Концепция лжи - Бессонов Алексей Игоревич. Страница 37

– «Феникс»? – повторил Каплер, словно вспоминая что-то. – Хорошо, я понял. Сделаю. Тебе – на когда?

– Да не горит, в общем-то. Как сможешь, так и будет.

– Ну, гут. До встречи!

А вот откуда эти подозрения возникли у старшего поколения почтеннейшей семьи Макрицких, мы, пожалуй, не узнаем уже никогда, хмыкнул Леон, отправляя в рот то, что еще оставалось в кружке. Если, конечно, сами они не захотят нам об этом рассказать.

Глава 5.

– Вот, знакомьтесь, – и Коровин указал на белобрысого молодого человека в светлом летнем костюме, скромно сидящего на краешке стула рядом с его письменным столом. – Это у нас капитан Артюхин, офицер, который будет осуществлять вашу связь с ФСБ России. Насколько я понял, сам он представляет как раз тот отдел, что занимается радикальными молодежными группировками. Так что прошу.

Мельник посмотрел на Макрицкого, едва заметно шевельнул бровью и, не дожидаясь от начальства приглашения, уселся за совещательный стол, предварительно плюхнув на него свой неизменный портфель.

– Подполковник Мельник, – отрекомендовался он и протянул через стол руку. – Можно просто Антон.

Леон был поскромнее.

– Майор Леонид Макрицкий, ВКС Украины.

Ладонь вдруг вскочившего Артюхина оказалась сухой и жесткой, как у каменщика.

– Очень рад, господа, – сообщил он, с опаской косясь на Мельника, который, ни на кого уже не глядя, деловито выгружал из портфеля папки с бумагами. – Меня зовут Николай.

– Ты на этих обормотов не смотри, – неожиданно загудел Коровин. – Они у меня парни с заворотами, но дойдет до дела – помогут. Ты им программу выкладывай – как мне только что.

Мельник аккуратно сложил свою папки в стопочку, отодвинул ее от себя на середину стола и поднял глаза, как отличник, раньше срока управившийся с контрольной. Артюхин наконец сел. Никаких бумаг при нем не оказалось.

– В данный момент, – начал он, – нашей группой проводится оперативно-розыскная работа, направленная на…

– Стоп, – сразу поднял руки Мельник. – Дорогой коллега, давайте без канцелярита, а нормально, человеческим языком: у вас есть кого брать в разработку? Или вы тоже будете симулировать оперативно, как вы говорите, розыскную и все прочее?..

Артюхин, однако, не смутился.

– Гм, – сказал он, поглядев в угол кабинета. – Вы не поверите, но есть. Как и везде, подавляющее большинство тех, кого принято называть радикалами, представляют собой просто идеализированных мальчиков и девочек, сбивающихся в тусовки по интересам – сперва в масштабах факультета, потом в масштабах университета. Обычно на этом уровне все и заканчивается. Такие сугубо студенческие группы обычно придумывают себе разные романтически названия и активно шумят в сетях. Этот уровень для нас практического интереса не представлял.

– Практического? – остро прищурившись, переспросил Мельник.

– Н-да… именно практического. Реально в наше поле зрения попадали только те фигуры, которые переходили на уровень номер два – группы людей, не связанных между собой местом учебы или работы. Здесь мы встречаем куда более политизированные группы, объединяемые определенными зачатками иерархии: в отличие от шумных студентов, эти уже имеют достаточно четкую структуру с вождями и идеологами. Такие, небольшие сами по себе, группки, сливаясь в достаточно массивные бригады, уже выходят на улицы с плакатами. На этом уровне, собственно, и начинается наша работа.

– Агентурная? – в голосе Мельника Леону почудилось легкое презрение.

– И агентурная тоже, господин подполковник, – Артюхин, совершенно не заметив укола, даже слегка поклонился в сторону Антона. – Но в первую очередь мы анализировали их публичную, так сказать, деятельность. Надо сказать, что подобные объединения отнюдь не скрывают своих устремлений, весьма широко декларируя их в сетях. Важно было четко определиться, где заканчивается треп, и начинается что-либо серьезное. Я честно скажу – работали мы тут мало. Наше начальство традиционно увлечено левыми и экологическими экстремистами, а вот на подобную публику ресурсов выделялось очень мало. До последнего времени, конечно.

