Боевой человек Марса - Берроуз Эдгар Райс. Страница 11

Снова я кричал:

– Не стреляйте! Мы – друзья!

– Друзья не прилетают в Тьянат на таких голубых флайерах, – ответил мне офицер с ближайшего корабли.

– Подлетайте к нам ближе, и мы сможем доказать, что не представляем опасности для вас.

– Если вы друзья, то сможете доказать это просто, выполняя наши приказы.

– Что вы хотите?

– Приземляйтесь вне пределов города – примерно в хааде от ворот. А затем вместе со своим компаньоном идите в город пешком.

– Вы можете обещать, что нас примут хорошо? – спросил я.

– Вас допросят, – ответил он. – И если у вас все в порядке, вам бояться нечего.

– Отлично. Мы сделаем так, как вы приказали. Просигнальте вашим кораблям, чтобы нам освободили путь. – Затем в образовавшуюся брешь я направил флайер вниз и медленно опустился вне пределов города.

Мы пошли к городу, а когда приблизились к нему, ворота распахнулись, и нас встретил отряд солдат. Было ясно, что они боятся нас. Падвар, командовавший отрядом, остановился, когда нас разделяло еще несколько сотен софадов.

– Бросайте оружие! – приказал он, – и идите вперед.

– Но мы не враги. Неужели народ Тьяната не знает, как встречать гостей?

– Делайте, как вам говорят, иначе мы уничтожим вас обоих.

Я не смог сдержать возгласа негодования, когда снимал свое оружие. Тавия тоже бросила на землю меч, который я ей дал. Мы, полностью безоружные, подошли к воинам. Но даже и тогда падвар не был удовлетворен. Он приказал тщательно обыскать нас и только после этого повел нас в город.

И когда ворота города закрылись за нами, я понял, что мы скорее пленники, чем гости в этом городе. Однако Тавия пыталась уверить меня, что когда жители услышат наш рассказ, они освободят нас и окажут самое радушное гостеприимство.

Воины привели нас к большому зданию, и мы по лестнице поднялись на крышу, где нас уже ждал флайер. Падвар передал нас офицеру, который отнесся к нам с нескрываемой враждебностью и даже ненавистью.

Мы поднялись на борт флайера, и тот сразу взмыл в воздух и полетел к центру города.

Под нами проплывал Тьянат. Я видел, что этого города не коснулись веяния нового времени. На всем лежала печать древности. Многие дома были так стары, что нуждались в ремонте, хотя сам город утопал в зелени садов и производил скорее приятное впечатление, чем удручающее. Вскоре мы приземлились на крыше одного из домов вблизи дворца джеда.

Под усиленной охраной нас провели в какое-то официальное помещение, где нам пришлось довольно долго ждать аудиенции чиновника высокого ранга.

Чиновник, видимо, уже все знал об обстоятельствах нашего появления в Тьянате.

– Что вам нужно в Тьянате, джахарцы? – спросил он.

– Я не из Джахара, – ответил я. – Посмотрите на мою эмблему.

– Эмблему заменить не сложно.

– Этот воин не менял эмблему, – сказала Тавия. – Он не из Джахара. Он из Хастора. Это я из Джахара.

Чиновник удивленно посмотрел на нее;

– Значит, ты не отрицаешь этого?

– Но я родом из Тьяната.

– Как это?

– Меня в детстве украли из Тьяната, и всю свою жизнь я провела как рабыня при дворе Тул Акстара, джеддака Джахара. Только недавно мне удалось бежать на том флайере, на котором мы прилетели в Тьянат. Возле Ксанатора меня захватили в плен зеленые воины. Этот человек, Хадрон из Хастора, спас меня. Мы вместе прилетели в Тьянат, надеясь на дружеский прием.

– Кто твои родные в Тьянате?

– Не знаю. Я была ребенком. Я практически ничего не помню о жизни в Тьянате.

– Как твое имя?

– Тавия.

Чиновник, до этого рассеянно слушавший ответы девушки, внезапно насторожился, в глазах его вспыхнули огоньки.

– Ты ничего не знаешь о своей семье и родных? – спросил он.

– Ничего.

Чиновник повернулся к падвару, который привел нас:

– Пусть остаются здесь до моего возвращения. С этими словами он поднялся и быстро вышел.

– Кажется, он обратил внимание на твое имя, – заметил я.

– Вряд ли.

