Разоблаченная Изида. Том I - Блаватская Елена Петровна. Страница 46

«Проблема сверхъестественного, – говорит Гаспарин, – такая, как ее представляли в средние века и каковою она предстала перед нами – не из тех, которыми можно пренебречь… Ее обширность и величие не могут оставаться незамеченными никем. В этой проблеме все очень серьезно – и зло и средство от него, суеверный рецидив и физический факт, которому суждено победить последнее» [125, Предисловие, с. 12 и 16].

Далее он решительно высказывает следующее мнение к каковому он пришел, будучи к этому вынужден неопровержимостью манифестаций, как он сам говорит

Среди множества книг против спиритуализма, вышедших из католических и протестантских источников, ни одна не произвела более потрясающего эффекта, чем труды де Мирвиля и де Мюссе «La Magie au XIXme Siиcle» [104], «Moeurs et Pratiques des Dйmons» [101], «Hauts Phйnomиnes de la Magie» [100], «Les Mediateurs de la Magie», «Des Esprits et de leurs Manifestations» и т. д. Они содержат наиболее энциклопедическую биографию Дьявола и его бесов, какая когда-либо появлялась для услаждения добрых католиков после средних веков.

По мысли авторов тот, кто был «лжецом и убийцей с самого начала», был также и главным свершителем спиритуалистических феноменов. Тысячами лет он возглавлял языческую теургию; и это опять был он, когда ободренный увеличением ересей, неверности и атеизма он снова появился в наши дни. Французская Академия на это возвысила свой голос в общем вопле возмущения, а мосье де Гаспарин даже почел это личным оскорблением.

Медицинские авторитеты, как и следовало ожидать, в роли греческого хора, подпевали различными увещеваниями направленными против авторов демонологии. В «Медико-психологических анналах», издаваемых докторами Бриером де Буазмоном и Керисом, было напечатано следующее:

Это было сильное оскорбление, нанесенное академикам, вне всякого сомнения, но с 1850 года, они, кажется, были обречены терпеть обиды своей гордости больше, чем большинство из них могло выдержать. Подумать только – требовать от сорока «бессмертных», чтобы они обратили внимание на штучки Дьявола! Они поклялись отомстить и, объединившись, выдвинули теорию, которая по своей абсурдности превзошла даже демонологию Мирвиля! Доктор Ройер и Джобарт де Ламбаль (оба знаменитости в своем роде) образовали союз и представили Институту одного немца, ловкость которого, по его словам, давала ключ ко всем спиритуалистическим громким и слабым постукиваниям на обоих полушариях.

«Мы краснеем, – говорит маркиз де Мирвиль, – рассказывая о том что весь трюк немца состоял просто из повторных смещений мускульных сухожилий ног. Грандиозная демонстрация этой системы на пленарном заседании Института – и тут же на месте… выражения благодарности Академии за это интересное сообщение, а несколькими днями позже – полное заверение публики, сделанное одним из профессоров факультета, что ученые, наконец, полностью разрешили проблему спиритуалистических стуков!» [127]

Но такое научное объяснение не приостановило ни течения феноменов, спокойно продолжающих совершаться, ни писателей по демонологии, продолжающих излагать свои ортодоксальные теории.

Отрицая, что церковь имеет какое-либо отношение к его книгам, де Мюссе серьезно преподнес Академии, вдобавок к своим «Мемуарам», следующие интересные и глубоко философские мысли о Сатане:

Этот писатель, не забудьте, является только верным отголоском церкви, которая равно предает анафеме как того, кто отрицает Бога так и того, кто сомневается в объективности существования Сатаны.

Но маркиз де Мирвиль развивает эту идею о сотрудничестве Бога с Дьяволом еще дальше. По его мнению это как бы регулярное коммерческое дело, в котором старший «молчаливый партнер» допускает, чтобы деловую сторону фирмы вел по своему усмотрению младший компаньон, чьей предприимчивостью и энергией она процветает. Кто может быть другого мнения после прочтения нижеследующего?

Эти партизанские схватки между сторонниками духовенства и материалистической Академией наук с лихвой доказывают, как мало последняя сделала, чтобы выкорчевать слепой фанатизм из умов даже весьма образованных людей. Очевидно, что наука не смогла ни полностью победить, ни заставить молчать богословие. Она возьмет над ним верх только в тот день, когда она снизойдет до того, что усмотрит в спиритуалистических феноменах что-то вместо галлюцинаций и обмана. Но как она может это сделать без тщательных исследований феноменов? Предположим, что до того времени, как электромагнетизм был общепризнан, копенгагенский профессор Ойстид, его открыватель, страдал бы приступом того, что мы называем психофобией и духофобией. Она замечает, что электрический ток, проходящий по проволоке рядом с магнитной стрелкой, заставляет ее отклоняться и принимать перпендикулярное положение по отношению к току. Предположим, что, кроме того, профессор много слышал о неких суеверных людях, пользующихся магнитными стрелками для бесед с невидимыми духами, с которыми они разговаривают постукиваниями такой стрелки, и в результате этого профессора охватит научный ужас и отвращение к такому суеверному верованию, после чего он категорически откажется иметь какое-либо дело с магнитными стрелками. Какой был бы результат от этого? Электромагнетизм до сих пор не был бы открыт, и главными потерявшими в этом деле были бы сами наши экспериментаторы.