Барон, дракон und самогон - Бессонов Алексей Игоревич. Страница 3

Некоторое время спустя он вышел к затю и застал того в крайнем волнении. Уплетая маринованные бегемотьи ляжки, тот бормотал, невзирая на набитый рот:

– Наконец-то!.. я так и знал! Я знал, что это будет, что этот день настанет! Я знал, хоть мне и не верили!

– Да что с вами, дорогой Ромуальд? – изумился барон. – Ежели печень, так у меня есть верное средство…

– Ах, – отмахнулся тот, – да при чем тут ваша печень! В окрестностях появился дракон!!!

Здесь следует сделать небольшое отступление. Ромуальд, еще в период своей учебы в университете, чрезвычайно увлекся драконьей охотой, став со временем известным на все герцогство дракономахером. Дело дошло до того, что он переколбасил практически всех драконов в радиусе трех тысяч лиг от столицы – остальные же, не будучи такими уж дураками, как их описывают некоторые мастера, удрали от греха подальше в южные степи, где и служат теперь фейерверкерами под защитой благостных законов той далекой и непонятной страны. Говорят даже, что некоторые из них негласно присматривают за чиновниками налогового ведомства, но в это все же поверить трудно, о каких бы мерах по борьбе с коррупцией не твердили гордые владыки равнин.

И вот – извольте! Не успев еще войти как следует во вкус медового месяца, Ромуальд уже успел обнаружить дракона, и где – в окрестностях Кирфельда, драконов не видевшего с самого, пожалуй, своего основания.

– Мы немедленно, – горячо продолжал Ромуальд, – немедленно же едем на охоту! Есть у вас приличный пулемет? Батюшка сказывал, что когда-то вам случилось выиграть в кости «Льюис» от старого «Бленхейма». Это так?

– Признаться по совести, так у меня есть даже АГС-17, – вздохнул Кирфельд. – Однако ж негоже рыцарям ехать на схватку с благородным зверем, имея столь подлое оружие. Нет уж! В юности я учился драться пикой. Так и поедем.

Ромуальд закусил губу. Ему было стыдно признаться тестю, имеющему репутацию прославленного воина, в том, что свой любимый спаренный КПВЗ он заложил перед свадьбой, чтобы купить подарок невесте. (Золото, полученное от излеченного им князя, он берег.) К тому же, раз тесть предлагает ехать на охоту с пиками, делать тут нечего – не мочить же штаны! Дворянская честь дорога.

Хотя, если уж честно, то пикой Ромуальд не владел совсем. Но он надеялся, что тесть при случае сумеет показать свое искусство, а там уж лавры победителей они поделят пополам, и вообще – ведь все равно тестева часть рано или поздно достанется ему по наследству.

Видя, что любимый зять вполне снаряжен для предстоящей экспедиции – на нем были латы, пожарный шлем, а вместо белья – ОЗК, барон кликнул пажей и велел немедля готовиться к охоте. Сам же, извинившись перед зятем, спустился в подвал. Наполнив не одну и даже не две фляги, он коротко задумался и, вздыхая, все же отворил запретный оружейный сейф. Некоторое время ушло на то, чтобы набить патронами непокорный диск пулемета. На самом-то деле папаша Ромуальда несколько ошибся – Кирфельд выиграл в кости вовсе не «Льюис», а старый проверенный «Дегтярь», но так было даже лучше.

Все еще вздыхая, барон облачился в свой старый ОЗК, приладил охотничий панцирь и, спрятав под плащом пулемет, вышел на двор, где его уже ждали зять и свита. Верный Пупырь, чуя недоброе, колотил хвостом и шипел на бегавших у него под ногами поросят.

– Он под водопадом! – вскричал зять, горяча своего мерина. – Не более двух лиг! Поспешим же, ваша милость! Нас ждет слава!

«О, черт, – удивленно подумал Кирфельд. – И с какой стати этой несчастной ящерице вздумалось поселиться на моей земле? Места что ли мало?»

Ободрив достойного юношу взмахом фляги, он скомандовал играть зарю и первым выехал за ворота замка. К счастью, супруга его была на дальнем свинарнике, и, таким образом, препятствовать сему походу было попросту некому.

Проскакав около лиги, они заслышали далекий еще шум водопада. Ромуальд крепко сжал начищенную до нестерпимого блеска пику, выданную ему старшим оруженосцем барона, и посмотрел на своего тестя. Тот невозмутимо покуривал «Казбек», более того – невесть почему успокоился и Пупырь, с любопытством оглядывающий окрестности. Мерин же Ромуальда, тем временем, с каждой минутой вел себя все более нервно.

