Наследник судьбы - Бессонов Алексей Игоревич. Страница 80

Через несколько минут танк затормозил под упрятанным в корпус крылом «ТР-300». Ровольт первым нырнул в темный провал атмосферного створа – Торвард задержался в ожидании Энджи:

– Остаешься здесь за старшего! Не забудь проверить караулы и связь!

Люк утробно ухнул, закрываясь за его спиной, и катер с ревом ушел в черное небо. Предельная нагрузка заставила двигатели пронзительно завыть, от широкой приплюснутой кормы по всему фюзеляжу покатилась мелкая волна вибрации, стремительно набирая высоту, «трехсотый» уходил к югу – туда, где горячий воздух приэкваториального космопорта уже дрожал от тяжкого стона статической тяги опорных дюз «Валькирии».

Дитц, бледный от напряжения, гнал командирский катер за пределом возможного. На пульте, предупреждая об опасной перегрузке систем, нудно звенели индикаторы, но на них никто не обращал внимания: десантная колонна, ворвавшись в планетарное поле Бифорта, тормозить начала на орбите пятой планеты – риск немыслимый, но они действительно спешили, понимая, что в пространстве гигантский имперский линкор не оставит им и тени шанса.

– Вот интересно, – задумчиво проговорил Торвард, – они что, «Слая» не видят?

– Видят, – понял его Ровольт, – но они не знают, что это такое. Ничего, Марри им сейчас покажет. Рисковые эти парни: я бы, например, не решился входить в планетарную систему на сверхсвете.

– Они, похоже, знают здешние поля и течения лучше нас с тобой. Сейчас посмотрим, кто это там такой шустрый. Я думаю, это кто-нибудь с Пангеи – видимо, шли на очередное дело и услыхали вопли тех кретинов, которым повезло напороться на нас.

Пилот сбросил тягу, отдал штурвал от себя и, предупредив пассажиров взмахом ладони, переложил реверс. Торвард вцепился в подлокотники кресла: гравикомпенсаторы, отрабатывая горизонтальную перегрузку, несколько сместили поляризацию, вектор искусственного тяготения ушел вбок, и людей резко потянуло вправо – там сейчас был низ.

Нос катера пробил облачность, и на экране появилось розовое зарево освещенного тысячами прожекторов порта: в их свете тускло посверкивала мокрым глянцем брони чудовищная башня линкора – башня, положенная кем-то набок, и с высоты это казалось даже странным… Под широко раскинутыми в стороны – как ноги гостеприимной дамы, подумал вдруг Торвард – огромными пилонами эволюционных двигателей суетливо ползали крохотные жучки сервисных машин: Вольф, похоже, что-то закачивал в необъятные танки и резервуары «Валькирии».

Дек командирского катера был уже раскрыт, и «ТР-300» охотно занырнул в родное стойло, зайдя с левого борта напрямик с двухсотметровой высоты. Толстенная внешняя дверь с гудением поползла на свое место, Торвард нетерпеливо распахнул изогнутую плиту люка и спрыгнул на пол.

На эскалаторе он вызвал по радио Гота – тот доложил минутную готовность к старту, моторные техники, закончив свою работу, уже ныряли в каверну кормового шлюза.

Лифт наконец вынес их с Ровольтом на сорок шестую палубу. Отомкнув дверь командирской рубки, Торвард поспешно переключился на боевое аудиополе и доложил:

– Командир на месте, можем стартовать.

– Ну, поехали, – апатично ответствовал первый пилот.

Линкор содрогнулся в неистовом визге стартовой сирены. Ей ответили, набирая давление, компрессоры, и «Валькирия», заставив задрожать всю округу, тяжело оторвалась от серых плит космодрома.

С вогнутых стереоэкранов выстрелили звезды. Левее острого носа линкора висела выпуклая серая тарелка «Слая», над ним нервно танцевали хищные стрелы орегонских крейсеров лорда Ника.

– Мерзавцы прут словно на параде, – доложил Гордон Марри. – Что с ними делать?

– Сближение с перекрытием в пятнадцать градусов, – приказал Ровольт. – Эволюционный разгон. Строиться не будем, нам уже некогда.

Торвард переключил один из экранов: вспыхнувший алой рамкой визир, крутнув картинку, выдал панораму идущей к Бифорту колонны.

– Головным – «Сулла», – процедил Королев, серея лицом. – Тысяча дьяволов, это брэдхэмский легион! Черт, черт, черт!.. Там же Волленберг!

– Что теперь? – вскинулся Ровольт. – Уходить?

