Кожаные капюшоны - Басов Николай Владленович. Страница 12

И все-таки он собирался оказать сопротивление, в этом заключалось его честолюбие воина, этого требовала честь солдата.

Одевшись и уложив легкий походный мешок, он вышел. У двери его поджидала Мало. Она стояла, опустив руки. Ее черная кожа казалась светящейся в темноте.

– Что ты тут делаешь?

– Я хочу с тобой проститься, Учитель.

Лотар положил руку на ее теплое плечо. Иногда с девушками такое случается. Вполне понятное живое человеческое чувство. Но сейчас Лотар не знал, нужно ли ему обнадеживать Мало или следовало безжалостно оттолкнуть. Он не видел будущего. Тогда он ответил ей как Учитель, сейчас эта реакция показалась ему самой верной:

– Не болтай глупостей, Мало. Я не исчезаю надолго, я всего лишь отправляюсь на обычное дело.

Она кивнула и улыбнулась. Через силу.

Лотар вздохнул. С девушками он часто ошибался – и на этот раз, кажется, тоже не попал.

– Ладно, тогда так: если будешь послушной, я оставлю тебя в Лотарии, когда придет время главной схватки. Но пока даже ее нужно заработать, а твои эмоции уже сейчас мешают мне и тебе. Ясно?

Она вдруг улыбнулась радостно, почти спокойно:

– Правда?

Лотар не понял:

– Что правда? При чем тут правда? Я говорил о законах войны, о правилах Ордена.

– Я поняла, Учитель.

И она быстро, чуть не вприпрыжку поскакала по коридору. Лотар задумался было, чем он так утешил девчушку, но долго сосредоточиваться на этом не мог, хотя от таких мыслей у него теплело на сердце.

В огромном зале с отдельным входом, пристроенным к детинцу и называемым всеми лабораторией, Сухмет встретил его словами:

– Господин, проложить переход в Клетку Планы не удалось. Она закрыта для магических вмешательств. Но можно добраться до оазиса Беклем. Ты помнишь о нем?

Лотар на миг оторопел. Потом успокоил дыхание, поправил Гвинед за спиной, Акиф у пояса и ответил:

– Сколько от оазиса до Планы?

– Лиг сорок или сорок пять. Этот путь нам придется проделать на твоих крыльях.

Лотар призадумался. Стоило ли лететь в такую даль, если они уже не успеют предупредить событие? Но о самом событии ничего не известно, оно может не только заставить цахоров изменить маршрут, но и задержать их. В таком случае они застанут их в старом храме и, следовательно, могут что-то предпринять.

– Ладно. Если ты не сумел наколдовать ничего получше, попробуем то, что есть.

Глава 8

Самого перехода Лотар, как обычно, не заметил. Он плохо переносил все эти магические трюки с пространством. Для него пустое пространство по сторонам узкого коридорчика как бы сжималось, становилось ватным, потом непроницаемым, непреодолимым и лишь по прошествии какого-то времени раскрывалось, становилось снова широким… И они уже стояли под сенью колышущихся на ночном ветру высоких пальм.

Они шуршали так же, как в ту бесконечно далекую ночь, когда он впервые подошел к оазису Беклем, изнуренный ранами и жаждой, когда он думал, что смерть – самое скверное, что может случиться с человеком.

Лотар усмехнулся и огляделся. Воспоминания оказались очень живыми, особенно потому, что оазис по-прежнему, как и много лет назад, был пуст. Дурная слава этого места, без сомнения, отпугнула даже пустынников, которые селятся всюду, где есть хоть полкувшина воды в день. Именно столько хватило бы здесь привыкшему переносить жажду человеку. Для того чтобы рядом с человеком сумел выжить конь или верблюд, нужно много больше, но и полкувшина тут – огромная ценность. Тем более что не все жители этих мест имели коня.

А воды здесь было гораздо больше, чем полкувшина: тут протекал ручей и даже росли пальмы, обещая тень и призрачную прохладу. И все-таки оазис был нежилым.

– Пойдем поищем ручей, – предложил Лотар.

– Вообще-то нам нужно торопиться, господин мой, – ответил Сухмет. – У нас в самом деле очень мало времени. Всего лишь часов десять, а ты еще хотел выспаться.

– Я могу отращивать крылья и на берегу бассейна… Помнится, тут был бассейн.

