По ту сторону черной дыры - Беразинский Дмитрий Вячеславович. Страница 1
Дмитрий БЕРАЗИНСКИЙ
ПО ТУ СТОРОНУ ЧЕРНОЙ ДЫРЫ
Героический эпос одной воинской части, попавшей в необычное окружение.
Предисловие
Жил да был себе один человек. Само существование его на нашей грешной планете не было чем-то из ряда вон выходящим – миллионы людей живут точно так же, а то еще и хуже. Была у него одна странность – любил бедолага помечтать, хотя в сказке про Емелю те же симптомы описаны достаточно хорошо; но этот человек был достаточно взрослым, чтобы не верить в сказки.
Думал он думал, и однажды в его мозгу мелькнула мысль, смешная по своей оригинальности. Человек не может быть никчемным на сто процентов – хоть один талант да Господь ему дал при рождении. Главное, этот самый талант найти. И начались поиски…
Затем он по-пьянке ломает ногу. Впереди целый месяц вынужденного безделья. Внезапно у него рождается план, вернее, идея создания книги; всего-то и нужно, что чистая тетрадь да ручка самописка…
Нужно отметить, что местами ручка полностью оправдывала свое название, но местами была тяжела, словно к ней некто привязал пудовую гирю…
Так рождалась эта книга. Книга, на мой взгляд, получилась не совсем стандартная. Обычно, любое литературное произведение состоит из вступления, кульминации и развязки, но у меня получилось некая летопись – описание нескольких лет жизни некоего общества, выдернутого из нашего времени и заброшенного в мир иной. Мир этот кое-где хуже, кое-где лучше старушки Земли, но, в целом, общество адаптируется в нем на «зачет».
Комичность ситуации в том, что вышеупомянутое общество состоит из людей военных, то есть, кое в чем взрослых, а кое в чем – горьких детей, представляющих мир, как совокупность служебных обязанностей, женщин и огромного моря сорокаградусной. Половина описанных курьезов взята из жизни, но, может быть, я немного и приврал.
В итоге получился конгломерат, самую смешную оценку которого я получил из глубины веков.
– Читая вашу книгу, я утонул в ванной, – радировал мне с того света Архимед замысловатой последовательностью точек и тире.
– Кто же крикнет «Эврика»? – испугался я.
– Вот ты и кричи, – посоветовал древний ученый.
Вот я и кричу.
АВТОР.
Черная дыра – место, где разрушается классическая концепция пространства и времени так же, как и все известные законы физики, поскольку все они формулируются на основе классического пространства-времени.
Согласно одной из гипотез, черные дыры являются вратами в параллельные миры и пока еще никто не доказал обратного.
ИНТРО
14 мая 1999 года, суббота, три часа пополудни. Закрытая база «Бобруйск – 13». Караульное помещение. В кресле на колесиках перед компьютером «Pentium-II» сидит нахмурившийся начкар – старший прапорщик Шевенко и задумчиво шевелит пшеничными бровями. Вот уже пятнадцать лет он ломает свою рано облысевшую голову над тривиальным вопросом: что хорошего можно спереть на этой базе? Лень заедает, не то можно было бы продать парочку секретов на Запад, а еще лучше – на Восток.
– Драг нах Остен! – подтвердил Владимир Иванович, в прах разнося очередное чудовище из Unreal Tournament.
Кризис поджимает, и поджимает не на шутку. Денег нет, и не предвидится. Семья только вот есть хочет. Привыкла «фамилия» к трехразовому питанию… Промах! Сменим оружие…
Забежать надо бы к Шуре Лютикову на продсклад… Шура – добряк известный, наверняка даст пару банок лососины – дома в кои-то веки поужинать нормально! Хотя во дворе и не девяносто второй, но нерешенных проблем хватает.
Хорошо, что ребенок у Шевенко один, балбес! Закончил аспирантуру, защитил кандидатскую, сидит теперь у отца на шее – работы не сыскать. Может и не сыскать… Работы таперича нетути! Нет работы! Если пропустить стакан и разобраться, ничего нет! Но самое главное, нет нормальной жизни! Набрать бы полный рот дерьма, да и плюнуть на весь белый свет!
