Господин Посредник - Бессонов Алексей Игоревич. Страница 75

– Ты видел, что они с ними делают?

Бэрд помотал головой.

– Не поймешь. Крики были, да, но чьи и как – не понял. Тут недавно еще кто-то подъехал, так я лица не разобрал – мужик какой-то в плаще и со слугой.

– Все готовы, – сообщили сзади.

– Тогда поехали, – обернулся Бэрд, – тех, кто в самом подвале, ну, где мальчишка, тех не трогать, ясно?

– Справимся, – насупился угловатый.

– Ящик нести за мной, – приказал я и, оттолкнув Иллари, шагнул за ворота.

Решетки и впрямь вылетели в два удара, и через нижние окна посыпались сразу человек пятьдесят, не меньше, я даже поразился, откуда они тут взялись, словно из-под земли выросли. Я подождал, пока затихнут вопли и выстрелы, и, выдернув из ножен меч, нырнул в боковое окно, в котором ярко горел свет.

Я не ошибся дверью…

В углу большого помещения, прижатые обнаженными саблями к стене, стояли несколько солидных господ – впрочем, узнал я только одного, а именно барона Вилларо, у которого мелко тряслись губы. Остальные, конечно, выглядели не лучше, но меня они сейчас не интересовали. Меня интересовал здоровенный мраморный стол, окруженный яркими масляными лампами.

На столе, прихваченный крепкими кожаными ремнями, лежал раздетый до пояса Энгард и смотрел на меня распухшими от слез глазами. Его грудь и живот были сплошь покрыты кровью, сочащейся из десятка мелких, но болезненных порезов.

Крови было не очень много, однако я прекрасно понимал, что к полуночи жизнь уже ушла бы из его тела.

Увидев меня, Вилларо вдруг дернулся и зашевелил губами, словно бы силясь сказать что-то.

– Где мой ящик, бараны?! – заорал я, как только пришел в себя.

Кто-то – кажется, Бэрд – услужливо сунул мне его прямо в руки, и я бросился к Энгарду. Ремни уже разрезали, над столом стояли несколько парней, один из них поспешно рвал собственную шелковую сорочку.

– Прости меня, брат, – плача, сказал я. – Прости, это все из-за меня… сейчас я. Сейчас. Ты живой? Живой?

– Живой, – сипло отозвался Энгард. – А ты-то здесь при чем?

– Ну а кто же? Раньше ведь надо было… ах, знать бы…

Он вскрикнул, когда я принялся протирать порезы спиртом, и я, хлопнув себя по лбу, замахал руками – вина, скорее! Говорить я почти не мог, так мне перехватило горло. Филины мягко, но крепко схватили Энгарда за плечи и принялись вливать в его горло крепчайшее красное. Опростав три фляги, Энни обмяк – тогда я достал иглы.

– Придется терпеть, – сообщил я. – И сильно пьянеть нельзя.

– Почему это? – скривился он.

– Потому что ночью нам надо быть в Граде.

– Это еще зачем?

Ответить я не успел – в подвале вдруг появился Накасус. Растолкав парней, сгрудившихся вокруг стола, он наклонился над Энгардом и прошептал:

– Где… моя дочь? Где Телла, ваша милость?

Энгард отвернулся, и я почувствовал, что он опять дрожит.

– Они зарезали ее, когда запугивали меня, – наконец выговорил он. – Случайно… хотели пустить кровь, но палач у них… неопытный, полоснул по шее. Хотели спасти, но все уже, поздно было.

Накасус издал короткий вопль и оперся о край стола. Я опустил иглу. Старый мастер несколько раз шумно глотнул воздух, потом оттолкнул пытавшегося помочь ему Бэрда и шагнул в сторону. Его пошатывало.

– Погоди, Энни, – начал я, но не успел.

– Ты! – от крика актера у меня едва не зазвенело в ушах. – Ты, это все ты, я знал это с самого начала, еще когда увидел тебя в доме Монфора!

– Нет! – рявкнул Иллари, бросаясь наперерез, однако времени у него уже не было: тяжелый «Вулкан» полыхнул выстрелом – голова Висельника дернулась и ударилась о каменную стену. Несколько секунд Вилларо еще стоял, недоуменно глядя на Иллари, запоздало придавившего актера к полу, потом медленно опустился и затих.

– Что ж вы натворили, мастер!.. – простонал Иллари, поднимаясь. – Ну, вставайте, что вы там… а? А? Мас-стер?..

Я упал на колени, схватил его запястье, но сердце старого актера уже не билось.

