Боевой человек Марса - Берроуз Эдгар Райс. Страница 32

«Джама» летела в тишине много часов. Тул Акстар не проявил гуманности и не вытащил кляпа из наших ртов. Он был занят возле пульта управления, а Санома Тора сидела возле стены. И ни разу за это время она не взглянула на меня. Какие мысли бродили в этой прекрасной голове? Может, она думает о том, как освободить нас? Или же она охвачена таким ужасом, что уже не способна ни на что? Ведь она уверена, что в перспективе у нее снова рабство в Джахаре. Я не знал ничего. Она была загадкой.

Не знаю, сколько времени мы были в полете. Солнце уже стояло высоко, когда Тул Акстар повел корабль вниз. Вот заглох шум мотора, и Тул Акстар подошел ко мне.

– Вот мы и в У-Горе, – сказал он. – Здесь я подарю тебе свободу, но сначала ты должен отдать мне ту странную штуку, с помощью которой ты проник в мой дворец.

Покрывало невидимости! Откуда он узнал о нем? Неужели… Но, нет, не может быть. Все фибры моей души протестовали против такого предположения. Сейчас покрывало, сложенное в маленький комочек, покоилось в моем кармане. Тул Акстар вытащил у меня изо рта кляп.

– Когда ты вернешься во дворец, – сказал я, – поищи под окном в каморке Саномы. Должен сказать, что покрывало неплохо служило мне.

– Зачем же ты оставил его?

– Я уронил, а искать не было времени. Кто-то стучался в дверь.

Соврал я не очень умело, но Тул Акстар проглотил эту ложь.

Он открыл люк и бесцеремонно вытолкнул меня из корабля. К счастью, корабль висел низко над землей, и я ничего не сломал. Затем он высадил Тавию и спустился сам. Он перерезал веревки на руках Тавии.

– Другая останется у меня, – сказал он. Я понял, что он имеет в виду Фао. – Она сильная, злая, как бант. Она будет у меня телохранительницей.

Я был рад, что он не узнал в Тавии свою бывшую рабыню.

Он забрался на корабль и снова заговорил с нами из люка:

– Я выброшу вам оружие, когда немного поднимусь, чтобы вы не применили его против меня. Вы можете благодарить будущую джеддару Джахара за милость, которую я оказал вам.

«Джама» медленно поплыла вверх. Тавия освободилась от своих оков и теперь резала мои веревки. Но я был так оглушен ударом «в спину», что не мог прийти в себя. Санома Тора, женщина, которую я любил, ради которой рисковал жизнью, предала меня! Только теперь я понял, каким был дураком. Тул Акстар сумел купить ее обещанием, что сделает джеддарой!

Ну что ж, она удовлетворила свои амбиции, но какой ценой! Я был уверен, что если она даже проживет тысячу лет, она не сможет без стыда смотреть на себя в зеркало. Она будет страдать, но эта мысль не принесла мне радости. Все-таки я любил ее и не желал ей зла.

Я сел на землю. Мягкая рука обняла меня за плечи, и нежный шепот проник в мои уши:

– Бедный Хадрон!

И это было все, но в этом прикосновении, в этом голосе было столько неподдельного участия, что они, как чудесный бальзам, облегчили боль в моем израненном сердце.

Никто, кроме Тавии, не мог сказать так. И я повернулся к ней, взял ее маленькие ладони в свои руки, поднес к губам.

– Любимый Друг, – сказал я, – как я рад, что это не ты предала меня.

Не знаю, почему я сказал это. Слова вырвались сами, помимо моей воли. И только теперь я понял, что если бы меня предала Тавия, ничто не смогло бы утешить меня. Я порывисто сжал ее в объятиях.

– Тавия! Обещай, что никогда не покинешь меня. Я не смогу жить без тебя!

Она обвила своими сильными руками мою шею и приникла ко мне.

– Никогда, до самой смерти я не расстанусь с тобой, – прошептала она. А когда она оторвалась от меня, я увидел, что она плачет.

Я знал, что никогда не смогу полюбить другую женщину, кроме Саномы Тора. Но какие чувства я питал к Тавии?

– Мы никогда больше не расстанемся, – сказал я. – Если нам посчастливится вернуться в Гелиум, то дом моего отца будет твоим домом, а моя мать будет твоей матерью.

