Рождение гигантов - Басов Николай Владленович. Страница 22

Глава 10

Случается, что и на войне сложная ситуация получает более простое и жизненное решение, чем представлялось ранее. Так вышло на этот раз.

Рост все еще спал, когда Гулливер, который на кого-то охотился или даже не охотился, а присматривался к местной травке и выборочно пробовал ее на вкус, послал ему изрядный толчок. Еще не слишком соображая со сна, вздумав почему-то, что это Ева не дает ему покоя, он пробудился, попробовал повертеть головой, разумеется, безрезультатно, и понял, что это не она.

Невдалеке от них с Гулливером, в воздухе, не очень грозно, даже немного опасливо, парил крейсер. Ростик осмотрел его, как ему показалось, заметил чье-то знакомое пилотское лицо за передним стеклом, и тогда указал рукой, чтобы черный треугольник шел за ним. И побежал, оглядываясь… Больше всего он опасался, чтобы крейсер не удрал, не понимая его поведения. Ведь ясно же было, еще по рассказу Евы, что из Боловска почему-то не сообразили прислать информацию на корабль, чтобы их с Евой не расстреливали, или решили, что Ростик и сам справится, раз уж отправился на юг.

Крейсер покрутился почти на месте, потом все-таки пошел за ним. Рост бежал и отчетливо ощущал, что комши, заинтересованные поведением этого крейсера, который по всем их представлениям должен был бы их атаковать, но вот почему-то не атакует, решили разведать обстановку. А это значило, что… следовало удрать от них подальше, чтобы они не представляли угрозу, чтобы не имели возможности быстро и результативно напасть, когда он из Гулливера выберется.

Поэтому пришлось пройти километров тридцать, что, к счастью, для крейсера было не расстоянием, да и Росту в Гулливере было не слишком сложно. В этот момент, впрочем, он больше думал не о том, как непросто стало бежать по довольно плотному кустарнику, а опасался пропустить момент, когда крейсер попробует повернуть назад.

Вдруг они выскочили на довольно обширную песчаную площадку. Это был один из тех языков пустыни, в которой обитали пауки и который вытянулся чрезмерно далеко на запад. И главное, песок этот был вылизан ветрами и дождями… до чистоты писчей бумаги. Чем Ростик немедленно и воспользовался.

Он стал ходить, пробуя, чтобы буквы не получались слишком кривые. Иногда он смотрел, как крейсер то с одной стороны, то с другой ходит над ним… Но, определенно, улетать он теперь не собирался. На букве «я», в конце слова «садиться», крейсер завис совсем над землей, затем довольно тяжко плюхнулся вниз, взвихрив несколько сот килограммов песка, как обычно бывало под действием антигравитационных блинов. А Ростик, еще раз окинув мысленным взором окружающее пространство, пробуя даже заглянуть за холмы, где могли находиться пауки, и не обнаружив ничего подозрительного, уложил Гулливера на песок и стал из него выбираться.

Почему-то на этот раз операция по освобождению проходила дольше и мучительней, чем прежде. Зато когда он все-таки выбрался и скатился с горячего бока гиганта, приходя в себя, оглушенный собственной неполноценностью по сравнению с ясностью и радостью пребывания внутри, и огляделся, стало ясно, что крейсер тоже находится неподалеку, ребята не улетели.

Рост посидел, потом поднялся и, пошатываясь, побрел к треугольнику. Он прошел уже почти треть расстояния, разделяющего гиганта и черный крейсер, как от него отвалился люк и на песок спустились… Сначала это был Изыльметьев, с огромной, почти дварского калибра пушкой в руках. За ним выступал Квадратный, вот его-то Ростик был особенно рад видеть.

Они встретились: ни Квадратный, ни Изыльметьев, лицо которого Ростик, вероятно, и видел на пилотском месте, не проявляли особых чувств. Оба оставались настороженными, даже казались слегка злыми.

– Привет, – сказал Рост и понял, что сейчас, после этого вот простого слова, может запросто осесть на песок, который проваливался под его босыми ступнями и мешал шагать.

– Ты… – Изыльметьев даже не спрашивал, он проверял, действительно ли Ростик говорит с ними.

– Ну да, это я, – сказал Рост и попробовал улыбнуться. – Из вот этой… зверюги, – он для уверенности оглянулся. Гулливер терпеливо лежал, но хотел снова получить себе какого-нибудь… пилота? – Если вы мне еще не верите, могу высказаться по-дварски – л-ру.

