Торговцы жизнью - Басов Николай Владленович. Страница 40

Нормально он пролетел только метра три, потом что-то ударило его по ушам, по голове, лишив разом зрения и слуха. А может, и вообще сознания… К счастью, лишь на мгновение. Не успел он долететь до воды, как снова увидел все, что происходило вокруг, в частности, свою стремительно приближающуюся тень.

Как показалось Ростику, беспомощно кувыркаясь, он грохнулся об воду с такой силой, что брызги взлетели до небес. А сам он чуть не пробил основу Полдневья, чуть не вылетел в ледяной космос… Он открыл глаза. Вокруг стояла мутная, наполненная пузырьками воздуха прохладная тьма. Она клубилась вокруг, вышвыривая его куда-то вбок и в глубину, в спокойный слой.

Едва не заорав от досады на то, что антигравитация все-таки вогнала его куда глубже, чем нужно, и даже продолжает топить дальше, Ростик рванулся вверх. Самым скверным было то, что он не знал, выходит он из-под леталки или рвется под ее невидимые, губительные струи, которые не позволят ему всплыть до тех пор, пока он не задохнется. А до этого оставалось не так уж долго, легкие уже наполнились тяжелой, влажной болью…

И вдруг все кончилось. Он вырвался из воды на солнце, к воздуху!.. Вдохнул всей грудью, снова погрузился, на этот раз уже спокойнее, всплыл, восстановил дыхание, привел в порядок мускулы.

Поднял голову, огляделся. «Калоша» была метрах в ста, не больше. Уверенно, отдыхая за мерными, спокойными движениями, Ростик заскользил к лодке. Все-таки что там ни говори, а Ким оказался молодцом. Он не только отвел свой гравилет в сторону, но и вовремя отвел, решил Ростик. Потом…

Он увидел, что в паре метров под ним скользнула огромная, обтекаемая, зализанная, как подводная лодка, тень. И почти такая же большая. Он поднял голову. Вокруг, на расстоянии пятнадцати метров, воду разрезало еще три треугольных плавника. Ростик даже глазам своим не поверил. А когда понял, что это не виденье, прибавил так, как не плавал, наверное, ни один спринтер даже на Земле.

Он и в лодку не поднялся, а вылетел, как дельфин, словно у него сзади был хвост, способный выталкивать его из воды на несколько метров в воздух. И лишь поджав ноги, как в детстве бывало, спасаясь от темноты под кроватью, осознав, что цел, что ему ничего не откусили, повалился вниз, на днище.

На этот раз он собирался отдыхать долго, слишком уж запыхался после своего рывка… И вдруг увидел перед собой руку. Это была обычная, полусжатая человеческая рука, только она отливала такой белизной, словно была вылеплена из гипса. Ростик поднялся на колени.

Под носовой банкой, на решеточках лодки лежал человеческий труп… Вернее, полтрупа, потому что нижняя часть тела, отрезанная словно гигантским серпом, исчезла из лодки, как исчезли все остальные люди и снасти. Также пропали металлические градины – почему-то Ростик отметил это особо.

Встряхнувшись, переборов мгновенную, как молния, тошноту, Ростик поднял голову. Лодка Кима висела над ним метрах в сорока, мерно взбалтывая море довольно хлипким на вид шнуром. Ростик присмотрелся. Умный Ким привязал к концу своего буксира пустую пятилитровую канистру, в которой всегда запасал перед полетом воду, и она держалась на воде, как плавучий якорь. Ростик все понял.

Он сел на весла, использовав два целых на самой узкой банке, подгреб к канистре, не попав под давление гравитационных блинов, потому что благоразумный Ким отошел метров на пятьдесят назад. Потом подхватил тросик, отвязал канистру, набросил свободный конец на кольцо, вделанное в ахтерштевень, вытащил весла из уключин и пошел на руль.

И лишь усевшись на кормовую банку, взяв в руки румпель, вдруг понял, что Ким бросил буксир с носа и сейчас висел, разглядывая лодку через лобовое стекло.

– Хитер! – воскликнул Рост.

Взмахнул рукой. И Ким, старый дружище, потащился задом наперед, со скоростью в половину меньшей, чем они могли бы развить, зато не спуская глаз с буксируемой по морю, неуклюжей, тихоходной и валкой посудины.

