Кожаные капюшоны - Басов Николай Владленович. Страница 20

– Что тут будет?

Сухмет положил руку на плечо Лотару:

– Лужа остывшего камня. Это уже не важно. Важно лишь то, что их стало меньше.

Лотар снова оглянулся.

– Ты уверен, что этого жара хватит?

Сухмет медленно, устало улыбнулся обожженными губами. От этого его лицо стало чуть более морщинистым и старым, чем обычно.

– Если этого не хватит, тогда я не знаю, что их вообще может остановить.

Лотар еще раз оглянулся. Да, дело было сделано, жара Зод хватило. Цахоров тоже можно было убивать.

Глава 12

Сухмет сидел впереди в позе восточной медитации и был неподвижен, словно древняя статуя. Неровный, ворсистый, пахнущий грязью и какой-то экзотической травой ковер-самолет тек по воздуху, переливаясь на воздушных струях, как плавучая водоросль. Иногда казалось, что усидеть на нем невозможно. Но под седалищем он слегка прогибался, получалось, что сидишь в ямке, и это помогало сохранять равновесие.

После битвы в храме и гибели четырех цахоров с Южного континента прошло три дня, вернее, третий день подходил к полудню. А в нынешней ситуации это был огромный срок. И Лотар не знал – успевают они еще или уже нет. Он только надеялся, что успевают.

С высоты даже не совсем спокойное море казалось абсолютно ровным. Иногда солнце отражалось от воды, словно огромное, туманное, светлое облако. Но теплее от этого не становилось. Встречный ветер пробирал до костей, даже Сухмет мучился насморком, а Лотар и вовсе уже не раз думал, что отдает Кроссу душу.

Раны не заживали или заживали так скверно, словно клинки цахоров были смазаны какой-то особенной дрянью. Те мутации, которые он попробовал было провести, чтобы побыстрее восстановиться, ни к чему не привели; даже рука, сломанная Зод, еще болела. А когда он, отчаявшись, решил для тепла отрастить дополнительный слой плотной роговой ткани на своей груди и плечах, она сковала его таким панцирем, что он едва сумел от нее избавиться, и потом еще целый день казалось, что он двигается как-то не так.

К тому же при постоянном встречном ветре практически невозможно было разговаривать. А Лотару так хотелось расспросить Сухмета, как ему удалось добиться, чтобы этот ковер появился у них на рассвете следующего за поединком с цахорами дня.

Море неожиданно стало более мелким. Густая, со стальным отливом синева посветлела, оттого что солнце проникало теперь через всю толщу воды до самого песка. Лотар представил, что ему предстоит, и поежился. Дело было очень трудное, и он вовсе не был уверен в успехе. Кроме того, он не знал, стоит ли вообще за него браться. Но Сухмет сейчас даже не задавал вопроса о целесообразности их поступков – он считал, что это единственный их шанс и его следует использовать.

Ночью, мучаясь болями выздоровления, Лотар вдруг подумал: не пора ли кончить свой путь под этими звездами? Сухмет неожиданно вскочил, разжег огромный, выше человеческого роста, костер, вскипятил очень крепкий и замечательно вкусный чай, а потом вдруг произнес, глядя на прозрачную пелену пламени:

– Ты еще должен сделать главное, господин мой.

– А что может быть главным для меня?

Старик ушел к пруду сполоснуть чайник, кружки и принести смоченные водой повязки. Он так ничего и не ответил.

Берег появился, как всегда бывает в ясный денек на Северном море, из низкого серого облака. Обычно Лотар любил тот удивительный миг, когда кипа невесомого пара, пронизанная лучами преломленного света, вдруг становится твердой землей, обещая надежную опору под ногами. Но сегодня он пропустил этот момент узнавания – слишком уж быстро летел ковер.

Потом Сухмет стал ворочаться, собирая мешки, проверяя, не упало ли что от покачиваний. Как только он все проверил, ковер вдруг пошел вниз. Скоро сделалось заметным волнение, а скалы на берегу выступили вперед, как гребень зарывшегося в землю гигантского дракона. Теперь они полетели гораздо медленнее, и ветер уже не заглушал слова. Лотар тут же спросил:

– Как ты управляешь этим летуном, Сухмет?

