Путь, исполненный отваги - Беразинский Дмитрий Вячеславович. Страница 4

Теперь Афанасий Поликарпович начал понимать, что количество правильных ответов на поставленный вопрос ограничивается лишь количеством степеней свободы, своеобразным показателем многомерности мышления индивидуума. Следовательно, стоит ли задавать вопросы вообще, особенно в подобном пространстве, где количество правильных ответов не поддается никакому учету? Тут же он одернул себя, что совершенно не представляет, кому задавать эти самые вопросы и так ли уж теперь ему нужны ответы на них.

Размышляя об этом забавном парадоксе, Переплут не заметил, как закончился тоннель. Он очутился в огромном помещении, а то, что это – помещение, он понял по наличию потолка, либо огромного свода, находящегося на высоте порядка метров пятиста. Потолок этот был раскрашен в яркие желто-зеленые клетки, наподобие шахматного поля. Стен, насколько хватал глаз, видно не было – мешали разноцветные сферы, похожие на огромные мыльные пузыри.

Переплут пролетел мимо нескольких сфер, затем, повинуясь какой-то безмолвной команде, свернул вправо, миновал еще две сферы и, наконец, увидел...

Огромная, светящаяся мягким голубоватым светом, колонна ждала его. Он почувствовал, что почти у цели – конечной точки своего путешествия. Он подплыл к колонне на расстояние около пятидесяти метров и застыл. Внезапно колонна мигнула и сменила холодное голубоватое свечение на более теплое – желтое.

– Приветствую! – услышал Афанасий. Его как будто обдало теплом.

– Взаимно! – отозвался он.

– Узнаю представителя точных наук! – проворковала колонна. – Некоторые желают доброго дня, некоторые доброй ночи, а некоторые, не представляешь, здоровья!

– Ну! – буркнул Переплут. – Сомневаюсь, чтобы здесь время делилось так банально, а также не представляю, как можно пожелать здоровья бестелесной материи...

– Скорее, сгустку сознания, хоть это и противоречит вашему диалектическому материализму! – буркнул голос. – Это кто еще придумал, что поле – материально? В жизни не слышал большего бреда.

– Насколько я понимаю, вы – не Господь Бог? – осторожно подбирая слова, спросил Переплут.

– Конечно, нет! Мне, к сожалению, так и не удалось понять, под какое основание подводится существование подобной абстрактности... Люди вашей планеты имеют глупость не замечать противоречий, из которых бы любое другое мыслящее существо извлекло один-единственный, но правильный вывод.

– Какой? – с живостью спросил Переплут.

– Извини, дружище, не могу сказать. Вывод – это дело личное и дело каждого. Нельзя жить по чужим выводам. Хотя у вас некоторые умудряются...

– Ладно. Кто же вы в таком случае?

– Координатор-распределитель. Исповедую вознесшиеся души, а затем отправляю их по назначению. Ты, насколько я понял, умер не своей смертью?

– По мне видно? – вопросом на вопрос ответила душа человека.

– Излучаешь на соответствующей частоте, – пояснила колонна, – вижу еще, что прибыл ты, дружок, из царства несправедливости.

– Какое там царство, – отмахнулся профессор, – первое в мире государство социалистического типа.

– Знаешь, сколько я выслушал подобной чепухи, – хмыкнул собеседник. – Сколько земных лет тебе исполнилось?

– Сорок пять.

– И что, к такому возрасту ты еще сохранил наивность и веру в сказки? – недоверчиво спросила колонна.

– Уж больно красивая была сказочка! – Колонна сменила цвет с желтого на красный. Переплут испуганно отпрянул.

– Не бойся, – успокоили его, – просто когда разговариваешь с дураком, то не так обидно. Но ты же, Афанасий, умный человек, профессор в сорок пять лет, а купился на такую глупость! Разве не знаешь: чем красивее сказка, тем печальнее истина.

– А что вообще есть истина? – с вызовом спросил Переплут. – Здесь пока я летел, то понял, что истина – многомерна. У вас здесь вообще многое понимаешь. Многомерность... закономерно, но неожиданно.

– Ну, в вашем мире не столь уж и много измерений... Что еще?

– Скажите, а почему я здесь один? Неужели за то время, что мы разговариваем, на Земле не умерло ни одного человека?

