таким, как Ростик предполагает, этот металл испарится, даже не вырвавшись из огненного шара, в первую секунду. А может, просто хочет попробовать… В общем, с Цыганом оказалось непросто, но если получится взорвать бомбу и уцелеть – то только у него.

В море неожиданно возникли сполохи жидкого огня. Это фосфоресцировали отряды викрамов. И Фоп-фолла, разумеется. Рост перевел на него прицел и вспомнил какой-то частью своей памяти, как он говорил с этим «думающим мускулом», направляя его в нужное место, к нужному моменту. Фоп-фолла сказал… Если, разумеется, это можно назвать разговором… Что потеряет много составляющих его органов, но весь не погибнет. Это правильно, он знает, что говорит, и даже лучше, чем аймихо.

– Ким, может, все-таки победим?

– Мы обречены, Рост, – очень серьезно, даже каким-то другим, чем обычно, голосом, отозвался Ким. – Но следует сохранять стойкость. Вдруг заставим их отвернуть от города?..

– Знаешь, лучше бы я полетел с Евой. Не нравится мне с тобой.

– Со мной ты продержишься чуть дольше. А лишняя минута может решить исход сражения.

Рост попался на своем всезнании, которое по-прежнему не отпускало его, хотя после приема аймихойского, гм… лекарства, прошло уже больше недели. У него появился вполне конкретный вопрос к другу:

– Ты летишь умирать?

– А ты – нет?

Ответа на этот, так сказать, ответ, он тоже не знал. Скорее всего следовало бы признать, что – да, тоже. Но что-то его смущало, опять же из-за его всезнания. Если все должно было вот тут кончиться, уже через час, хотя в их положении и час продержаться – геройство, то… Зачем же было все остальное? Или это предсмертные мысли, которые возникают у человека в подобной ситуации и их как бы положено передумать, прежде чем погибнуть?