Полет над разлукой - Берсенева Анна. Страница 36

– Это тогда тебе Кейт и помогла? – догадалась Аля.

– Ну да… – нехотя ответил Илья. – Связи всюду великое дело, что в Москве, что в Америке, а у нее там хорошо схвачено… Да, так вот: с Голливудом не получилось ничего, надо было какое-то дело затевать – а я в полной прострации. Чуть на иглу не подсел! – усмехнулся он.

Аля едва удержалась от того, чтобы не напомнить о Веньке и о том, как Илья осуждал его за неумение сопротивляться обстоятельствам, но не стала напоминать. Это было бы слишком жестоко, а она не хотела быть по отношению к нему жестокой.

– Почему же ты не вернулся? – только и спросила она. – Если там не получалось ничего?

– Ну, еще чего! – хмыкнул Илья. – На щите возвращаться… Слава богу, в век информации живем, ничего не скроешь. Чтоб вся тусовка у меня за спиной посмеивалась?

Это было вполне в его духе, Аля и не ожидала, что он ответит иначе. Хотя для нее было совершенно непредставимо, как можно ломать свою жизнь только ради того, чтобы не разрушить самим же собою созданный имидж. Но Илья всегда дорожил этим – не репутацией своей и не честью, а вот именно тем, как выглядит в глазах окружающих. Всего лишь еще одно подтверждение того, что ничего не изменилось…

– Мне этого не понять, – сказала она, пожимая плечами. – Я, по правде говоря, не понимаю даже, почему ты вдруг уехал. У тебя разве не ладилось что-то? По-моему, и здесь все было о'кей.

– Да черт его знает! – Он выпил еще водки. – Конечно, проблем у меня здесь не было, если не считать тебя – в смысле, что ушла ты. Но мне ведь давно в Штаты хотелось… Доказать себе хотелось, что могу и там все до блеска довести! Я давно почву прощупывал, тебе только не хотел говорить.

– Почему? – удивилась Аля.

– Не знал, как ты отреагируешь, – объяснил он. – Думал, вдруг заявишь: не поеду, у меня другие планы. Что бы я тогда делал?

Тут она не выдержала и рассмеялась. Вот это уж точно было на него похоже! Конечно, как ему, с его-то самолюбием, было бы себя вести? Подчиниться капризу девчонки? То-то он даже не попытался ее вернуть!

– Выходит, хорошо, что я ушла, – продолжая улыбаться, сказала она. – Руки тебе развязала!

– Выходит, да, – кивнул он. – Но мне тебя там так не хватало, Алька, если б ты знала! – И, поймав ее насмешливо-недоуменный взгляд, он пояснил: – Твоего взгляда на жизнь не хватало, понимаешь?

– А разве у меня был какой-то взгляд на жизнь? – снова удивилась Аля. – По-моему, я тогда на все смотрела твоими глазами… И знаешь, я тебе очень за это благодарна – до сих пор. Удалась прививка здорового цинизма! – усмехнулась она.

Илья достал из кармана пиджака золотой портсигар, ножичек «Викторинокс», обрезал кончик длинной сигары. Аля наизусть знала эти его действия и смотрела, как знакомо двигаются его пальцы.

Она не могла понять, в чем же он все-таки изменился. Все было по-прежнему, и привычки прежние. Разве что отяжелел немножко, слегка раздался в талии. Но это было почти и незаметно. Его и прежде отличала тяжеловатая грация, и ей так нравилась тяжесть его тела…

И вдруг она словно со стороны увидела все происходящее. Себя увидела, спокойно следящую за тем, как он раскуривает сигару, и думающую о тяжести его тела…

Аля не удивилась бы, если бы Илья, едва войдя в этот кабинет, закрыл дверь ножкой стула и начал раздеваться или попросил бы, чтобы она раздела его – как это было в первую их ночь. Она не удивилась бы этому и даже не знала, как повела бы себя…

Но он сидел напротив нее, отделенный белоснежным столиком, пил водку, раскуривал сигару и смотрел не на лицо ее, а на яркий шарф. А она спокойно наблюдала за ним и только случайно вспомнила о том, что перед нею сидит мужчина, с которым так много связывало ее три года назад. Да что там «много» – вся она была с ним связана, душою и телом, и все ее тело трепетало от каждого его прикосновения!

«Ну, что ж, – Аля даже головой тряхнула, отгоняя назойливые мысли. – Ты его больше не привлекаешь как женщина. Думаешь, такая уж ты для всех неотразимая?»