Торвард судорожно вздохнул, пальцы его забегали по сенсорам. Панель связи заело, он дернул ее на себя, сломав ноготь, раздраженно ударил сапогом по ножке своего кресла-вертушки; по зеленоватому овалу дисплея побежали цифры.

– Вызываю «Суллу». «Сулла», ответьте мне!

– Слушаю, «Сулла». Кто говорит – это вы, ублюдки?

– Тебе осталось очень недолго ораторствовать, парень, но я хочу дать вам шанс. Соедини меня с лордом Волленбергом, живо!

– Что? А еще с кем? Может, с Господом Богом?

– Клянусь дьяволом, сынок, – я разнесу рубку связи в первую очередь! Волленберга, живо! Бегом!

Хриплый окрик возымел успех – связист задергался, и через несколько секунд Волленберг ответил:

– Я слушаю. Тор, это ты, парень?

– Да, это я… – Королев шумно сглотнул и смахнул со лба вдруг выступивший пот. – Милорд, я прошу вас: уходите, пока не поздно. Эта планета – моя, и отбить ее вам уже не удастся. У вас нет шансов, наши силы слишком неравны. Если вы сейчас реверсируете моторы и начнете отворачивать, я даю слово не стрелять. Вы слышите меня, милорд?

– А ты наделал шуму, – устало усмехнулся Волленберг. – Но сейчас… подумай сам: как выглядел бы мой приказ об отступлении?

– Откуда ж вы здесь взялись на мою голову?

– Мы? Колонна возвращается с плановых учений, у нас здесь почти тридцать тысяч солдат. И, кстати, с чего ты взял, что у нас так-таки нет шансов? Посмотри, здесь собран весь брэдхэмский отряд!

– О Боже, – застонал Торвард, чувствуя, как дрожат его пальцы на пульте, – милорд, у меня сто сорок четыре башни. Каждая башня несет от двух до шести стволов, и унитары уже замкнуты в затворах! Вы видите вон ту серую махину, что идет слева от меня?

– Вижу, парень, вижу. Что это, кстати, такое?

– Это тяжелый ударный крейсер – из тех самых времен: у него, милорд, башен всего лишь восемьдесят, но для вашей «Суллы» хватит и восьми! Вы понимаете, что конусный фузионный заряд прошибет броню вашего крейсера словно лист бумаги? Милорд, – он скосил глаза на орудийный пульт, – мои «Центурионы» уже вползли в носовые шахты. Я прошу вас: переложите реверс, спасите себя и своих парней!

– Нет, парень, – Волленберг казался печальным, – увы, нет. Во-первых, я тебе не верю, а во-вторых, я просто не могу.

Связь оборвалась. Торвард задвинул панель на место и откинулся на спинку кресла. Губы его мелко дрожали: Ровольту показалось, что Королев силится что-то сказать, но спазм перехватил ему горло…

– Скрути мозги климатизатору, – попросил он, разрывая на груди ворот камзола, – мне жарко.

Старший офицер встал и молча потянулся к панели. На экране мерно пульсировала красная рамка визира: ракеты готовы были вырваться из обильно смазанных нор своих шахт и, исчезнув из-за безумной скорости со всех экранов и пультов, взорваться внутри неприятельских кораблей.

– Сворачиваем угол, – распорядился Ровольт, возвращаясь в свое кресло. – Перекрытие пять, сужаем азимут вертикали до выхода на прямую наводку.

– Борзенц, крейсера! – позвал Торвард, не отрывая шеи от подголовника.

– Есть Борзенц.

– Возьмешь на себя корветы. Не увлекайся, помни, что у тебя преимущество в прицельной дальности. «Банки» с десантом не трогать! – они разбегутся сами. Не будем тратить драгоценные ракеты, – сказал он Ровольту, – конусов у нас как дерьма нерезаного, вот пушками и поработаем.

– Все-таки придурки самонадеянны до ужаса, – заметил тот, колдуя над пультом, – ты погляди: они выпустили все надстройки!

– Командиром на «Сулле» Йост Браман, а он никогда не блистал умом, – равнодушно ответил Торвард, вытаскивая из аптечки пару капсул стабилизатора, – зато храбрости ему не занимать. Правда, она у него дурная, эта храбрость… но ордена приносит с завидной регулярностью. У нас сейчас предельная дистанция, – заметил он, глянув на моргающую рамку дальномера, – вот и рассади-ка на «Сулле» радиобашню – пускай тот артист подохнет первым, я не люблю, когда мне хамят.