Только здесь, в караулке, и расслабишься… Солдатская пайка, она хоть и не имеет гражданских вкусовых качеств, да и есть за ней один реактивный грех, но, все же закрыв глаза, есть можно – сытная!
Владимир Иванович вновь переключился на мысли о семье и своем месте под светилом. Хоть и три звездочки на погонах, но размер у них – мини… Да и расположены они довольно-таки бестолково: не то мумия генерал-полковника, не то коньяк «Империал»… Да, кстати, об «Империале»! Изжога от него – первый сорт! Хоть жизнь и помимо изжоги ни к черту! Приняв стопку мерзопакостного бренди, Шевенко поморщился, и в очередной раз сказал себе на ухо горькую правду: «Вовка, жизнь не удалась! Ну и хрен с ней! Давай на посошок!»
– Ваше здоровие, виртуальные твари! Сейчас мы его вам подпортим!
Совсем не то созвездие представлялось рядовому Володе Шевенко лет так двадцать пять назад. Но человек полагает, а Господь располагает. Видать, тот момент Господь к юному салаге расположен не был…
И вообще, сей джентльмен изрядно таки издевается над славянами. К чему бы это? Ужели мать Понтия Пилата согрешила с великороссом?
Единственное, в чем повезло сорокапятилетнему прапорщику – служба на «Последнем оплоте социализма» – осколке холодной войны и «тряпке от железного занавеса». База «Бобруйск-13». Мать кормящая и отец-смотрящий. Кстати, куратор базы, генерал Трущенков частенько присутствовал на пятичасовых совещаниях-летучках и всякий раз недовольно замечал:
– Отожрались, понимаешь, на казенных харчах!
Рожа у генерала была гораздо шире, чем у начальника продслужбы…
Минобороны России считало базу «Бобруйск-13» своим западным форт-постом и частенько помогало материально, хотя ее собственные солдаты охотнее всего посчитали бы это излишним. Но, как водится, на такое дело деньги всегда найдутся. Ведь еще Петр Первый любил приговаривать: «Денег у меня нет, а на это дам!»
Сердитый скрежет винчестера оборвал благие мысли начкара, и он взглянул на монитор. 15-ти дюймовый «Gold Star» отображал бородатую физиономию с налитыми кровью глазами. «До главного монстра добрался», – ошалело подумал старший прапорщик, но тут Sound Blaster заложил уши громким ревом. Внезапно все стихло, и на мониторе осталось светиться «William must die”, причем в левом углу и желтым цветом.
Через секунд пять компьютер любезно позволил отключить питание, чему Шевенко с облегчением возрадовался. Он уже снял трубку черного «Сименса», чтобы вызвать орлов из взвода хакерской поддержки капитана Селедцова, но быстро положил ее, ибо внезапно послышался топот бегущих по коридору караулки ног. В комнату начкара без стука влетел помначкара – сержант Кимарин.
– Товарищ старший прапорщик! Владимир Иванович! – лицо сержанта было белее снега, – то-то хренотень на улице творится! Учения, может, какие начались или тревога?
– Какая, к дьяволу тревога! – воскликнул начкар, – о тревоге за полчаса предупреждают, минимум!
Шевенко схватил лежащую на пульте фуражку, надел ее набекрень, и, кренясь на девяносто градусов от плоскости головного убора, побежал по коридору.
– Твою мать! —присвистнул он, выбежав на улицу, – никак, Господь учениями командует!
На небе вовсю плясали зарницы, пахло сильно озоном и еще какой-то гадостью из самых первых детских воспоминаний Шевенко. Минут через пять небо стало обычного цвета, но разбавленного неожиданной монохроматической бирюзой, запах озона исчез. Наступила благодать.
– God, bless ya!!! <God, bless ya!(англ.) – Господи, благослови!> – произнес Владимир Иванович, сняв фуражку. В школе он учил испанский.