Но в глубине души она понимала, что дело не в этом. Что-то изменилось в нем, несмотря на сигары и знакомый швейцарский ножик, несмотря на множество сохранившихся привычек. А что, она не могла понять.

– Конечно, у тебя был взгляд на жизнь, – затянувшись ароматным дымом, наконец произнес Илья. – Еще какой! Ты не думай, не в том смысле, что ты идейная какая-нибудь была, – пояснил он. – Но у тебя было такое здоровое восприятие жизни…

Аля даже приобиделась, услышав это определение. Что значит – здоровое восприятие? Примитивное, растительное?

Наверное, ее обида отразилась на лице, потому что Илья снова пояснил:

– Не думай, это не то, что ты практичная слишком была или дурочка какая-нибудь здоровенькая. Но я, знаешь, вообще балдел, как ты наивно деньги тратила! Даже думал сначала: когда ж она меня раскручивать начнет?

– Да ведь ты меня не в чем не ограничивал, Илюша, – улыбнулась Аля. – Сам же говорил…

– Ну, неважно. – Он махнул сигарой, прочертив в воздухе дымную полосу. – Это еще можно было понять – почему не раскручивала. Воспитание хорошее, то-се… Я другому удивлялся: как ты сочетаешь?..

– Что? – быстро переспросила Аля.

– Да вот понимание какое-то, что ли… – Она видела, что он говорит медленно, с трудом подбирая слова. – Все ты могла понять, самый болезненный выверт – хоть Веньку, уж куда дальше ехать… А вместе с тем – такой стержень в тебе был несгибаемый, что… Откуда что бралось!

Аля слегка зарделась от этого замысловатого комплимента.

– Что ж, спасибо, – сказала она. – Да я ведь не думала об этом тогда, Илюша, о стержне, о здоровом взгляде… Жила, тебя любила.

– Потом разлюбила, – добавил он.

– Это потом несгибаемость понадобилась, – продолжала она, словно не расслышав его слов. – Даже слишком, по-моему.

В последней фразе невольно проскользнула горечь – впрочем, Илья этого, кажется, не заметил.

– Слушай, – сказал он, – надоело мне здесь. Кабинет этот, «Сен-Пьер»… – Он ткнул вилкой в огромную тарелку с замысловато приготовленной рыбой. – Чего я сюда приперся, как будто пожрать хотел… Поехали отсюда, а?

– Поехали, – пожала плечами Аля. – Куда?

– Да вообще – закатимся, а? – предложил он. – По всем точкам проедем, где раньше бывали… Не хочешь?

– Не хочу, – согласилась Аля. – Но поеду, если ты хочешь.

Им пришлось подождать, пока официант снимал деньги с кредитки, принимал чаевые. Наконец они вышли из ресторана, сели в машину.

– Может, я поведу? – предложила было Аля.

– Боишься, опьянел? Не бойся… – усмехнулся он. – Я свою норму знаю: мордой в салат – и хватит.

Сами того не заметив, они просидели в ресторане довольно долго. Стемнело, машин на улицах стало меньше, исчезли пробки на светофорах.

– Мы куда-то торопимся? – спросила Аля, когда Илья в очередной раз пронесся на красный свет по пустой улице.

– Да ладно, – хмыкнул он. – Что ты как воспитательница в детсаду, ей-богу! Ну, надоели мне американские правила, хочется порезвиться на родных просторах. Вон, мент даже палочку не поднял.

– Номера у тебя на машине блатные, – поморщилась Аля. – Боится он палочкой махать – себе дороже.

Какая-то тяжесть – еще необъяснимая, но все более ощутимая – наваливалась на нее. Ей тягостно было с ним, в этом Аля теперь не сомневалась, но все еще гнала от себя объяснение…

– С Кейт не боишься встретиться? – поинтересовалась она. – Ты же говорил, она после концерта по клубам поедет. Или мы другой маршрут выбрали?

– Не боюсь! – ответил Илья; по резкой злости его тона Аля поняла, что задела больное место. – Ты, по-моему, составила себе неправильное мнение о наших отношениях. Американская герлфренд – это, знаешь, не то что наша телка!

– У меня нет никакого мнения о ваших отношениях, – пожала плечами Аля. – Просто дурак бы не понял, почему ты с Пушкинской площади повез меня на Коровинское, да еще засел в кабинете.

«Сколько можно с ним деликатничать! – сердито подумала она. – И за что его жалеть?»