Изыльметьев наконец опустил ружье. Квадратный бросился вперед, подхватил Роста, как всегда, он лучше других читал состояние человека, которого видел. И действовал соответственно.

И все-таки он отдернулся, когда прикоснулся к Росту.

– Ты… Какой-то липкий.

Рост поднял голову, оказалось, что старшина кажется ему чрезмерно высоким. А раньше выглядел вроде бы нормальным, даже пониже Роста. Или у него что-то в голове сместилось?

– Квадратный, друг, давай-ка раздевайся, полезай в этого зверя… И попробуй найти с ним общий язык.

– Я не умею.

– Ты все поймешь, когда там очутишься. – Рост снова попробовал осмотреть холмы, которые могли скрывать тысячи пауков. – Иначе невозможно.

– Я не знаю…

– Ты, главное, действуй. А когда окажешься в нем, ничему не удивляйся.

После этого Рост попробовал оттереться от контактного вещества гиганта, обильно нанесенного на его кожу, песком. Из этого, конечно, мало что получилось, но это было и не важно. Тем более что он сумел все-таки как-то натянуть на свои телеса шмотки, которые нехотя, острожно, словно в этом был какой-то дурацкий подвох, скидывал с себя Квадратный.

Оттираясь пригоршнями холодного песка, Ростик отлично понимал, что пытается как-то внутренне убедить старшину не дрейфить, или… Нет, даже хуже, он пытался что-то такое сотворить с его сознанием, что позволило бы Гулливеру принять его. Это было трудно, очень трудно, но возможно. Тем более что представления о ясности мышления и ощущений в Ростике еще не выветрились, поэтому по части внушений он был сейчас не намного слабее небольшой группы аймихо.

Квадратный это тоже чувствовал, как-то затравленно озирался на Роста, но действовал, не медлил. Внутренне подчиняясь его внушению.

– Да что же тут все-таки происходит? – не выдержал Изыльметьев. Потом почему-то пожаловался: – Мы прямо глазам поверить не могли, когда увидели, что какая-то зверюга, явно из леса, вышагивает русскими буквами на песке слова – «я Гринев, садиться». Ты бы как-нибудь осторожнее… А то так и спятить недолго.

Звучало это так, словно им теперь и удивляться нечему, даже если, например, Ростик прямо перед ними начнет превращаться в комши.

Рост оделся, собрался с духом, подвел Квадратного к Гулливеру и зачем-то немного подсадил его. Старшина, кажется, видел, откуда выполз Ростик, поэтому пополз повыше, потом уложился, почти правильно, в мешок на спине гиганта, как всегда в таких случаях бывает, его тело немного размазалось, потом исчезло совсем и… Гулливер взрыкнул, еще не поднимаясь, потом все-таки поднялся и зарычал в бешенстве, словно от боли, выплескивая в мир свою ярость. Изыльметьев даже попятился от него, нацелив пушку ему в грудь.

Потом Гулливер вдруг сел на песок, повертел головой, почти осмысленно поднял руку и сделал странный жест, словно и приветствовал ребят, и прощался с ними. Снова легко поднялся на ноги, покрутил задом, потряс плечами и зашагал в сторону леса…

Рост, осознавая, какой от него теперь исходит запах, и стараясь не злиться оттого, что даже бакумуры по-человечьи зажимали свои не слишком человечьи, а плоские носы, принялся кое-что объяснять, пока Изыльметьев взлетал и на не очень большой высоте ходил над Гулливером с Квадратным. Завершил он, впрочем, так:

– Главная особенность этих зверей в том, что из них невозможно связаться с людьми, понимаешь? Между собой – возможно разговаривать на очень значительных расстояниях, а вот как общаться с человечеством – непонятно.

– Слушай, – быстро заговорил Изыльметьев, пользуясь моментом, пока Ростик не заговорил снова, – значит, та самая летучая тварь, которая охотилась на пауков, это… Бахметьева?

– Ладно, – Рост понимал, как тут, в отдалении от всех последних событий, непросто усвоить новые сведения, оценить новую ситуацию, поэтому он решил сделать иначе, – ты гони на корабль, потом вызывай всех пилотов, и я сделаю один всеобъемлющий, можно сказать, доклад. И отвечу на все вопросы.