Они возвращались. Довольно скоро Ростик уже и не думал о мелькающих там и сям акульих плавниках. По привычке, от которой он так и не сумел избавиться после всех боев и смертей, он думал о разрубленном поперек трупе, который лежал под носовой банкой. Это были невеселые мысли.

Глава 22

Первое, что увидел Ростик, когда причалил-таки на «Калоше» к одной из каменных тумб Одессы, был взбешенный Ким. Пилот даже не отвел свой гравилет на обычную парковку, а приземлился прямо на плиты набережной, чтобы поскорее напасть на Ростика. Заикаясь, он орал, и его покрытое пятнами лицо стало даже каким-то более русским, по крайней мере, от обычного корейского каменноподобия не осталось и следа:

– Т-ты, не-едоумок, считаешь, если ты такой с-с-сумасшедший, то ни у кого и нер-рвов нет?! Отвечай, когда тебя спрашивают!

Ростик попробовал было посмеяться, но деланый смех на приятеля определенно не действовал. Вокруг собирались одесситы, на лицах у них было написано что-то странное – смесь хитрости, словно они знали что-то неизвестное Ростику, и изумление, будто бы они пытались уразуметь что-то такое, что всегда было у них под носом, но о чем им никогда не доводилось догадываться.

– Послушай, Ким, ты же все сделал правильно, о чем речь?

– Я не о себе, а о тебе, о-олух царя н-небесного! О тебе, за-аноза из задницы!

Ростик вздохнул и всерьез подумал, что, если Ким и дальше будет пробовать на нем перлы солдатского лексикона, ущерб авторитету обоих трудно будет определить. Внезапно раздался такой знакомый и вместе с тем спасительный голос:

– Отставить! Что тут происходит?

И через толпу набежавших ребят протолкались – кто бы мог подумать – капитан Дондик, Казаринов, старшина Квадратный и сзади всех поблескивающий очками Пестель.

– Разрешите доложить, – повернулся к капитану Ким. – Этот вот… нехороший командир спрыгнул с моего гравилета прямо в море, которое кишмя кишело акулами.

Ростик даже расстроился.

– Ким, я тебе еще раз говорю, я их не заметил. Если бы заметил…

А в самом деле, что было, если бы и заметил? Прыгать нужно было все равно. Попытаться прыгнуть сразу в лодку – невозможно. Если бы Ким на своем гравилете слишком снизился, «Калоша» непременно утонула бы. А если бы пришлось прыгать в лодку с большой высоты, Ростик сломал бы себе ноги… Нет, все было сделано правильно.

– Конкретней, – попросил капитан.

И тогда Ким, бросив ненавидящий взгляд на друга, расписал все так, что, если бы Ростик со стороны услышал о происшедшем, он бы решил никогда не иметь дело с таким человеком, о котором Ким рассказывал. Это был или законченный псих, или идиот, который рвался к героической смерти.

Капитан дослушал все до конца, потом посмотрел на Ростика. В его взгляде, а еще заметнее – во взглядах все остальных ребят, которые стояли вокруг, появилось что-то в высшей степени неприятное, словно они только сейчас заметили, что Ростик, например, неизлечимо болен.

– Итак, лейтенант, объясните свои действия.

– А что тут объяснять, – Ростик и в самом деле не знал, что ему следует рассказывать. – Прыгать все равно нужно было. Я увидел этих акул только в воде. Когда увидел, рванул, конечно, как ошпаренный. – Он повернулся к Киму. – Ну, не сожрали же они меня, в самом деле!

– А что бы я сказал Васильевне, если бы сожрали? Ты об этом думал?

– Ладно, – подумал капитан. – Действия Гринева нахожу глупыми, но оправданными.

Люди сдержанно зашумели. На Ростика старались не смотреть, да и ему почему-то трудно было глядеть по сторонам. Он стал проталкиваться сквозь толпу.

– Ты куда, Гринев? – позвал его капитан.

– Хотел позавтракать и переодеться.

– Ты уже высох. Давай лучше лодку осмотрим и выработаем ответные меры. А потом позавтракаем вместе.

И капитан в сопровождении своей свиты пошел к зачаленной «Калоше». Ростику ничего не оставалось, как остаться. Потом он сдержанно, чуть не шепотом попросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Ребята, вода у кого есть? Пить хочется.