Наследник судьбы - Бессонов Алексей Игоревич. Страница 84

– Это точно, милорд, – поддержал его Морелла, – за вас и за очаровательную леди Энджи!

Энджи ослепительно улыбнулась и чмокнула насупленного Торварда в щеку. Трофейный коньяк действительно был превосходен. Стограммовая порция согрела Торварду душу и заставила чуть расслабиться, откинуться на высокую резную спинку стула, расстегнуть ворот камзола. Он посмотрел на своих офицеров с прищуром:

– Вы бы уж полковничьи погоны напялили, а то хороши наместники в лейтенантских чинах!

– В полковники мы пока не произведены, – ответил ему Казаченко, уплетая умопомрачительно красивый салат, – не было такой команды.

– Ну так надевайте потихоньку. Скоро у нас будет целая армия, готовьтесь. А теперь, парни, поговорим предметно. С окрестными владетелями надо заканчивать. Приказываю: капитуляции принимать, но с одним условием – полное отречение от всех ленных прав и разоружение гвардии. Гвардейцам предлагать соответствующий чин в вооруженных силах Бифорта – они в большинстве своем местные. В ближайшие дни лорд-канцлер сообщит вам, как решать вопрос с отречением в правовом контексте – они там уже что-то намудрили. Дальше: никаких зверств и никаких грабежей. Грабить разрешаю только тех, кто пожелает сражаться. С ними, умниками, не церемониться!

– А что с этими местными силами, когда вы начнете их формировать? – поинтересовался Казаченко.

– Мне пока не до этого, да и вообще… в нашу гангстерскую бригаду я по-прежнему буду собирать ублюдков со всей Галактики. Не забывайте, все мы живем под рукой добрейшего господина Луки Кириакиса, нашего «папочки». У нас еще полно дел на Грэхеме, и не только там. Я надеюсь, вы меня поняли? Тот факт, что наши задницы уже сидят верхом на этой несчастной планете, – это чистая импровизация, не более. Я и сам не думал, что все произойдет настолько быстро. Главная наша драка еще впереди, и дай Господь, чтобы она случилась как можно позже. Скажу вам по секрету: Ровольт сейчас вопит об орегонских деньгах, но это пока не более чем сотрясение воздуха. В данный момент мы можем рассчитывать только на те средства, которые подкреплены гарантиями моих паев. Деньги будут – но не думайте, что орегонские торгаши, которые уже скупили половину Галактики, думают своими задницами! Нет, они дадут нам синенькие бумажки только тогда, когда увидят, что здесь, на этом несчастном Бифорте, можно хорошо заработать: а вот это уже зависит от мозгов дорогого лорд-канцлера. Если он сумеет придумать законы, которые погонят сюда всех лавочников человеческого мира, тогда и мы сумеем откусить хороший кусок от жирного пирога. К тому же учтите: неожиданное появление корварцев резко изменило расстановку сил, и Орегон сейчас ходит в королях. Почему, вы думаете, я решился отгрызть кусочек Объединенных Миров? Да потому, что умные люди убедили меня в том, что Светлейшим ублюдкам теперь будет не до нас! Хэмпфри сейчас пищит, кричит и бесится – а толку? Совет не даст ему ни единого корабля, я в этом уверен. А пройдет пара лет, и мы отобьем себе какой-нибудь Фарнзуорт или что-то еще…

– Давайте лучше выпьем, милорд, – предложил Казаченко, – боюсь, у меня кружится голова. Нельзя же так – сразу… ведь в самом деле, еще вчера мы были потными аврорскими голодранцами, выброшенными из флота за излишне длинные языки!

– Выпьем, – охотно согласился Торвард, – ночевать я сегодня буду на линкоре – хочу спокойно поспать, так что можно и выпить. Коньяк у вас отличный.

Проглотив рюмку коньяку, он поднялся.

– Благодарю за угощение, вы отличные хозяева. Помните о том, что я вам говорил, – все это сегодня очень важно. Жаль, конечно, что не удалось посмотреть город, не угадал я со временем. Впрочем, я думаю, он от меня никуда не убежит. Идемте, господа.

Он привычно опустился в удобное кресло, и катер нырнул в бархатистую мглу весенней ночи. Острый нос машины развернулся к юго-западу – туда, где ярко освещенный космопорт жил своей суетливой, ни на секунду не утихающей жизнью.