Накасус был мертв – так же, как его жертва. Я вспомнил про боль в его правой ноге и застонал – слишком много было сегодня боли, слишком много слез, у меня уже не оставалось сил, а на столе лежал Энгард, требующий моих рук и моей иглы.

И еще нас ждал Град.

– Дайте мне… – я вздохнул, мне требовалось некоторое время, – рому… каплю… да быстрей же, что там у вас в голове!

Что-то яростно заорал Каан. Я почти не слышал его – кто-то поднес мне флягу с «Удачей корсара», я сделал пару глотков, поднялся на ноги и вернулся к столу. Энгард мелко трясся, закрыв лицо изрезанными руками. Узколицый юноша – тот, что изорвал свою сорочку, пытаясь остановить кровотечение, – осторожно перевернул его на спину, чьи-то пальцы подали мне иглу.

Через полчаса все было кончено. Энгард, белый как мел, сидел на краю стола и рассматривал свежие швы, обильно политые бальзамом. Я заклеил наиболее глубокие раны специальным бинтом, пропитанным вязкой заживляющей смесью, и сел рядом с ним. Мои молчаливые помощники, все это время то подававшие мне иглы с нитью, то державшие орущего графа, стояли рядом, и в их глазах я видел сложно сочетаемые эмоции – и сочувствие, и преданность.

– Вы запачкаете свои штаны кровью, князь, – наконец произнес один из них.

– Начхать! – честно ответил я. – Набейте мою трубку, ребята. У меня, кажется, трясутся руки.

Мне подали зажженную трубку, я сделал пару затяжек и протянул ее Дерицу, но тот отказался.

– Знаете, – произнес он, разглядывая короткий шов на груди, – а ведь здорово! Теперь девки меня любить будут – вы и не поверите! Этакий граф Дериц, весь изрезанный, как сетка… хоть рыбу лови, а?

Его слова мгновенно сломали напряженную тишину, повисшую в сыром подвале.

Парни захохотали, посыпались шутки, кто-то протянул флягу, клянясь, что в ней самое лучшее вино западных островов. Энгард вдруг посерьезнел и поднес к губам правую ладонь.

– Этак вот просто и не снимешь, – прошипел он, слюнявя пальцы. – Так, это тебе, – и он, содрав с безымянного пальца перстень с огромным рубином, протянул его юноше, который первым ринулся стирать с него кровь своей рубашкой, – а это, – и на его ладони появилось кольцо с несколькими мелкими бриллиантами, – вам. Пропейте за мое здоровье.

Филины затихли. Я взял флягу, сделал несколько глотков и посмотрел на мучительно улыбающегося Энгарда. Я видел, как ему сейчас больно. Но мое право на боль подходило к концу.

– Господина Иллари ко мне, – приказал я уже властным голосом, – и господина нотариуса. Так… бумаги я забрал, Энни. Воэнское поместье они разнесли, убили кухарку, кучера и конюха. Дайниз с Бэрдом где-то здесь. Сейчас мы едем в Град… к господину конюшему левой стороны.

Энгард встрепенулся и забрал у меня флягу.

– Я сдал им бумаги. И тебя тоже.

– Я понимаю, – кивнул я. – Нам повезло, мы примчались в поместье как раз в тот момент, когда ублюдки Сульфика рылись в библиотеке. Представляешь, они не смогли найти папку! Двое девочек… они остались живы.

– А…те? !

– Ну что – те? Понятное дело… нас было четверо.

– Что теперь?

– Дело закончено. Нас ждут в Граде, папка у Иллари, остальные бумаги у меня. Мне предстоит принять решение…

– Какое?

– Мы плывем в Йош, и у меня еще есть в запасе время. Главное – Град, Энни. Тебе нужно продержаться, совсем немного. Там, у них…

– Я понял.

Он сполз со стола, осторожно распрямил руку, застонал и повернул ко мне бледное лицо:

– Я не знаю, где моя одежда. Как глупо, а?

В подвале появились Иллари и Каан. Академик мельком оглядел Энгарда, покачал головой и сказал:

– Времени еще около часа. Нужно переодеться и…

– …и ехать, – с раздражением заявил Каан. – Туда не опаздывают, ты слышал?

– Забирайте его, – распорядился я. – Да найдите ему хоть плащ, что ли!

Каан увел раненого, и мы остались одни. Иллари потер лоб, криво усмехнулся и понюхал чужую флягу, так и оставшуюся на столе.

– Все, – коротко сказал он.