«Ну, а как же, – подумал Леон, глядя, как Мельник кривит губы и начинает уже перебирать пальцами листы в верхней папке из сегодняшней коллекции, – разумеется, левые, с их акциями на федеральных трассах, для России-матушки куда как опаснее, чем сумасшедшие с бомбой. Все как всегда – война уже идет, а мы к ней все еще не готовы».

– И тем не менее, – уверенно продолжал Артюхин, – кое-что у нас было. Я не решился бы преувеличивать опасность, однако же две – не самые заметные, кстати – группы сумели привлечь наше внимание настолько, что ими занялись всерьез. Прежде всего потому, – капитан вдруг стрельнул глазами в сторону Леона, – что за ними стояли бывшие астронавты.

Мельник мгновенно убрал руку от папки.

– Вот как? И вы можете назвать имена?

– Разумеется, но я все же продолжу. Вскоре мы выяснили, что обе эти группы не только тесно связаны между собой, но еще и поддерживают контакт с аналогичными структурами в Европе. И там тоже замешаны люди из международных исследовательских экипажей.

– Вы уведомили о своем открытии европейских коллег?

– В Европе ситуация оказалась намного сложнее, чем мы предполагали. Нам удалось выявить лишь несколько фигур, причем все они показались нам довольно необычными.

– Чем, капитан?

– Тем, что в служебных досье этих людей существуют довольно длительные провалы, то есть все они в то или иное время принимали участие в глубоко секретных проектах европейских структур. Разумеется, вы прекрасно понимаете, что ни о каких задушевных беседах с этими людьми не могло бы и речи. Кстати, одно я могу сказать почти наверняка – к пресловутым «Воинам Земли» они не имеют ни малейшего отношения. «Воины» – просто группка ультрарадикалов, где-то добывшая большие деньги.

– Значит, – спросил Леон, – вы тоже считаете, что взрыв в «Альгамбре» – дело рук мелкой банды отморозков?

– За деньги можно все, пан майор – отозвался Артюхин. – А в том, что у «Воинов» хватило бы духу провернуть подобную акцию, французские психологи не сомневаются.

– То-то они их до сих пор ищут, – буркнул Мельник. – Давайте-ка начистоту, капитан: вы считаете, что с этим делом что-то не так?

– Что-то не так, это мягко сказано, – вздохнул фээсбэшник. – Мои старшие коллеги считают, что дело это совсем тухлое, и стоит нам его чуть-чуть ковырнуть, как нас… остановят.

– Понятно. Да. Уровень конфликта и впрямь может оказаться запредельно высоким. Но все же… признаться, вы заинтриговали меня упоминанием об астронавтах. Мы можем посмотреть на тех, кто у вас сейчас в разработке?

– Я могу представить вас агенту. Он достаточно хорошо осведомлен обо всем, что происходило в этих группировках последние два года.

– То есть пока еще вы никого не взяли?

– На каком основании, господин подполковник? Чрезвычайного положения в России никто не вводил, так что же мы им инкриминируем? Частые поездки в Евросоюз? Знакомство с почтенными налогоплательщиками, отдавшими лучшие годы Роскосмосу?

– Верно… где мы можем встретиться с ним?

– Когда вам нужно?

– Прямо сейчас.

– Вы чем-то встревожены, господин подполковник?

– Потом… итак – когда, где?

Артюхин молча достал из-под рубашки пластинку коннектера и набрал какой-то шифр.

– Семена, – потребовал он.

Дальнейшая его речь осталась непонятой присутствующими, так как капитан явно пользовался набором кодовых фраз, не имеющих, на первый взгляд решительно никакого смысла – причем говорил он куда меньше, чем слушал. В конце концов представитель ФСБ отключился от эфирной линии и тряхнул головой:

– Через час, в центре. Тут недалеко, мы можем пройтись пешком.

Мельник вопросительно посмотрел на Коровина, и генерал согласно кивнул.

– Потом по графику.

– Хорошо… – Антон поднялся со стула, аккуратно отодвинул свои папки в сторону шефа, многозначительно постучал по ним пальцем (Коровин снова кивнул и забрал папки на свой стол), и повернулся к Артюхину: – Есть предложение зайти куда-нибудь на перекус, а то нашу столовку мой желудок не очень-то жалует. Время, я так понял, у нас есть?