Выпитый коньяк несколько прибил муторный осадок, бередивший душу после запекшихся кровью ямок на зеленом холме, и мир уже не казался Торварду таким мрачным. Впрочем, – это он знал твердо – действие алкоголя скоро закончится, и тогда сознание вновь застит горькая алая пелена. И может быть, ему станет еще хуже.

«Что со мной? – устало подумал он, нашаривая в кармане портсигар. – Почему? Ведь прав Казик – все обстоит не так уж плохо. Ведь и сам я недавно был если не голодранцем, то по крайней мере отпетым неудачником! А сегодня, кажется, дедуля может гордиться моими достижениями. Правда… Что «правда»? – спросил он у себя. – Действительно, я многого добился. Вот только к чему все это приведет? Деду было хорошо – у него была Империя: честь, слава, верность долгу, всякое сраное рыцарство… а у меня? Орава негодяев, собранных на помойках нашего гнусного мира, братство с преступными кланами и репутация безжалостного убийцы?!»

Торвард прикрыл глаза и попытался ни о чем не думать. Не получалось. Перед глазами мелькали то Эд Лумис, хрипящий на окровавленном колу, то горящие дворцы Хэмпфри, то грустно улыбающийся Лука Кириакис в роскошном интерьере своего гнезда на Рэндоме. «Нет, к дьяволу, – подумал Торвард. – Мне надо поучиться у Энджи – хотя бы ее непревзойденно логичному цинизму. Она ведь права, права до тошноты… я сам выбрал этот путь. Да, я сам: что мешало мне начхать на дедушкино наследство и преспокойно спиваться на Кассандане? А?.. Я б тогда уже давно гнил на колу! – он беззвучно рассмеялся. – Гнил, гнил, гнил – и кому какое дело, успел бы я спиться или нет…» От этой мысли ему стало вдруг холодно, но, странное дело, горькая муть отпустила сжатое горло. Вместо нее по груди медленно поползла прохладная волна ярости и убежденности – ничего иного с ним случиться не могло, то, что есть, и то, что будет, – это крест, и с плеч его не сбросишь. «У каждого своя Голгофа, – вспомнил он слова предка, – и у каждого свой ад».

Катер пошел вниз. Торвард открыл глаза и повернулся к Энджи:

– Отправляйся в столицу. Я прилечу завтра – мне нужно поговорить с Вольфом и его людьми.

– Но… почему? – уголки ее губ печально опустились.

– Потому что у тебя полно дел. А мне надо побыть одному.

Дитц опустил крылатую машину прямо под трапом «Валькирии». Торвард ступил на темные плиты космодрома и замер, глядя, как «ТР-300», поднявшись в воздух, разворачивается в облет громадного корабля. Рядом уже стоял вахтенный офицер, но заговорить он не решался: лицо командира перекосилось неведомым ему страданием, губы мелко подрагивали.

– Да, – резко повернулся Торвард, – я вас слушаю.

– Милорд, на борту без происшествий. Главный инженер мобилизовал свободных от вахты членов экипажа для проведения диагностических и ремонтных работ.

– Благодарю, – Королев щелчком отбросил в сторону окурок и тотчас же сунул руку в карман за новой сигаретой – после выпивки ему до смерти хотелось курить, – передайте ему, что я жду его в своих апартаментах – сразу, как только он сможет освободиться.

Эскалатор поднял его к распахнутому шлюзу. На ребристом пластике порога маячили фигуры двух девушек: скользнув взглядом, Торвард узнал в них неистовых гурий из разрушенного гнезда. Завидев мрачный силуэт командира, они подтянулись, приподняли подбородки, сверля его преданными взглядами. Он усмехнулся краем рта, небрежно поднес два пальца к шляпе и стремительно зашагал по коридору. Меч, прыгая у бедра, чуть позвякивал цепочками подвеса – девушки, забыв на минуту о службе, провожали удаляющуюся фигуру командира восторженно сверкающими глазами. А ему было не до них…

– Почему я с ней так поступаю? – вслух подумал он, стоя в несущейся кабине лифта. – Почему?.. Мучаю – ее, себя! Зачем?

Лифт остановился. Торвард вышел в светлый бежевый коридор, отпер тяжелую бронедверь своей каюты и шагнул в холл. На столике в углу так и стояла забытая серебряная фляга с коньяком. Расстегнув пояс, он плюхнулся на диван, придвинул к себе пепельницу и уставился на зеркальную дверцу раскрытого бара. На него смотрело осунувшееся скуластое лицо почти незнакомого человека, и если бы не белая пена кружевного воротника рубашки, оно казалось бы серым.