– Не волнуйся. Мрут как мухи. И не только на Земле. – Колонна хохотнула. – Видишь ли, приятель, я ведь существо тоже многомерное. Все души распределяются по измерениям, и все одновременно попадают ко мне. В данный момент я исповедую несколько квинтильонов душ.

– Бр-р! – поморщился Афанасий Поликарпович. – Работенка не из легких!

– И не из приятных! Хо-хо! Это только в моем секторе. А ведь я не один! Чувствуешь грандиозность Вселенной?

– Чувствую. А что дальше?

– В смысле?

– В смысле, что дальше должно произойти со мной? Амебой на третью планету Гаммы Лиры?

– Не дрейфь, приятель! Все не так мрачно. Хочешь, с родственниками в Чистилище потолкайся, а хочешь – тебя, как умершего насильственной смертью, назад отправим, но уже в другое тело, естественно?

– В то же самое время? Благодарю покорно! Второй раз быть расстрелянным у меня нет ни малейшего желания!

Колонна вдруг запереливалась всеми цветами радуги и на мгновение померкла. Переплут, вернее, его душа, растерянно затоптался на месте. Затем он почувствовал, что куда-то проваливается.

Сознание как будто бы растворилось в атмосфере помещения, и он как сквозь сон слышал шелестящие голоса.

– Куда его?

– Координатор приказал обратно с временным сдвигом в одну единицу.

– Плюс или минус?

– Плюс, конечно! Ты что, совсем зациклился!

– Да ладно. Смотри, Шестой барьер поставить не забудь. Самый последний...

– Я никогда ничего не забываю! Это ты все время адресатов путаешь.

– Ничего. Скоро пройду перенастройку контуров, тогда посмотрим, чья память лучше!

– Хорош трепаться, отправляем! Еще работы на сегодня – конца не видно.

Уже совсем меркнущим сознанием Переплут уловил вопль ужаса.

– Проклятие! Шестой барьер!

Глава 2. Земля. 1974.

Рождение

«Боже мой, как душно!» – подумалось Афанасию Поликарповичу, когда он снова ощутил себя в телесной оболочке. Тело было скрючено в невообразимой позе и не дышало. Со всех сторон его сдавливало что-то мягкое, эластичное и скользкое.

В чувстве брезгливости профессор лягнулся пяткой. Тотчас его сдавило и толкнуло головой вперед. Плацента лопнула, и голова новорожденного оказалась на свободе. До ушей донесся протяжный женский стон. За голову кто-то ухватил и потащил, потащил... Ловкие руки акушерки достали плод и быстро перехватили пуповину.

«Черт побери!» – завопил от изумления профессор, а его тело отозвалось радостным: «Ку-га, Ку-га!»

– Еще один, внимание! – изумилась акушерка, передавая новорожденного медсестре. Та флегматично принялась очищать тельце от слизи.

– Да тужься же, черт бы тебя побрал! – заорала акушерка на роженицу. – Кому говорят! Двойня у тебя!

В это время первенца уже измерили и готовились взвешивать.

– Девочка! – объявила акушерка. – Разнояйцевые.

– Вес – три ровно, рост – сорок семь с половиной. – Медсестра быстро записала данные на бирке и прицепила ее младенцу на руку.

Тот пожевал губами и недовольно фыркнул. Медсестра покачала головой и дала младенцу шлепка.

– Ну, покричи! – попросила она.

«Фиг тебе!» – подумал Переплут и недовольно заворчал. Женщина едва не выронила его не пол.

Тем временем другая медсестра измерила другого младенца.

– Вес – два четыреста, рост – сорок два! – проворчала она. – Что же ты, парень, сестру так обделил?

– Сравняются! – уверенно сказала акушерка. – Тройни вообще крохотульками рождаются. Зато потом...

– Где мои дети? – тревожно спросила роженица, которой накладывали последний шов. – Где мои...

– Вот твои крошки, Марина, не беспокойся! – ответила акушерка, делая знак медсестрам, чтобы поднесли близнецов. – Несколько дней отдохнешь, а пока их тебе будут приносить только на кормление. Что-нибудь еще?

– Мужу... Мужу позвоните! Он дома! Ждет...

– Позвоним, не волнуйся! – ласково сказала врач. – Ну все, девоньки, покатили ее в палату.