Молодой дракономахер прислушался к себе и, о ужас – вдруг ощутил приближение диареи. Тесть его тем временем поднял над головой флягу, и ароматный напиток полился прямиком в его глотку. В тот миг Ромуальд осознал, что кишечник вот-вот выйдет из-под контроля. Это было ужасно. Позор никак не входил в его планы.

– Пришпорим наших коней, дорогой тесть, – проговорил он, стараясь не выдать дрожи в голосе. – Наша цель уже близка.

И, едва дав шпоры своему мерину, тут же свалился оземь. Содержимое кишечника немедленно нашло себе дорогу, но, благодаря прорезиненному костюму, не сразу дало о себе знать.

– Что с вами?! – вскричал Кирфельд, тотчас останавливая своего скакуна. – Вы ранены?

– Боюсь, что да, – простонал дракономахер, испытывая неодолимое желание ощупать задницу, – мой конь, увы, бывает столь неуклюж…

– Очень неосмотрительно с вашей стороны отправляться на охоту на ненадежной лошади, – воскликнул барон. – Пьеро, Жакоб! Что вы стоите, как два барана? Немедленно берите господина маркграфа и везите его домой!

– А вы, любезный тесть? – простонал Ромуальд, в то время как двое пажей, страдая от невозможности зажать носы, тащили его в сторону обозной телеги.

– Не в моих правилах бросать начатое дело! – флегматично ответствовал барон, вытряхивая из пачки новую папиросу. – Прощайте, дорогой зять! Надеюсь, я смогу навестить вас за ужином!

И, сказавши так, он пришпорил верного Пупыря.

Вскоре впереди показался могучий водопад. Пупырь, сторожко прядая ушами, подошел к самой воде, и тогда барон, нисколько не стесняясь бьющих в лицо ему брызг, горделиво выпрямился в седле и бросил клич:

– Выходи, подлый дракон! Выходи на честный бой, и пусть судьба рассудит… – а что нужно говорить дальше он позабыл, поэтому предпочел достать флягу.

– И шо тебе вот это надо? – неожиданно прогудел чей-то голос, идущий, как показалось славному Кирфельду, прямо из-под копыт его коня.

– Ты кто? – недоуменно вымолвил он, оглядываясь по сторонам.

– Хто, хто, – фыркнуло в ответ. – Ходют тут всякие. Шо ты орешь, как подорванный? Пришел, так говори что-нибудь.

Барон сделал два или даже три глотка, да так и застыл с флягой в руке.

– О, – раздалось из-за водопада, – а шо это у тебя? Медовый, что ли?

И раздался шум, напоминающий шипение паровоза.

– Точно. Медовый. Слышь, мужик, так это ты, что ли, пчел на Сизом Лугу разводишь?

– Я, – признался Кирфельд. – Точнее, для меня. А я гоню. А что?

– Да ты уж заходи, что ли? – предложил все тот же таинственный гулкий голос. – Или воды боишься?

– Я? – обиделся могучий барон. – Ну вот еще…

Пупырь, противу всяких ожиданий, прошел сквозь водопад не только без страха, а еще и с удовольствием. Едва оказавшись во влажном полумраке, барон с ужасом разглядел гигантское, гладко-золотистое тело, свернувшееся клубком в глубине пещеры. Такие же золотые, правда, с зеленоватым отливом, смотрели на него огромные глаза зверя.

– Так это ты, получается? – изумился барон.

– Вот всегда всех идиотов страшно удивляет тот факт, что драконы умеют говорить, – вздохнуло чудище. – А еще и думать. Вот ведь хвеномен, а? Ну давай уж, шо там у тебя? Я ж чую, шо с медом.

Плохо соображая, что он делает, храбрый Кирфельд протянул дракону флягу, а сам снял с верного Пупыря другую, ничуть не меньше прежней. Более всего его поражало то, что конь отнюдь не ощущает страха, а напротив, с кошачьим любопытством осматривается в жутком логове и беспрестанно нюхает воздух.

– М-мм, ничего так, – констатировал дракон, отпив добрую половину фляги. – Как звать-то тебя, убивец?

– Кирфельд, – машинально ответил барон и на всякий случай поправил пулемет под плащом.

– А меня вот – Шон, – вздохнуло чудовище. – Ничего себе имечко, да?