Портрет второй жены (Единственная женщина) - Берсенева Анна. Страница 21

Он немного ревновал друга к этой красивой девочке, потому что знал: только она дороже Юрке, чем он, Сергей…

– Чего бояться? – Сергей пожал плечами. – Тоже мне река!

Река Листвянка действительно была неширокой. Но льдины плыли по ней стремительно, то и дело сталкиваясь друг с другом. Лицо у Юрки было сердитое – как всегда, когда что-то удавалось ему не сразу. Он смотрел на льдины, наклонив голову и засунув руки в карманы короткой куртки. Юлька стояла рядом с ним, и по быстрым взглядам, которые она бросала на Юру, Сергей понимал, что даже она растерянна.

– Может, ты не полезешь туда? – спросила Юлька.

Сергея она ни о чем не спрашивала – знала, что он сделает то же, что и Юра.

– Еще чего! – Юрка решительно шагнул вперед. – Я первый, а ты, если хочешь, за мной, – сказал он Сергею.

Он пробежал вдоль берега вверх по течению – туда, где у самой воды лежала огромная коряга, – и с нее легко перепрыгнул на льдину, которую как раз прибило к берегу. Подождал, не отплывет ли эта льдина, нельзя ли плыть прямо на ней, но та крепко зацепилась за что-то, и Юрка перепрыгнул с нее на другую льдину, на третью – из тех, что громоздились у берега.

Сережка и Юлька, как завороженные, следили за ним, но он даже не оборачивался. Вся его крепкая фигурка была напряжена, хотя он перепрыгивал со льдины на льдину легко, не вынимая рук из карманов.

Наконец Юрка оказался на льдине, которая не цеплялась за другие, а, едва он ступил на нее, поплыла по течению, все убыстряя ход. Юрка, кажется, не ожидал, что движение будет таким стремительным. Он пошатнулся, замахал руками, но все же удержал равновесие, и льдина понесла его вперед.

Хотя речка и была неширокой, Сергею показалось, что Юрка совсем далеко от них с Юлькой.

«Что же я стою?» – спохватился он.

Сергей быстро сбежал к воде и запрыгал по льдинам к середине реки – туда, где течение несло льдину с Юркой.

– Осторожно! – крикнула с берега Юля.

Но вообще-то она не была трусихой, в голосе ее и сейчас не чувствовалось страха.

Сергей добежал до последней льдины, прибитой к берегу, и остановился, не зная, что делать дальше. Юрка был недалеко от него, но их разделяла теперь темная вода. Ни одной льдины не было между ними.

– Эй, Юрка, стой! – крикнул Сергей – хотя как тот мог бы теперь остановиться?

Юрка обернулся на его голос, и Сергей увидел, что в глазах его мелькнул испуг. В ту же минуту он снова взмахнул руками, но на этот раз сохранить равновесие ему не удалось. Коротко вскрикнув, Юрка полетел в воду.

Его крик прозвучал одновременно с Юлиным криком на берегу, и Сергей даже не понял, кто из них закричал раньше. Он прыгнул одновременно с этим двойным криком, и ледяная вода обожгла его сильнее, чем обжигает пламя.

Вообще-то Юрка плавал хорошо, но, кажется, одна из льдин ударила его сзади. Сергей не понял, в чем дело, он только увидел, что лицо у Юрки бледное, а движения судорожные, совсем неловкие. Сам он плавал как рыба, все мальчишки завидовали, и даже сейчас, в обжигающей воде, его руки двигались уверенно и мощно.

Он сразу оказался рядом с Юркой и схватил его за ворот куртки. До берега было недалеко, и доплыл он быстро. Юрка тоже греб одной рукой, вторая висела как-то безжизненно.

Юля бросилась к ним сразу, как только они оказались на берегу – тяжело дышащие, мокрые. Обоих колотила крупная дрожь, вода лилась с них ручьями. Как назло, поднялся ветер, и Сергею показалось, будто он покрывается льдом.

– Домой, побежали скорее! – закричала Юлька. – Вы же замерзнете, вы же умрете!

«Что сейчас дома будет!..» – мелькнуло в голове Сергея.

Но размышлять об этом было некогда, и, собирая последние силы, они бросились к поселку. К счастью, матери дома не было – Сергей понял это издалека по задернутым занавескам, – и они, все втроем, вбежали в теплую кухню лукинской дачи.

– Раздевайтесь, быстро раздевайтесь! – торопила их Юлька. – Сережа, водка есть у вас?