– Может, он знает твою семью? Во всяком случае, по его поведению можно предположить, что нами будут заниматься.

– Надеюсь, что да.

– Видно, все твои беды позади, – сказал я. – И я буду счастлив за тебя.

– А ты, вероятно, получишь здесь помощь и сможешь продолжать поиски Саномы Тора.

Она проговорила это очень тихо, почти печально.

Как ни велика была моя радость от того, что после разговора с чиновником у меня появилась надежда на будущее, она омрачалась предстоящей разлукой с Тавией. Казалось, что я знаю ее целую вечность, так эти несколько дней, проведенные с нею, сблизили нас.

Я знал, что мне будет не хватать ее острого ума, ее сердечности, ее дружелюбия. Но в памяти моей всплыли прекрасные черты Саномы Тора. Я вспомнил свой долг и постарался отогнать прочь все сожаления, так как знал, что любовь – более сильное чувство, чем дружба, а я любил Саному Тора.

Нам пришлось довольно долго ждать возвращения чиновника. Когда он появился, я впился глазами в его лицо, стараясь найти на нем признаки хороших вестей, но лицо его было непроницаемо. А когда я услышал его слова, обращенные в падвару, я вообще ничего не мог понять.

– Заточите женщину в Восточную башню, – сказал он, – а этого человека в подземную тюрьму, И все. Это было как удар в лицо. Я взглянул на Тавию и увидел, что она смотрит на чиновника широко раскрытыми глазами.

– Значит, мы пленники? – спросила она. – Я, дочь Тьяната, и этот воин, представитель дружественного народа, который пришел сюда, надеясь на помощь и защиту?

– Вы все узнаете, когда предстанете перед джедом, – рявкнул чиновник. – Я все сказал. Уведите их.

Воины грубо схватили меня. Тавия повернулась ко мне.

– Прощай, Хадрон из Хастора. Это моя вина, что ты здесь. Простишь ли ты меня?

– Не кори себя, Тавия, – сказал я. – Кто мог это предвидеть?

Нас вывели из комнаты через разные двери, и когда мы повернулись, чтобы в последний раз посмотреть друг на друга, слезы были на глазах Тавии и в моем сердце.

В подвале, куда меня немедленно привели, было сыро, холодно, но там не было кромешной тьмы. Через железные решетки двери в мою камеру проникал тусклый свет из коридора, где слабо светили древние радиевые лампы. Да, это был свет, и я благодарил судьбу за это. Я был уверен, что сошел бы с ума, если бы оказался в заключении в кромешной тьме.

Меня приковали тяжелой цепью к железному кольцу, замурованному в стене. Затем охранники вышли и закрыли за собой тяжелую дверь с металлической решеткой.

Когда шаги охранников затихли, я услышал возле камеры слабый шум. Что это могло быть? Я пристально вглядывался в сумрачный полумрак.

Когда мои глаза привыкли к слабому свету, я увидел в своей камере фигуру человека возле стены. А когда он двинулся, я услышал звон цепей. Но вот его лицо повернулось ко мне, но я не мог различить его.

– Еще один гость попробовал гостеприимства Тьяната? – спросил голос – чистый голос мужчины, приятный голос.

– Значит, здесь таких, как я, много? – спросил я.

– В этой камере я был один. Теперь нас двое. Ты откуда?

– Я из Хастора. Из империи Тардоса Морса, джеддака Гелиума.

– Ты далеко забрался.

– Да. А ты откуда?

– Я из Джахара. Мое имя Нур Ан.

– А мое Хадрон. Почему ты здесь?

– Я пленник, так как я джахарец. А какое преступление совершил ты?

– Они решили, что я из Джахара.

– Почему? На тебе была эмблема Джахара?

– Нет. На мне эмблема Гелиума. Но получилось так, что я прилетел сюда на флайере Джахара.

Он присвистнул.

– Это трудно будет объяснить, – сказал он.

– Это я уже понял. Они не поверили ни моим словам, ни словам моего товарища.

– Значит, ты был не один? Где же второй?

– Это была девушка. Она родилась в Тьянате, но долго жила в Джахаре. Может, позже они освободят ее, но пока мы в тюрьме. Я слышал, что ее приказали заточить в восточную башню. А меня приказали бросить в подвал.

– И ты сгниешь здесь, если тебе не посчастливится попасть на Игры, или тебе так не повезет, что тебя приговорят к смерти.