– Я не управляю ковром, господин, я просто думаю, чего мне бы хотелось. И он делает. Это как во сне, но очень изматывает, сосредоточенность требуется предельная, иначе мы оба можем вывалиться на большой высоте.

Оказывается, не только из-за ветра Сухмет был в продолжение всего полета так молчалив.

– Не очень удобная штука, – признал Лотар.

– Зато быстрая.

– А как ты ее достал? Я спал, а когда проснулся, она уже была.

Сухмет рассеянно посмотрел на Лотара, мельком улыбнулся, даже не кивнув, как обычно, и ответил:

– Договорился со Студоей. Скоро ты ее увидишь и сможешь сам поблагодарить.

– Кто она?

– Одна из элементалей воздуха с более покладистым, чем у других, характером.

«Интересно, – подумал Лотар, – не знал, что он может общаться с такими изменчивыми сущностями, как элементали воздуха».

Ковер заходил на посадку. Лотар оглянулся. Вот ряд скал, где они и должны были оказаться. Когда-то, много лет назад, он уже был тут и получил одно обещание. Пришла пора напомнить об этом тому, кто его дал.

Ряд обыкновенных диких камней напоминал лестницу, ведущую к воде. Лотар очень хорошо знал, что это и в самом деле лестница, которая уходила в глубину, под воду, на многие мили от берега. Правда, на самом дне она превращалась в широкую удобную дорогу, которой пользовались морские существа, живущие в этих краях. Тянулась она бесконечно далеко, может быть, не в силах человеческих было дойти до ее края…

Сухмет закашлялся, ковер закачался из стороны в сторону, как падающий кленовый лист, и опустился на песок, смешанный с мелкой галькой. Лотар вздохнул. Сухмет с облегчением тоже перевел дух. Старик имел на это право, он поработал на славу и завершил полет точно в требуемом месте.

Лотар встал на нетвердые, затекшие от долгого сидения ноги и походил по хрустящим камешкам. Стянул с ковра свой мешок и обратился к Сухмету, тоже вышагивающему нетвердо, как страус на сильном ветру:

– Почему мы никогда раньше не пользовались этим способом? Нет, я и сам люблю полетать, но я устаю, а эта штука… К ветру можно притерпеться, а в остальном она незаменима.

Сухмет подошел к воде, снял свою шапочку, умылся, потом вытерся рукавом халата. Губы его были все еще бледны от перенапряжения и холода.

Едва исчез пронизывающий ветер, леденивший на большой высоте, оказалось, что на берегу даже жарковато. Конечно, не так, как на Южном континенте, и не так, как на побережье Западного, но все-таки изрядно.

– Увидишь ее, сам поймешь, господин мой. Кроме того, она не дает ковер просто так, за все требует немалую цену. Для элементали она на редкость меркантильна.

– Да кто же она?

Вдруг Сухмет дрогнул и напряженно посмотрел куда-то за спину Лотара. Желтоголовый оглянулся: один угол ковра стал сам собой заворачиваться, удивительным образом исчезая при этом из виду.

– Можешь спросить ее.

Лотар тут же перевел свое видение в магический спектр и только тогда понял, что видит нечто.

Это была женщина, не очень большая для элементали, всего-то саженей семь. Совершенно прозрачная, легкая, с удивительно изменчивым лицом. Лотару приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы просто видеть ее, а чтобы разобрать все гримаски на красивом, правильном, как у всех духов природы, лице и уловить все изменения ее эмоций, ему не хватило бы и предельных способностей.

Он поклонился, с удовольствием ощущая, что Гвинед качнулся за спиной, словно тоже кланялся. Впрочем, Гвинед бесполезен против женщины, способной одним вздохом поднять его на неизмеримую высоту и бросить вниз, на скалы.

– Я благодарен тебе, Студоя. Мне доставляет особую радость самому выразить благодарность тебе.

Женщина рассмеялась и приблизилась к Лотару на расстояние в пару ярдов. Вблизи ее лицо казалось не таким уж красивым, даже грубоватым. Кроме того, от ее близости в лицо Лотару ударила такая тугая струя воздуха, что даже его короткие волосы над налобной пластиной полегли назад. Но этот ветер имел очень приятный запах – нежный и душистый, свежий и бодрящий. Лотар поневоле рассмеялся. Теперь, когда перелет окончился и он стоял на земле, он снова стал любить ветер, тем более не очень сильный.