Непослушными руками Сергей достал из шкафчика над плитой бутылку самогона, припасенную матерью для печника. Пока они раздевались, кутались в снятые с кроватей покрывала, Юлька налила две полные чашки. Ни один из них никогда не пил спиртного. Самогон обжег горло, мальчишки закашлялись, но Юлька, не обращая внимания на их кашель, уже растирала их по очереди мокрой ладонью.

Вскоре Сергей почувствовал, как приятное тепло разлилось по телу, закружилась голова. Он видел перед собой блестящие Юркины глаза. Щеки у друга пылали, он смотрел на Юльку, которая двигалась как-то медленно, невероятно легко, и ее золотисто-каштановые волосы летели вокруг головы сияющим ореолом…

Отведя на минуту взгляд от Юльки, Юрка обернулся к Сергею.

– Если бы не ты, я бы погиб, – сказал он серьезно и тихо. – Я никогда не забуду.

Голос у него был торжественный, как в рыцарском романе, хотя язык и заплетался немного. Сергей знал, что его друг как раз увлечен сейчас Вальтером Скоттом, он и ему давал читать то «Айвенго», то «Квентина Дорварда». Но он знал и то, что Юрка не вычитал эти слова в романе…

Потом они легли рядом на разложенный диван, Юля накрыла их тяжелым ватным одеялом и села у них в головах рядом с Юркой. Глаза у Сергея закрывались сами собой, и, засыпая, он видел, как Юля гладит мокрые Юркины волосы.

Сергей так и не понял, зачем Юрка полез тогда на эту льдину. Это был один из загадочных поступков его необыкновенного друга. Зачем-то ему было это необходимо, а объяснять он все равно бы не стал, так что Сергей и не спрашивал.

Он не «выставлялся» ни перед Юлькой, ни перед ним – это Сергей знал точно. Хотя, конечно, Юрке не все равно было, что думают о нем окружающие. Но с Сергеем и Юлькой Студенцовой он был не таким, как с остальными.

Ему, например, с самого первого класса было плевать на насмешки друзей, когда он нес Юлькин портфель. Казалось, он даже не обращал на это внимания. Юлька была для него какой-то особенной, и вскоре Сергей к этому привык, потому что это не мешало их дружбе. Просто – была красивая девчонка, о которой Юрка помнил всегда и которая когда-нибудь должна была стать его женой.

Юрка сам сказал ему об этом – вернее, не специально сказал, а как-то мимоходом: мол, это потом, когда Юлька уже будет моя жена; тогда ему было тринадцать. Юлька тоже была при этом разговоре и не возразила ему – сделала вид, что не слышала.

Вообще, Сергей скоро совсем перестал ревновать к ней своего друга. У шестиклассницы Юльки уже была своя, отдельная жизнь, и эта жизнь была связана с тем, что Юлька была красавица. Она всегда такая была. Даже в том возрасте, когда все ее ровесницы превратились в гадких утят, Юлька только расцвела.

Все поселковые и деревенские мальчишки ходили за ней табуном, и не только ровесники – даже шестнадцатилетние и восемнадцатилетние приезжали к школе на ревущих мотоциклах, соперничая за право довезти ее до «академки», где она жила с родителями. Юлька никого не дразнила и не обнадеживала, она была просто неприступна, и причина тому была одна – Юра Ратников.

Многочисленные ухажеры очень скоро это поняли, и весь удар их ревности обрушился на него. И конечно, на Сергея Псковитина, потому что все, что касалось Юрки, касалось и его.

Юлька, пожалуй, и представить себе не могла, сколько драк выпало на долю ее будущего мужа, и все из-за нее! Он вечно ходил в синяках, однажды чуть глаза не лишился – к счастью, обошлось рассеченной бровью. И если бы не Сергей, который не вникал в любовные страдания непрошеных кавалеров, – ему и вовсе пришлось бы туго, потому что Юрка скорее умер бы, чем уступил соперникам, даже если бой был заведомо неравным.

Вместе они и боксом пошли заниматься – к тренеру из расположенной поблизости воинской части, который за небольшую плату организовал секцию из окрестных мальчишек.

Неожиданно Юрка оказался лучшим учеником. Реакция у него была мгновенная, короткие, ошеломляющие удары – неотразимые. Даже Сергей иногда проигрывал ему, не успевая отвечать на его стремительные выпады, хотя о мощных псковитинских кулаках легенды ходили и в деревне, и в поселке.