Она вытерла глаза и посмотрела на меня так, что я смутился. Затем она улыбнулась – и эта улыбка тоже была для меня загадкой. Ведь у нее были тысячи разных оттенков выражения лица, что делало ее совсем непохожей на других девушек. Я думаю, что это и делало ее такой привлекательной. Она не была открытой для всех, в ее характере были таинственные глубины, подводные течения. Мне порою было трудно понять ее настроение. Когда я считал, что она счастлива, – она плакала, в другой раз, когда остальные женщины рыдали бы и бились в истерике, она держала себя в руках, не теряя контроля над собой.

Я считал Тавию самой чудесной девушкой из всех. И чем ближе я узнавал ее, тем большей проникался симпатией. Ее красота не была так совершенна, как красота Саномы Тора, но это была живая красота, одухотворенная красота. И красота ее души проникла через ее взгляд, ее улыбку.

Тул Акстар, верный своему слову, сбросил нам оружие, а затем мы услышали, как удаляется рокот мотора. Мы остались одни в пустынной и, без сомнения, враждебной стране.

– У-Гор, – сказал я. – Никогда не слышал о такой местности. А ты?

– Слышала. Это отдаленная провинция Джахара, некогда процветающая и богатая. Но из-за безумной политики Тул Акстара, который вывез отсюда всех взрослых мужчин, провинция обеднела, начался голод, а затем каннибализм. Справедливости ради следует сказать, что сначала съели эмиссаров Тул Акстара, которые следили за выполнением его декретов. Тул Акстар послал армию подавить бунт. Но здесь было так много жителей, что они победили и съели воинов. К этому времени все фермы разрушились, семян для посадки не было, а люди приобрели вкус к человеческому мясу. И сотни лет эти люди едят друг друга. Здесь осталось совсем немного жителей, которые собрались в банды и рыщут по равнинам в поисках тех, кого можно съесть.

Я содрогнулся. Мне стало ясно, что отсюда надо бежать, и как можно скорее. Я спросил Тавию, где находится У-Гор. Оказывается, в тысяче хаадов к юго-западу от Ксанатора.

Да, отсюда в Гелиум не пробраться. Такое путешествие, если когда-нибудь оно завершится, продлится годы. Самый ближайший дружественный город – Гатол – находился к северу отсюда в семи тысячах хаадов. Возможность добраться до Гатола тоже была довольно проблематичной, но это была наша единственная надежда – и мы пустились в это почти безнадежное путешествие в город, где родилась моя мать.

Мы шли по долине, перерезанной цепями низких холмов. Высокие горы виднелись на северном горизонте. Нигде мы не встретили ни домашних стад, ни возделанных полей – действительно безрадостная голодная страна. Здесь не было ни насекомых, ни птиц, ни рептилий. Страна нищеты.

Двигаясь по этой безотрадной стране, мы всячески старались подбодрить друг друга. И я сотни раз благодарил богов, что моим спутником была Тавия, а не кто-то другой.

Что бы я делал сейчас, будь на ее месте Санома Тора? Сомневаюсь, что она прошла бы даже сотню хаадов, а Тавия шла рядом с той же легкой грацией, которая была ей свойственна всегда. Она совершенно не показывала никаких признаков усталости, редкий мужчина смог бы выдержать такой марш.

– Мы прекрасно подходим друг другу, Тавия, – сказал я.

– Я это знаю. Очень давно.

Мы шли до самого вечера, и ни одно живое существо не встретилось нам. Тавия оглянулась назад, как будто что-то толкнуло ее.

И тут она схватила меня за руку.

– Они идут! – просто сказала она.

Я оглянулся и увидел сзади несколько темных фигур. Пока было трудно сказать, люди ли это. Но было видно, что они заметили нас и теперь идут вслед за нами.

– Что будем делать? – спросила Тавия. – Остановимся и будем драться? Или попытаемся скрыться в темноте?

– Ни то, ни другое. Мы просто исчезнем.

– Как?

– Ты забыла об изобретении Фор Така, покрывале невидимости.

– Чудесно! – воскликнула Тавия. – Я забыла о нем. С его помощью мы спокойно доберемся до Гелиума.

Я залез в карман и хотел достать покрывало. Оно исчезло! Исчез и сосуд с остатками вещества невидимости. Я посмотрел на Тавию, и она все поняла.