– Отравленный, спешу тебе напомнить.

– Отраву должна была вымыть вода. А яд, каким бы он ни был, неплохо вбирает песок.

– Вобрал ли? – Такой вот на Сухмета нашел стих – он во всем сомневался.

Впрочем, не зря. Когда они нашли бассейн, оказалось, что яд остался. Он стал лишь невидимым, частично впитавшись в поверхность камня, облицовывающего бассейн изнутри, а частично растворившись в самом источнике. Лотар смотрел на текущий у его ног ручей, на заполненный до половины бассейн и негодовал.

Этой воды хватило бы для небольшой деревни, но вот появился некий Гханаши и отравил все на многие годы вперед, полагая, что имеет на это право.

«Самое скверное – отравлять жизнь будущим поколениям», – промелькнуло в голове у Лотара. Тем, кто придет потом, может не хватить капли именно этой воды, прохлады именно этого оазиса. А многие жизни могут и вовсе не увидеть света.

Вот так некто и убивает тех, кого даже в глаза не видел. А ведь обвини его в этих убийствах, он примется негодовать. Только он все равно убийца. И любой человек с понятием о чести и справедливости должен это понимать.

Сухмет подошел сзади и положил руку на плечо Лотару:

– Ты отомстил ему много лет назад.

– Если бы мог, отомстил бы еще раз.

– Нет, по ту сторону смерти месть для живущих в этом мире должна прекращаться. Впрочем, это и невозможно для нас.

Лотар повернулся к Сухмету. Глаза старика стали очень узкими, в них почти ничего невозможно было прочесть, но Лотару показалось, что в них стоят слезы. За все двадцать шесть лет их дружбы Лотар видел старика разным: веселым, печальным, грустным, негодующим, возмущенным, гневным – но ни разу не видел его плачущим. И вот теперь…

– Кстати, как там? Ты знаешь, что ждет нас по ту сторону?

Сухмет печально ухмыльнулся:

– Знаю, конечно. Магам положено знать о своем пути в нескольких предыдущих перерождениях и о том, что происходило между ними. Да и невозможно пройти весь путь за одно воплощение. Как правило, сильные маги рассчитывают на несколько жизней вперед.

И что-то еще мелькнуло в его сознании. Лотар не любил подсматривать в сознание восточника, но на этот раз какая-то мысль касалась самого Лотара. И он насторожился:

– Стоп, ты подумал, что знаешь не только свою жизнь… Но и мою?

Сухмет вздохнул. Повесил голову, шмыгнул носом. Потом медленно, нехотя кивнул.

– Тогда ты должен мне рассказать, – спокойно произнес Лотар.

Старик отрицательно покачал головой:

– Не проси меня, господин мой. Я не должен этого рассказывать.

– Как ты не понимаешь: это знание вполне может помочь нам выжить…

– Мне неизвестны подробности, и это нам ничем не поможет. Я просто знаю, каково тебе будет впоследствии. И только в том случае, если ты сам выберешь эту дорогу.

– Сам? – Лотар обрадовался, хотя и не показал виду. – То есть я могу еще и не пойти по самому трудному пути?

– Ты уже идешь, господин мой. Но можешь, конечно, свернуть. Судьбы и предопределенности не существует. Люди, хвала Демиургу, имеют свободу воли. К счастью ли, к несчастью, но имеют.

– Это другое дело. Тогда можешь мне не рассказывать, что ты узнал… Кстати, как ты узнал?

Сухмет поднял голову, он и не собирался ничего отвечать.

– Постой, не торопи меня, я сам… Ты вычитал это по Яйцу Несбывшегося, верно?

Сухмет легко улыбнулся сухими губами и кивнул.

– Так вот на что ты тратил время последние несколько лет – читал Яйцо. А мне-то говорил, что учишься строить переходы!

– И переходы тоже.

– Но это было побочным делом, не так ли?

Сухмет хмыкнул уже почти весело и достал из-за пазухи сбрую, которую он соорудил, чтобы подвешивать себя к груди Желтоголового, когда тот махал крыльями. Они использовали это устройство, чтобы не слишком изменять естественную центровку Лотара в полете.

– Пора двигаться дальше, господин.

Лотар последний раз посмотрел на бассейн и скинул куртку. Сухмет был прав, следовало торопиться.